- Это Ольга. Ольга Седова.
- Черт, - выругался мужчина, - Не звони больше, поняла? Забудь…
- Забыть? - закричала я, чувствуя, как апатия сменяется злостью, - Кого забыть? Тебя? Кирилла? Свою дочь?
- Всех, - тихо ответил он, и повесил трубку.
Я сидела посреди коридора, держа на коленях разваливающийся аппарат, а голос в ушах повторял: "Забудь".
Трубка легла на рычаг, руки больше не дрожали. Слезы высохли, в голове образовалась звенящая очищающая пустота и четкость. Я точно знала, что нужно делать.
Леха не спросил, что случилось, не стал охать и успокаивать. А раз он не задает вопросы, значит, ответы ему известны. Или не нужны.
- Не хочешь со мной говорить? - аппарат звякнув свалился с колен, - Я не оставлю тебе выбора.
Я снова полезла в открытый ящик, выкидывая весь хлам, что попадался под руку расчески, заколки, запасные ключи, платок, засохшая помада. В нетерпении, выдернув ящик из пазов, я просто перевернула его. Выругалась и схватилась за соседний. Она была там, книжка толщиной с мое плечо, которую открывали, дай бог памяти, лет пять назад.
Современные телефонные справочники больше походят на глянцевые журналы с кучей рекламы. Справочник моего времени был отпечатан на плотной желтой бумаге и заключен в твердый переплет. В двадцатом веке мы платили деньги, чтобы напечатать в нем свой номер. В двадцать первом вы готовы отдать больше, лишь бы он исчез с его страниц.
Прямо сейчас встаньте, пройдите к телефону, достаньте справочник. Ах да, я и забыла, все давно уже перенесено в цифру, но вдруг у вас дома сохранился бумажный раритет. Раскройте на любой странице. Что вы видите? Две колонки: список фамилий с инициалами и столбик номеров. В одна тысяча девятьсот восемьдесят первом был еще и третий, в котором печатался адрес. Да, тогда еще люди не боялись сообщать место жительства.
Я положила книгу на колени и раскрыла. У меня было шесть цифр и имя. Фамилии шли в алфавитном порядке, но не имена, и уж тем более не номера. Вы пробовали осуществлять поиск по цифрам? Нет? Уверяю, много потеряли. Страницы сменяли друг друга, семерки чередовались с тройками и четверками, но нужного сочетания все не было.
Мне повезло через четыре часа. Спину ломило от боли, глаза слезились, в голове царил кавардак, но я даже не подумала остановиться. И нашла его.
Номер был зарегистрирован не на Сельникова, и не на Алексея, а на Твердина М., проживающего на улице Чкалова, проходившей через всю Пятерку.
Через пять минут я уже заводила машину.
Пятерка - бывший рабочий поселок, ставший частью города еще до моего рождения. Район так назвали по номеру трамвайного маршрута - "Пятый", единственного общественного транспорта ходившего туда. Трамваи давно усовершенствовали, это не те дребезжащие чудовища, на которых я каталась в детстве, да и количество маршрутов увеличилось. Я редко там бывала, по какому- то капризу судьбы, там не проходило ни оной стежки.
Но тогда я этого еще не знала, Святые, как много я еще не знала.
Двадцатый дом по улице Чкалова был обычной пятиэтажкой. Святые, иногда я думала, что весь мир состоит из пятиэтажек, сложенных из серых кирпичей. На первом этаже "Хозтовары", на остальных квартирки по типу той, в которой мы жили с Кириллом.
Воспоминание, от которого защемило сердце. И я вышла, хлопнув дверцей автомобиля. За спиной проехал трамвай, тополя чуть качали голыми ветками на осеннем ветру, две женщины прошли по тротуару, у одной в авоське лежали зеленые яблоки. Когда исчезла моя семья, мир не остановился, он продолжал жить.
Я свернула за угол дома, обычный двор со скрипучими железными качелями, сейчас пустыми и усыпанными влажными листьями. Зеленые лавочки, сейчас пустые, повядшие кусты шиповника в палисадниках. Второй подъезд, третий этаж, двадцатая квартира, крайняя левая дверь на прямоугольной лестничной клетке. Я в нерешительности замерла напротив, протягивая руку к звонку. Кто откроет дверь? Алексей Сельников? Или М. Твердин, который вряд ли сможет мне помочь? А может они оба в одном лице?
Внезапно накатил страх. А что, если это ошибка? Что если вся затея с номером просто чушь? Вряд ли можно внятно объяснить незнакомому человеку, по что меня сюда черти притащили. Но я ведь слышала голос Алексея, разговаривала с ним. И он узнал меня. Узнал! Почему-то сейчас телефонный разговор казался выдумкой, вывертом измученного разума, хватающегося за соломинку.
Нет! Я тряхнула головой и нажала на кнопку. Не имеет значения, отступить сейчас, значит сдаться. Понимание этого пришло столь неожиданно, что палец на звонке дрогнул и раздавшийся за дверью пиликание, чуть смазалось.
Ти-лиииинь.
Пусть этот визит окажется бесполезным, я найду что-нибудь еще. Другой номер, другой адрес, вспомню другого человека. Но уже не отступлю. Впервые с того дня, как они исчезли, я поняла, что все еще живу, что дышу, что действую. Надо найти их, чего бы это не стоило.
Как легко оказалось давать обещания, пока цена не названа.
Замок щелкнул и я расправила плечи, проговаривая про себя, что скажу если увижу незнакомца. Но этого не понадобилось. Дверь открыл Алексей.
- Ты, - фыркнул он, - Я же сказал: забудь.
- Где они? - я сделала шаг вперед, почти упираясь рукой мужчине в грудь, - Где?
- Нигде, - почти прошептал он и вдруг толкнул меня в грудь, заставляя отступить назад, - Зачем пришла? Жить надоело? - он покачал головой, - Все бабы - дуры.
А я только сейчас заметила, что он полностью одет, в пальто и ботинки, на голове клетчатая кепка.
- Тебе что денег мало? - спросил он, захлопывая дверь, - Или ты еще счет не проверила? Так избавь меня от своего присутствия, проверь, козой прыгать будь. В миг о муженьке и спиногрызке забудешь.
- Где они? - упрямо повторила я, жаль только, что решимость в голосе сменилась дрожью, - Говори, а то…
- О, - издевательски протянул он, - Угрозы. Как интересно, - Алексей вдруг схватил меня за воротник куртки, и снова толкнул.
Железные перила впились в поясницу, от неожиданности я икнула и невольно оглянулась, третий этаж, еще одно усилие и костей не соберу.
- А ты не подумала, что устранить проблему проще, чем решать ее. Кто теперь тебя защитит?
- Милиция…
- Что милиция?
Он расхохотался, только вот смех этот звучал зло, с капелькой испуга. Не знаю, почему я так решила. Может, потому что руки мужчины продолжали подталкивать меня за край, но взгляда он избегал.
- Слушай сюда, женщина. Уходи, и не возвращайся. Слишком многие хотели бы знать, что он нашел в человеке, и они не постесняются разобрать тебя на запчасти.
- Это вы послушайте, я прямо сейчас пойду к следователю, я… - он выпустил воротник и сжал руку на горле, - кххх.
- Я предупредил, - пальцы разжались, и я судорожно вздохнула, - Больше разговоров не будет.
Алексей отступил, поправил пальто и стал быстро спускаться по лестнице. "Так-так-так" - слышался перестук ботинок по каменным ступеням.
Я обхватила себя руками и, отступив от перил, прислонилась к коричневой стене. Все было неправильно. Перед Алексеем стоял не следователь, а всего лишь брошенная жена. Он мог разыграть незнание, или вообще отказаться разговаривать. Но угрожать? Да еще так непонятно.
Моя ошибка, не надо было лезть напролом, надо было присмотреться, расспросить соседей. Словно я в фильме про разведчиков. Глупое ощущение.
Шаги отдалились и стихли, хлопнула подъездная дверь. Спустившись на один пролет, я выглянула в окно. Мужчина быстрым шагом направился к белому Москвичу, стоящему за детскими качелями. Я вытащила ручку и прямо на ладони записала номер, смутно представляя, какой с этого будет толк. Машина дернулась, показалось, что Алексей смотрит на меня сквозь лобовое стекло, и я отпрянула. Автомобиль выехал со двора.
Он не соврал, больше разговоров не было.
Я спустилась еще ниже и остановилась между первым и вторым этажом. Здесь на стене висели почтовые ящики. Все разные с неровными подписями выполненной обычной краской, запертые на внутренний поворотный замок. В том, на котором написана кривая двадцатка, что-то лежало. Я постояла напротив, посмотрела вниз, вверх, в окно, двор оставался пустым, прислушалась, ни одна дверь не хлопнула. Вытащив связку ключей, я засунула плоский между стенкой и крышкой ящика, стараясь отогнуть язычок замка. Железо заскрипело, на пальцы посыпалась отставшая краска. Чуть усилить нажим. Ящик еще раз чуть жалобно скрипнул, и крышка упала, стукнувшись о стену. У нас с Кириллом такой же, и пару раз мне даже удавалось терять ключ. Язычок замка был чуть искривлен, на краске белели свежие царапины.
Я достала почту, и аккуратно прикрыла крышку, конечно, если присмотреться, видно, что ящик вскрыли, но меня это уже не волновало.
Улов оказался невелик, вернувшись в машину, я отложила на соседнее сиденье "Комсомольскую правду", минуту подержала в руках извещение, что в дачный поселок через два дня привезут газ, и остановилась на счете за телефон. Он был выписан на знакомый номер, на имя Михаила Юрьевича Твердина.
Негусто. Теперь я знаю, как зовут Алексея, знаю адрес, телефон и то, что у него есть участок в поселке Юково. Дальше что? Я стукнула кулаком по рулю, прикрывая глаза, заставляя себя думать.
Мне нужны не его квартиры и дачи, мне нужно, то что у него в голове. Но вряд ли он этим поделится. Остается оно - ждать, и смотреть во все глаза. Может, удастся заметить то, что приведет к Кириллу. Или увидеть то, что позволит разговаривать с Алексеем - Михаилом со стороны силы, что, честно говоря, еще сомнительнее первого. Заводя машину и отгоняя ее за палисадник, я вновь почувствовала себя героиней фильма.