Вскоре пришла мама и принесла мне старый, весь иссохший и потому жесткий кожаный мешочек размером с мою ладонь и толщиной в три пальца. Первым делом я обнюхал его и уловил среди прочих запахов тот, который обязательно приведёт меня к моей первой маме. Это я понял сразу же. Это был немного горьковатый запах то ли мускуса, то ли какой-то пряности. Какими-то очень уж сильными колдовскими свойствами мешочек не обладал, но это ещё ничего не означало. Да, небогатым было моё наследство, но я бы отдал всё, что имею, лишь бы моя первая мама имела хоть малейший шанс на воскрешение. Надо будет попытать Ирицу на этот счёт, а то я так до сих пор и не понял, как обстоят дела со второй жизнью колдунов и колдуний. С нами, волками, всё куда проще, мы если погибаем в бою, то навсегда. Хотя Ратмир, кажется, может вернуться в этот мир, вот только будет он при этом тем, прежним королём Ратмиром?
Для того, чтобы добраться до содержимого маминого мешочка, сплющенного и жутко усохшего, мне пришлось пустить в ход сначала эльфийскую магию и та быстро не только размягчила почти окаменевшую кожу, но и сделала его почти вдвое больше и я смог достать то, что в нём лежало. Это были: квадратный серебряный медальон с древнеславянским символом Световида на кожаном ремешке; костяной гребень для волос, на котором были изображены кони и солнце, тоже символы этого Бога; три листа пергамента с неровными краями, исписанные славянскими рунами, их я не смог прочитать. Затем еще один лист пергамента с картой, которую я сразу же узнал, так как на ней был указан путь к тому убежищу, которое я и так уже нашел. Ещё я нашел серебряное зеркальце, а также бронзовый ключ и мне ещё только предстояло найти тот замок, который им можно открыть.
Повесив на шею медальон, от которого теперь исходила немалая колдовская сила, я сложил всё остальное в мешочек и также повесил его на шею. Хотя мне и хотелось задержаться в доме родителей, дела неудержимо звали меня в путь. Я встал и, виновато улыбаясь, подошел к маме. Вздохнув, я попросил у неё прощения:
- Мама, прости, что я так долго не давал о себе знать. За последние несколько месяцев столько всего произошло, что у меня просто голова кругом пошла. Прости, но мне нужно срочно улетать.
Моя вторая мама погладила меня по щеке:
- Я понимаю, Серёжа, ведь ты стал теперь королём, хотя как раз в это мне поверить труднее всего.
- Мам, я родился королём, - вздохнул я и пояснил, - а вот становиться им отказался наотрез, и был прав. Если бы я сделал это, то тем самым натворил очень много бед. Передай привет отцу и скажи ему, что я его очень люблю, хотя он терпеть не может телячьих нежностей. И вот ещё что, скажи ему, что лейтенант Морозов все эти восемнадцать лет был в строю, и каждый день сражался с врагами куда страшнее, чем те, которые так и не смогли меня убить. Он ведь до сих пор дуется на меня, что я в бандиты подался, только знаешь, мам, я ведь не был бандитом. Я и тогда защищал людей от зла.
Мама перекрестила меня, хотя в кого-кого, а в Иисуса Христа я давно уже не верил, так как тот был самым обычным магом, причём иудейским, а я и сейчас не верю ни одному их слову. Мама вышла вместе со мной в сад, я сделал скутер видимым, сел на него, поднялся в воздух на метр и исчез. Она даже не удивилась этому, а только заулыбалась, чему я совсем не удивился. Мне ведь удалось влить в неё свой серебряный свет и как только отец вернётся, то любая его половина передастся ему. Хотя моя королевская магия была совсем простой, в ней тоже имелись свои тонкости и теперь, когда у меня на шее висел медальон Световида, она сделалась ещё сильнее. Поднявшись в воздух на высоту в два километра, я полетел в сторону Краснодара.
Мне нужно было срочно встретиться с Ирицей, а лететь к ней с пустыми руками было с моей стороны полным свинством. Поэтому я помчался вперёд на максимальной скорости и, проскочив через два потусторонних мира, через десять минут подъезжал к Колхозному рынку. Там я добрых два часа заполнял продуктами две громадные корзины, купленные там же на рынке. Когда они стали совершенно неподъёмными, я пошел на стоянку и поскольку за мной никто не наблюдал, применил магию своих остроухих друзей, чтобы принайтовать корзины к скутеру. Ещё через полчаса я влетел в то самое убежище, которое дожидалось меня столько лет, и было рассчитано на куда большее число постояльцев, чем у меня было близких друзей. Думаю, что неспроста. Едва я въехал в него, снизу немедленно прибежала Ирица и, увидев корзины, недовольно поморщилась:
- Сережень, поверь, я прекрасно обошлась бы и одними консервами. Неужели у тебя нет других дел, чтобы отвлекаться на меня?
Взяв в руки корзины, я ответил:
- Не волнуйся, я прилетел потому, что мне срочно нужна твоя помощь. Ирица, ты знаешь язык праотцев?
- Конечно, знаю, - ответила колдунья, - я ведь имею два высших колдовских образования и к тому же доктор исторических наук. Поэтому я и работала в библиотеке главным научным сотрудником.
- Вот и хорошо, - заулыбался я, - а то у меня даже со старославянским языком проблемы.
Мы спустились вниз. Снаружи смеркалось, и если бы Ирица не зажгла колдовские свечи, то в убежище было бы не видно ни зги, но только не мне. Впрочем, у колдунов тоже ведь прекрасно развито ночное зрение. Тем не менее, со светом всё же было гораздо лучше. Хотя моя гостья и выразила недовольство моими заботами, первое, что она сделала, это взяла большое спелое яблоко. Мне сказали, что этот сорт называется макинтош, но для меня что хлеб, что яблоки всё не еда, а так, одно расстройство. Мясо, вот это еда и потому я тоже достал из корзины большой кусок сырой говяжьей вырезки и, чуть ли не притопывая от нетерпения ногой, стал с громким клацаньем откусывать от него большие куски и проглатывать не прожевывая. Колдунья, глядя на меня, быстро съела первое яблоко и взяла второе, говоря:
- Можешь не стесняться меня, Сережень. Ты волк и потому любишь мясо, зато я обожаю красные яблоки. Как ты узнал, что я люблю именно такие? Хотя знаешь, земные яблоки, вкуснее, чем те, которые выращены в Явьем мире. Нашим, чего-то всё же не хватает.
- Как я узнал, что ты любишь именно эти яблоки? - рассмеялся я отхватывая очередной кус ароматного мяса - Очень просто, по запаху. Я ведь волк, Ирица, и остаюсь им, даже превращаясь в человека. Поэтому, когда я ходил по рынку, то когда набрёл на эти яблоки, то сразу же понял, что они выращены с заботой и к тому же без какой-либо химии, а ещё я сразу же вспомнил, что и от тебя пусть совсем чуть-чуть, но всё же пахло яблоками этого сорта. Он называется макинтош.
Беря третье яблоко, колдунья улыбнулась:
- Только у нас в Карачарах их называют ярилиными яблоками.
Мы перекусили, два килограмма отличной говядины, да ещё сырой, мне хватит дня на два, и я достал из-за пазухи кожаный мешочек, а из него три листа пергамента. Протянув их колдунье-библиотекарше, спросил улыбаясь:
- Хотелось бы мне знать, что тут написано?
Та взяла листы в руку, округлила глаза и воскликнула:
- Король Сережень, где вы это взяли?! Это ведь написано мало того, что на языке Древних Богов, так ещё, судя по всему, рукой Световида. У меня просто сердце в пятки ушло. Это же… - махнув рукой не в силах ничего сказать, Ирица стала читать древний текст и на её глазах появились слёзы. Подняв на меня глаза, она прошептала: - Король Сережень, первый король Ратмир был сыном Световида. Выходит, что вы больше, чем король.
Предупреждающе подняв руку, я проворчал:
- Но-но, без глупостей, Ирица. Так или иначе, все люди дети Древних Богов. Поэтому не надо делать поспешных выводов относительно меня, я всего лишь воин-волк, способный оборачиваться человеком и не более того. Ты можешь прочитать это послание?
Ирица протянула мне листы и напряженным голосом сказала:
- Только первые две строчки, король Сережень. В них написано следующее: - "Никому кроме сына моего не читать сего. Лишь он вправе знать, что должно сбыться". Честно говоря, я просто не смогу прочитать остальной текст. Ты не знаешь языка богов и потому способен видеть эти руны, а передо мной, как только я в них начинаю вглядываться, они прыгают, словно живые и горят огнём.
Кажется, я зря летал к своим родителям. Хотя это ещё как сказать. Я достал карту, на ней тоже было что-то написано, и спросил:
- А эти каракули ты Световида ты сможешь прочитать?
Ирица взяла лист пергамента и без помех прочитала:
- В этом убежище, подготовленном мною для моего сына, он сможет набраться сил и если тому суждено, то снова станет человеком. - пожав плечами, она добавила - А вот эти строки вообще не были заколдованы и я, честно говоря, не понимаю, почему твои предки не скрывались в нём от чёрных змеев.
Почесав затылок, я высказал такое предположение:
- Наверное, потому, что никогда не заглядывали в этот гаманок, который моя настоящая мама отдала в руки моей второй мамы. Сегодня я был у неё, и она рассказала мне историю моего рождения, Ирица, и это была очень печальная история. Моя мама была убита чёрным змеем уже через двое суток и сейчас меня больше всего интересует только одно, через сколько лет после своей первой смерти колдуньи снова оживают? Тело моей мамы было одето, её шейка, в которую вцепилась та хищная тварь, перебинтована, после чего моя вторая мама одела её в самую красивую свою одежду и положила на сеновале пограничной заставы на сено. Ночью тело моей мамы бесследно исчезло. Сама понимаешь, Ирица, унести её могли только колдуны и колдуньи и потому я не успокоюсь, пока не найду, где она спит.