Здоровяк открыл рот, чтобы резко ответить, но последние слова сильно поубавили его пыл и даже смутили немного.
- Да будет тебе, Василий. Тоже умника нашел. Я же недоучился у Оха. Силы есть немного, это да, а…
- Гляньте! - воскликнула девушка, прерывая рассуждения Небабы, указывая в сторону близкого леса. - Что это там?
- Всадник! - для остроглазого, как орел Василия, верста не расстояние. - И судя по посадке, Галия, из твоих сородичей.
- Басурман?! Здесь? - Тарас, что раньше стоял к лесу спиной, развернулся и приложил ладонь козырьком ко лбу. - Мне это не нравится…
- И правильно, что не нравится, - подтвердил Василий. - Что-то у него поперек лошади лежит. Большое. На человека не похоже, но соразмерно. Догоним?
- Обязательно!
- Опять? - Небаба недовольно посмотрел на уздечку в руке Куницы. - Может, как сюда?
- А если опять мимо?
- Тогда, пусть Галлия, - не сдавался здоровяк. - А я лучше Василию помогу.
Пока они спорили, тот уже успел обернуться беркутом и, не теряя ни мгновения, рванулся ввысь.
Куница хотел возразить, - ну, не нравилось ему седлать девушку, - но Небаба уже тоже кувыркнулся через голову и следом за орлом в небо взлетел мощный ястреб-ягнятник.
- Не надо сомнений, атаман Тарас, - ласково и чуть просительно отозвалась Галлия. - Ты подарил мне жизнь и сохранил честь. Позволь же и мне, хоть что-то для тебя сделать.
- Но ты не рабыня! - отшатнулся Куница.
- Не важно, кем считают человека другие, - ответила шаманка, забирая у казака волшебную уздечку. - Важно, что он сам обо всем этом думает…
А в следующий миг рядом с Куницей призывно била копытом и выгибала шею породистая кобылка. Молодой ведун вздохнул, покраснел, но на спину ей запрыгнул. Правда сделал это так осторожно, словно кобылка была стеклянная. Куда скакать и с какой скоростью, Галлие приказывать нужды не было, она сама с места рванула таким галопом, словно ей в бока вонзили шпоры. Запорожцу, еще не ухватившему повод, чтоб не сжимать колени и удержаться, пришлось припасть к гриве и крепко обнять кобылку за горячую, шелковую шею.
Примерно в эту же минуту и татарин заметил погоню. Он что-то зло выкрикнул и круто свернул в сторону, торопясь укрыться в лесу, где у него было гораздо больше шансов уйти от преследователя.
Но басурманин не знал, что главная опасность для него сейчас не сзади, а сверху.
Беркут напал внезапно и зло. Превратившись в живую, но от этого не менее смертоносную стрелу. К тому же и татарин, пытаясь наддать ходу, нагнулся вперед, припадая к холке лошади, и тем самым подставляя затылок под удар клюва. Небаба только сдернул его с седла, уже неживого. Добивать не пришлось…
Разгоряченный конь татарина пробежал еще с полсотни шагов и остановился. Видимо, был приучен далеко не убегать от хозяина. Оглянулся, подождал немного но, не услышав призывного свиста или какого другого условного знака, - возвращаться не стал, а мотнул головой и потянулся к траве. Странный мешок, уложенный поперек хребта, свалился на землю, и оттуда послышался слабый стон.
- Ясырь брал, голомозый! - зло сверкнул глазами Куница, быстро спрыгнул со своего 'скакуна', приблизился и стал осторожно разворачивать дерюгу.
- Так и есть, девушка… И лицо знакомое.
Та открыла глаза и испуганно посмотрела на склонившихся над ней мужчин.
- Эй, живая? Ты, чья будешь, зорька, - спросил ласково Небаба. - Зовут тебя как?
Девушка разглядела казацкие чубы, одежду, дольше всего ее взгляд задержался на Кунице, после чего она явно успокоилась.
- Я из Михайловки, - ответила более уверенно. - А зовут меня Оксаной. Тарас! Куница! Неужто совсем не признаешь? Оксана я, Кожухова дочь…
- Петра Кожуха дочь? - удивился Куница, помнивший девушку еще малой егозой, а тут - совсем заневестилась.
Впрочем, последний год-два, после исчезновения отца, он никого кроме хозяйства и Ребекки не видел, а еще раньше - был все лето на Запорожье, а потом в казацком дозоре. Да, три года для юности, особенно в пору расцвета, срок огромный. Не удивительно, что не признал.
- Ну, да… - засмеялась девушка. - Неужели совсем не похожа?
Тарас хотел ответить шуткой, но оглянувшись, заметил, что басурман пошевелился.
- Подождите, братцы, добью голомозого. А то это такие живучие твари, что и с самой тяжелой раны вылизаться сможет, а после снова добрым людям пакостить станет.
Куница подошел к татарину и перевернул его ногой на спину. Тот, хоть лежал с закрытыми глазами и в луже собственной крови, но все еще дышал.
- Дай я.
Небаба вынул притороченную к седлу саблю татарина, хекнул, словно собирался расколоть полено и одним махом отсек обритую голову. Та, подпрыгнула словно мяч, немного откатилась, а потом… стала медленно придвигаться обратно к туловищу.
- Святой Боже, святой крепкий, - перекрестился Степан. - Василий! - позвал третьего товарища. - А поди-ка сюда, посмотришь на чудасию. Похоже, еще один из нечистого племени.
Пока Орлов подошел, голова басурмана уже доползла почти до самой шеи. Небаба снова отодвинул ее сапогом в сторону и показал опричнику:
- Глянь, сама на свое место лезет.
Тот посмотрел и кивнул.
- Да, не простой разбойник нам подвернулся, а настоящий оборотень.
- Оборотень, так оборотень… - пожал плечами Куница. - Делать что с ним будем? Говори, ты в этом больше нас смыслишь. Станем опять голову в болоте топить, или что попроще придумаешь?
- Приходилось слышать, - вспомнил Небаба, - что лучше свяченой воды ничего нет.
- Попробуем, - согласился Куница. - У меня как раз есть немножко. Прихватил из дому. В Иорданской полынье набрана.
- Годится, - поддержал предложение Степана Василий. - Тащи сюда…
Голова вновь приблизилась к туловищу и, когда Небаба попытался отпихнуть ее ногой, яростно оскалила зубы. Тот отпрянул от неожиданности, и она прижалась к телу так, что даже рубца не видно было.
- А теперь как быть? - озадачено посмотрел на опричника Небаба. - Еще раз рубить?
Ответить Василий не успел. В один миг, как-то со всех сторон сразу, задул сильный ветер, с реки набежал небольшой смерч и заплясал, закружился вокруг, с каждым оборотом разрастаясь вширь и ввысь, уплотняясь и набирая силы. Небо враз потемнело, загрохотало, сверкнула молния - одна, другая, и убитый харцыз стал медленно приподниматься.
Куница ругнулся, совсем не набожно, и так рубанул саблей, что располовинил нечисть поперек. Потом бросился к Галлие, которая все еще пребывала в лошадином теле, и выхватил из переметной сумы манерку со свяченой водой…
Ветер взвыл громче, загрохотало еще сильнее, а смерч, словно ребенок тряпичную куклу, подхватил тело оборотня, закрутил им и был таков. Исчез, словно померещился… И, сразу все угомонилось и просветлело.
- Вот так напасть, - дружно вытерли воины рукавами невесть от чего покрывшиеся испариной лица.
- Похоже, нам теперь на каждом шагу с нечистью воевать, - пробормотал Куница, бездумно открыл манерку и глотнул из горла. Потом передал побратиму… - Даже в горле пересохло. Оно, вообще-то, не страшнее татарвы будет, хотя - жутковато.
- Если мы с тобой, гм… встревожились, - произнес Небаба, попивая свяченую воду, - то что должна чувствовать Оксана?
Парни развернулись к девушке и ужаснулись. Лицо у той побледнело, губы посинели, а саму трясло, словно в приступе лихорадке.
- О Господи! - бросился к ней Небаба. - Василий, подсоби! Как бы с ней родимчик не случился!
Девушке с трудом разжали зубы и влили в рот глоток все той же освященной воды.
Оксана натужно закашлялась, видимо не в то горло пошло, но немножко порозовела.
- Что… что… что это было? - выстучала зубами, испуганно заглядывая казакам за спину.
- Ерунда, - успокоил ее Небаба, прижимая девушку к себе покрепче, чтоб унять дрожь. - Ничего не было. Тебе почудилось… Когда смерч налетит, и не такое узреть можно… Я вон помню, мы с Василием как-то…
Казаки в три голоса, перебивая друг друга, принялись морочить девушке голову, потом закутали в жупан, дали хлебнуть настоянной на меду горилки, усадили на лошадь и неторопливо двинулись в сторону брода возле села.
- Слышишь, Куница, - произнес Василий. - А тебе не кажется, что все это неспроста?
- Что именно?
- Оборотень, Михайловка, девица…
'Опричник прав, атаман Тарас, - мысленно присоединилась к их разговору Галия. - Это знак. И я не стала бы им пренебрегать. Боги не любят, когда люди не слушают предупреждения'.
- И что вы предлагаете? - помотал головой Куница. - Отказаться от поисков отца, и сидеть сиднем в деревне, опасаясь, как бы еще чего не приключилось? Простите, братцы, но все, что со мной… с нами, - поправился ведун, - происходит в последние дни, это одно сплошное предупреждение. А опасности ходят за нами гуськом, как утята за уткой.
- Сидеть не надо, - успокоительным жестом притронулся к его руке Василий. - Но и оставлять Михайловку без присмотра не стоит. Я предлагаю поручить это Небабе. Глянь, как у него хорошо с Оксаной получается.
- Опыт, - хмыкнул Тарас. - Мне кажется, что и с Аревик у него не хуже дела шли.
'А за это можно и подзатыльник схлопотать, - тоже мысленно отозвался Степан, не отходя от спасенной девушки. - Не смотря на чин и возраст'.
- Да шутим мы, медведь ты наш обидчивый… - засмеялся Василий. - Но, согласись, что идея неплохая. Тебе остаться - лучше всех. Меня тут попросту не знают, а о Галлие и разговора нет. Зато Тарас будет спокоен и, не отвлекаясь больше ни на что - займется поисками отца и реликвии.