- Я хочу понять, свой ли вопрос вы задаете воде. Иначе я не получу ответа. Так почему вы ищете? - Он бросал слова, как камни в воду, больше занятый проклятым ожерельем, что дергалось все сильнее.
- Хочу поглядеть, чья во мне кровь. Чью жизнь я продолжаю… Мой отчим, он замечательный человек. Но своих детей не имел. Меня растил. Чужого ребенка. И я хочу знать, кто так легко на меня наплевал… Кто… погляжу, что за гусь.
Роману показалось, что она скорее изображает злость, чем испытывает ее на самом деле. Будто кто-то научил ее, что в таких случаях надо злиться.
- А потом, когда посмотрите?
- Потом не знаю. Но мне так долго лгали, что я обязательно должна найти того, настоящего.
- Так вы не знали, что вас воспитывает отчим? - Водная нить перестала дергаться наконец, Роман разжал пальцы и принял более естественную позу. Спина, однако, продолжала ныть.
- Не знала. И отчим не знал. Мамаша ему втюхала, что я его родная дочь, только родилась семимесячной. Три с половиной килограмма - семимесячная! - Лиза презрительно фыркнула, давая понять, что за наивный человек ее отчим. - Папа (приемный папа, разумеется) всю жизнь пахал - маму и меня обеспечивал. И мама ему больше не рожала детей, аборты делала. Десять абортов. А я одна живая. Дом - полная чаша, дача, машина. Я случайно про то, что отец неродной, узнала… Уже когда отчим умер. Разбирала документы и нашла свою медкарту. А там указано, что я родилась три с половиной килограмма. У меня у самой сын, я-то знаю, что семимесячные не бывают такого веса. Я мамашу приперла, она вертелась ужом, отнекивалась… А потом и сказала: что папа на самом деле не отец мне, что другой изобразил. А имени так и не сказала. Я с вопросами, а она молчать, зубы стиснула и молчит, глядит в сторону. Это она умеет, молчать. Она днями может молчать. Ходит и молчит… и молчит… - Гостья все больше распалялась. - Так вот, я хочу знать: кто я, откуда, почему меня бросили? Знать правду. Разве я не имею на это право? Разве каждый не должен знать, кто он и откуда, а?
Роман поднялся, снял с комода два серебряных подсвечника. Свечи были неимоверно высокие. Роман смочил пальцы в воде, прежде чем взяться за коробок спичек. Никогда еще он не занимался дедовым ремеслом. Но вот сподобился. Решился.
А вдруг вода не ответит?..
"Тогда дед вернется и все исправит", - обнадежил себя Роман.
Колдун зажег свечи и поставил их подле тарелки. Потом наполнил тарелку водой. Огоньки свечей потрескивали. Ожерелье вновь дернулось, и водная нить врезалась в кожу, как будто намеривалась задушить колдуна за его непомерную дерзость. Как он смел колдовать с разлаженной водной нитью? Какой рассчитывал получить ответ? Как отличит он ложь от правды? Но Роман не желал отступать.
Он взял Лизу за руку (тут же дрожь пробежала по его телу и передалась ей), опустил ладонь на поверхность воды. Ее пальцы подрагивали, и вода волновалась. Нехорошо. Но Роман не знал, как это исправить. И потому решил не замечать.
- Думайте о том, кого ищите. Не где, не как, просто думайте… Образ… отца… безликий… ни о ком конкретно… думайте: он существует… вот он… Мой отец.
Лиза приоткрыла рот. Кажется, она хотела спросить.
- Ничего не говорите. Ничего! - предупредил Роман спешно.
Комната деревенского дома вдруг исчезла. И женщина в норковой шапочке - тоже.
Роман очутился в городской квартире. Какая-то комната. Запущенная. Грязная. Старые шкафы, между ними ширма, тахта продавленная, стол без скатерти или клеенки. Вокруг стола трое. Лампочка на длинном шнуре с осколком абажура, от чего на потолке и стенах причудливые пятна света и тени. Какой-то мужик в клетчатой рубашке, которая ему и коротка, и узка, разливал по стаканам темную жидкость.
- Не портвешок это, Коль, правда, не портвешок, - уныло бубнил сидящий за столом человек с синей линялой футболке и поправлял очки на седловине огромного лилового носа. - Где ж ты эту гадость достал только.
- Ты что ж, пить не будешь? - угрожающе рыкнул мужчина в клетчатой майке.
- Это почему же не буду? Буду. Но только это не портвешок. И вообще, водку что ли нельзя было достать?
- У тебя талоны есть? - надвинулся на очкарика мужик в красной рубашке.
- Кончились уже.
- Вот и у меня кончились. Так что завянь.
- Марку не наливать, - хмыкнул третий, сидящий напротив очкарика коротышка с плоским лицом.
- Как это не наливать? Почему?.. - обиделся Марк.
- А потому что падла… Вот почему. На рожу твою поглядишь, и сразу поймешь, что падла. Точно падла. Я правильно говорю? Правильно. И вообще бы я тебя, сволочь стрельнул.
Марк поднялся и ударил сидящего напротив коротышку в челюсть. То есть сам бы он никогда и ни за что не осмелился. Разговор хоть и обидный, но уже привычный, слово в слово, изо дня в день. Но Роман не стерпел. Так ему захотелось коротышку ударом в челюсть угостить.
Тот опрокинулся со стула, головой сшиб древнюю этажерку, на пол посыпались какие-то пузырьки, картонные коробочки, старые газеты и книги.
- О..л, Марк? - искренне удивился мужик в красной рубахе. - Точняк, о…л. Да мы же тебя из милости в свою компанию зовем.
- Ах, из милости! Так и я тебе милость окажу!
Роман уже смотрел на типа в красной рубахе глазами Марка. И давнее желание угостить этого типа хорошим пинком в пах слилось с озорным колдовским:
- А ну-ка!..
Разливальщик в красной рубахе согнулся пополам.
- Ну как тебе милость? - захохотал Марк.
Но тут последовал удар в спину. Это коротышка очухался. Роман его не видел. Удар пришелся по почкам. Боль пронзила тело. Еще удар… Перед глазами поплыло. Мужик в красной рубахе поднялся. Марка сбили с ног, удары посыпались один за другим… И тут Роман (сейчас с Марком он был одно) ухватил ногу, что только что в очередной раз нанесла удар и мысленно ударил в ответ. Ударил не физически - колдовски. Изгнание воды из тела! Он (Роман, и Марк одновременно) ничего почти не видел: кровь из рассеченной брови заливала глаза. Но почувствовал, как судорога скрутила коротышку, и невольно отдернул руку, ощущая, как ударил из чужого тела теплый, почти горячий пар. Роман слышал, как коротышка вопил от ужаса. И мужик в красной рубашке тоже вопил… И кинулся к двери…
- Класс! Класс! - выкрикивал Роман, чувствуя, как внешняя сила разъединяет его и Марка.
* * *
- Ну же… Вода-царица! Зачем ты это сделал! Идиот! - Если дед Севастьян так ругается, то он очень зол. - Ну же! Возвращайся! Я кому говорю! Возвращайся! Разве можно пропускать видение через себя? Сдохнешь дурак, сдохнешь!
Роман открыл глаза. Он лежал на полу. Потолок заслонял от него дед.
- Я его нашел? Так ведь?..
- Кого?
- Ну… отца Елизаветы, она просила…
- Нашел, точно нашел, раз тебя так скрутило.
Лиза, как ни странно, никуда не ушла. Когда Роман поднялся, то увидел: она сидит за столом, попрежнему в пальто и шапке, только пальто расстегнула на груди. Кажется, ее даже не слишком даже напугало то, что творилось с Романом. Она смотрела на колдуна с любопытством и усмехалась. Демонстративно. "Зря, - говорили ее взгляд и усмешка, - зря ты устроил этот спектакль, я все равно не верю, что ты видел там на дне, в блюдце человека за десятки а может и сотни километров отсюда".
- Я нашел его. - Роман заметил перемену в Лизе, но не успел осознать. Он думал лишь о том, что ему удалось с первой попытки такое устроить, что и деду никогда не удавалось - вступить в прямой контакт! Хмельной восторг переполнял молодого колдуна. Где уж ему обращать внимание на чужие насмешки! - Теперь надо слить воду в бутылку и мы поедем его искать. И найдем…
- Так просто? И ты поедешь со мной? - уточнила Лиза. Она говорила ему "ты", как говорят работяге.
- Именно.
- И это вода приведет к моему отцу? - В ее голосе слышалась теперь уже нескрываемая издевка. Вот парадокс: явилась к колдуну за помощью, не веря в колдовство.
Роман постарался подавить раздражение и лишь сухо сказал:
- Да.
- И много я тебе должна за такую работу? А? Наверное, уйму денег. Ты ведь едва не скончался в муках прямо тут на полу.
Он в самом деле едва не умер.
- Не слишком много. - Роман назвал сумму. Получалось что-то около трех долларов.
- Ну ты и наглец!
Она поднялась, открыла сумочку, отсчитала купюры. Демонстративно. Давая понять, что платит лишь за спектакль. Да еще за свою нелепую веру. Роман не знал, как ее убедить.
- А разве вы не видели его… То есть отца?
- Где? Где я должна его была увидеть? Где? - Она демонстративно задрала скатерть на столе. - Там что ли?.. Папа выходи… ау…
- В тарелке. Вода отвердела на миг. И вы должны были видеть его.
- Как в телике, что ли? - Лиза ненатурально засмеялась. - И который из трех мой? - И тут же закусила губу, сообразив, что проговорилась. Трое… Там в комнате были трое.
Она рванулась к двери. Но дед успел загородить дверь.
- Погоди. Куда так торопиться? Мы же не все еще выяснили.
- Что вам нужно? - Лиза затравлено оглянулась. Вся ее дерзость мгновенно улетучилась.
- К примеру, милая, хотелось бы знать, как вашу матушку в девичестве звали, - сказал дед Севастьян.
- Вам-то зачем?
- Ну, может быть… мы встретим вашего отца?
- Не хочу я такого отца! Ясно?
Она оттолкнула Севастьяна в сторону, и тот не сопротивлялся, отступил, Лиза выскочила в сени. Покатилось там что-то, загрохотало, не иначе ведро с водой опрокинула гостья. Что, если она двумя ногами в лужу на полу встала? Где ее тогда искать?