Она вытянула руку и пристально на нее посмотрела. Сначала ничего не происходило, но затем по ладони пробежала искра. Она разрослась до маленького костерка, охватившего пальцы, а затем и кисть. Ведьма шевелила пальцами, огонь издавал гудящий звук и медленно лизал пальцы. Какое-то время они наблюдали за странным колдовством, однако пламя стало стремительно темнеть, разрастаться, стремясь к локтю, и Сантера сжала кулак, погашая его.
– Ну что? – самодовольно спросила она.
Фикус глубоко вздохнул и дернул себя за бороду, стараясь успокоится.
– Это то, что нужно… – только и вымолвил он. – Великолепно. Нет, это… гениально. Я должен придумать, как… Уверен, мне удастся… Ваш талант не пропадет, моя милая. Даю вам слово.
Девушка радостно хлопнула в ладоши, оглядываясь на Геберта, словно предлагая разделить с ней этот радостный момент. Мастер Фикус, продолжая загадочно бормотать, подхватил полы своего одеяния и поспешил к выходу. У двери он обернулся и сказал:
– Ждите здесь.
– То есть мне можно остаться? – торжествующе воскликнула Сантера.
– Конечно. Живите у Геберта сколько хотите. Мы с радостью примем вас. Наш дом – ваш, или как там у вас на севере говорят?.. В общем, располагайтесь. – И он выбежал из квартиры.
– Замечательно. Ты рад, малыш? Я все уладила.
– Почему ты солгала? – Геберт был чертовски бледен.
– На счет чего? – непонимающе нахмурилась ведьма.
Мальчик замешкался. Когда Сантера удивленно изогнула бровь, предлагая развить свою мысль, он выпалил:
– Ты не ведьма. Ведьмы боятся огня!
– Я же говорила тебе, что я необычная ведьма. Ну не боюсь я эту стихию, и что с того?..
– Тогда почему называешь себя ведьмой? Как ты вызвала огонь, без каких-либо заклинаний!.. Да ты собственную руку подожгла! Что за чертовщина происходит?! Кто ты такая, объясни?! – Рыжий маг уже не мог остановиться.
Палец с острым ногтем молниеносно скользнул под кадык, вдавливая Геберта в стену. Меж бровей ведьмы пролегла маленькая складка.
– Не кричи, – сказала она тихим, спокойным голосом.
Геберт судорожно сглотнул. Боевой запал растворился в накрывшем его с головой оцепенении. В комнате стало прохладно, несмотря на теплый весенний день.
– Я не люблю, когда на меня повышают голос. И мне не нравятся допросы.
Ноготь продолжал с небывалой силой давить под кадык. Невесомое острое чувство страха кольнуло мальчика прямо в сердце, замедляя пульс и останавливая дыхание.
– Прости, – выдавил Геб.
Палец тотчас убрался, ощущение давления исчезло, а Сантера вновь повеселела. Словно ничего не произошло.
– Слишком долго и занудно будет объяснять, кто я такая. Просто смирись с тем, что у тебя гостья. И мне и тебе станет гораздо легче.
Сказав это, она отошла к дивану. Геб остался стоять у стены, не двигаясь, боясь вздохнуть. Ощущение, что он мог только что умереть, не исчезало.
– Так и будешь стенку подпирать или займешься чем-нибудь полезным? Ты мне, кстати, обещал ножницы, – как ни в чем не бывало окликнула его девушка.
Геберт заторможенно протянул ей ножницы, которые он принес из квартиры учителя.
Сантера тут же принялась с энтузиазмом стричь ногти и выковыривать из-под них грязь.
Мальчик неохотно подошел к столу, сел, раскрыл конспекты, стараясь отвлечься от смутных страхов, посещающих его голову. И только сейчас заметил книги, взятые ведьмой без спроса.
– Зачем они тебе?
– Хочу разобраться в тонкостях вашей магии. В свое время может пригодиться, – отозвалась она с дивана.
Наступила гнетущая тишина. Желая хоть как-то избавиться от тишины, Геберт вновь задал вопрос:
– А где ты будешь спать?
– Как где? Вот здесь. Такой большой и чистый диванчик. Во сто крат лучше могильной плиты. Хоть спина застывать не будет.
– Ты спала на кладбище?
Геберта невольно передернуло от отвращения. Ему казалось, что уж лучше спать на голой земле, чем лежать на погосте среди покойников, которые, того гляди, и воскреснут.
– Почему не у друзей, не у родственников, а именно там?
– Там надежно. Мертвые не кусаются и не предают, в отличие от живых.
– Но должен быть хоть кто-то, кому ты доверяешь! Нельзя же всю жизнь путешествовать по мирам и не найти ни одного друга!
– Друзья – это лишняя обуза. Я сама могу себя защитить, – как-то устало отмахнулась Сантера.
Геберт удивленно моргнул, пожевал губы. Наконец, придвигаясь ближе, доверительно сказал:
– У меня тоже нет друзей. В университете все из богатых семей. А я бедный, бесталанный, вечно колдую невпопад. Из-за этого меня частенько дразнят, иногда даже бьют. Если бы не мастер Фикус… Без близких очень трудно, я тебя понимаю.
– И к чему эти сопли? – совершенно не расчувствовалась Сантера. Презрительно фыркнув, ткнула пальцем ему в грудь: – Если нет таланта, работай, вкалывай до седьмого пота. Задирают – давай сдачи, да так, чтобы кровавым поносом все выходило. Мог бы расквасить нос тому брюнету, а вместо этого зажался и молчал.
Геберт понял, что она говорила про утренний случай в кафе.
– Он наследник влиятельной семьи. Ты хоть представляешь, что со мной сделают?
– Намяли бы бока да отпустили. Это не смертельно. Зато на ту девчонку твой поступок произвел бы впечатление. Мы, девушки, любим отчаянных.
– Игнат сильней меня! Даже если бы я ударил его, он бы с помощью магии из меня лепешку сделал! – обиженно воскликнул Геб. Он не понимал логику ведьмы. Как можно ударить того, кто во всех отношениях сильнее и могущественнее тебя? Зачем это делать?!
– Так вот где собака зарыта! Ты нерешительный слабак и нюня. Ни физически, ни словесно, ни с помощью магии за себя постоять не можешь, – развеселилась Сантера.
Рыжий маг вскочил со стула.
– Да, я такой! Не все рождаются крутыми, популярными, красивыми. Не все такие талантливые и уверенные в себе, как ты. Я другой. Я слабак. Я бездарь. Я даже не знаю, почему мастер Фикус заставил меня учиться. И что мне теперь делать? Скажи, раз ты такая умная!
Ведьма молча взяла ножницы и принялась крутить их на пальце за колечко. Геберт замолк. Напрягся, ожидая новой вспышки гнева. Но ее не последовало.
Вместо этого Сантера вымолвила:
– Хорошо, я скажу, если ты так просишь. Ты слабак – это верно. И нюня. И бездарь. Не красавец и не талантливый маг. Но именно ты пошел спасать Амиру, а не богатый крошка Игнат. Ясно?
– Я просто считаю, что надо защищать девушек. Чем это делает меня лучше его? Он бы того верзилу по стенке одним словом размазал.
Ведьма устало закатила глаза:
– Именно! Мог бы размазать, однако не стал. Мог подойти он, но это сделал ты. Я назвала тебя слабаком. Но я не называла тебя трусом. А это самое главное… Ты сможешь одолеть любого. Но тебе нужна помощь.
– Ты хочешь мне помочь? Почему? – тупо спросил Геб, пытаясь угадать истинную цель Сантеры.
Ведьма расплылась в хищной улыбке и сложила пальцы домиком, глядя сквозь них на мага.
– Считай это маленькой благодарностью за ночлег и книги.
– И все?
– Мне ску-учно. А в тебе есть потенциал. Нужно лишь избавиться от плохих тараканов в твоей голове и населить там хороших. Я возьмусь, только пообещай беспрекословно меня слушаться. Согласен?
Она продолжала дружелюбно улыбаться.
Ведьмам нельзя верить. Так гласит чуть ли не главное правило Кодекса, и его не уставали повторять на протяжении веков своим легкомысленным ученикам все преподаватели Алой Горцении.
Геберт до боли стиснул кулаки. Мягкая улыбка на красивом, даже слишком красивом лице обещала большие неприятности, а голос был переполнен упоительно сладкой ложью, но… плевать. Если он сможет изменить свою жизнь, если сможет понравиться Амире, если поставит выскочку Ешес на место. Если… если… если – сплошные "если".
Такое ощущение, будто он заключает сделку с дьяволом, заранее зная, что все окажется обманом, и он потеряет свою душу, однако все равно соглашается и подписывает проклятый договор. Так как не может иначе.
Так как люди не могут бороться с искушением.
Так как он очень хочет измениться.
– Согласен. Пожалуйста, научите меня, мастер.
Улыбка Сантеры стала еще шире. Она приняла расслабленную позу, щелкнула пальцами и довольно произнесла:
– Кажется, новая игра обещает быть забавной… Прекрасно, милый! Я сделаю тебя хозяином этого жалкого мирка!
А мальчик почувствовал себя не хозяином мира, а мышью, зажатой в клыкастой пасти черной кошки. Он еще не знал, что ввязывается в величайшую авантюру в своей жизни.
Позаниматься Геберту так и не дали. Сначала ведьма пролистала его конспекты и авторитетно заявила: "Чушь… Чушь… Все это чушь. По этим калякам ничему нельзя научиться!" – и, не слушая слабые протесты, швырнула их в мусорное ведро. Затем велела достать свечу и приказала глядеть на нее, пока он не сможет ее зажечь усилием воли. Без заклинаний, без формул, без теории. Просто зажечь, и все.
– Ты же слышала мастера Фикуса. Это невозможно! – запротестовал Геберт. – Это противоречит всем законам магии!
– Ты обещал слушаться. Делай, что говорят!
Мальчик неохотно уткнулся взглядом в фитилек, сомневаясь в верности данной методы, но боясь высказать свои сомнения вслух. Сидел он так несколько часов, пока не начало садиться солнце. Сантера тем временем обмерила комнату вдоль и поперек, постоянно шаркая ногами у него за спиной. То она брала книги и садилась читать, то уходила на кухню, то копалась в своем рюкзаке. Все это жутко нервировало Геберта, и в конце концов он не выдержал: