Он поставил заказанное на стойку, взял деньги хотел было уйти, но я задрал повыше нос и приказал:
— Иди-ка сюда, Ральф.
Он хмуро повернулся ко мне и прошипел:
— Вы зря меня зовете, мне нечего вам сказать! Совершенно нечего...
Пожалуйста, оставьте меня в покое, или я вызову полицию!
Я долго, очень долго смотрел на него. Видимо, ему тоже показалось слишком долго, у него даже стакан вывалился из рук.
— Это была бы твоя самая большая ошибка, дружище, — проронил я, не сводя с него взгляда.
Губы его зашевелились и он с трудом выдавил:
— Ну ладно, чего вам надо?
— Потолковать с тобой.
— Но ведь вы уже слышали. То, что я мог сказать, я уже сказал.
— Тебе задавали совсем не те вопросы.
— Все равно. Мне нечего вам...
Я перебил его:
— Тогда я просто хочу узнать, что ты думаешь.
Ральф нервно дернулся и с опаской осмотрелся, но в это время в баре никого не было.
— О чем бы, например?
— Ты помнишь тот вечер?
Он пожал плечами и хмуро произнес:
— Конечно, помню, как вы накачались...
— Не совсем так.
— Что значит не совсем так? Я же вас видел...
— Ты видел, что я накачался, а не как накачивался. Есть разница! Ты сам-то помнишь, что мне подавал?
— Еще бы! Две порции виски с джином. И я знал, кто вы такой, потому что ваши портреты до этого частенько появлялись в газетах.
— Две порции виски не могут сделать меня пьяным, старина. А сюда я пришел трезвым. Что ты еще знаешь?
Мои слова ему явно не понравились, и я уточнил:
— На суде ты сказал, что я пил три часа, до самого закрытия. А на самом деле ты видел только две порции виски.
— Слушайте, мистер Реган, пьяные люди — моя специальность. Если я вижу пьяного, я вижу и то, как...
— Да как могло получиться, что я опьянел с двух рюмок, приятель!?
Ну-ка объясни!
Жилы на его шее вдруг вздулись, он покраснел и тяжело задышал.
— Ты что, с ума сошел!? Ты действительно думаешь, я тебе что-то подмешал в виски?
— Я ведь прекрасно помню, как подходил к одному столику. Там я посидел со Стэном-Карандашом, мы говорили о всякой всячине и он даже дал мне несколько толковых советов, а потом подвел к другому столику и познакомил с несколькими твоими постоянными клиентами.
— Нет, не так. Вы сидели с Попи Льюисом и Эдной Роллс. Это люди искусства.
— Я не хуже тебя знаю, приятель, кто они такие. — После короткого молчания я спросил:
— Кто обслуживал этот столик?
— Шпуд... это его столик. Но я уверен, что и он вам ничего не подмешивал, мистер Реган. Старина Шпуд работает в нашем заведении уже десять лет, да и вообще всю жизнь прожил в нашем квартале. Шпуд на такое никак не способен.
— Я никого из вас не подозреваю, Ральф. Я всего лишь навожу необходимые справки. А ты случайно не помнишь ту рыжую женщину, которая подсела к нашему столику?
Ральф недоуменно пожал плечами и заметил:
Кто же обращает внимание на рыжих? Они тут десятками толкутся. Нет, я не в курсе.
— Но эта женщина, оказывается, помогала мне сесть в такси и даже заплатила за меня таксисту сразу за всю поездку. К тому же она не из ваших завсегдатаев.
— Если она не подсаживалась к стойке, я вообще мог ее не заметить.
— Позови Шпуда.
— Прямо сейчас? — Ральф укоризненно покачал головой. Было видно, что ему неприятно. Тем не менее он прошел в конец стойки, заглянул в подсобку и поманил там кого-то.
Через минуту оттуда появился седой официант в засаленном фраке.
Увидев меня, Шпуд улыбнулся и выжидающе замер. Он узнал меня, только взглянув еще раз, и вопросительно уставился на Ральфа. Бармен передернул плечами и кивнул в мою сторону.
— Вы помните меня, Шпуд?
— Да, сэр.
— И помните компанию, в которой я сидел в тот вечер?
Шпуд слегка повел плечом.
— Плохо... Очень плохо. В тот вечер было слишком много народу, просто ужас.