С небес донесся звон.
В мгновение ока Бруния очутилась в лагере неподалеку от границы, где ее истязали. К изумлению принцессы, там оказалась ферма, на которой трудились женщины, продававшие овощи на всех рынках в округе. В помещениях, где жили ордынцы, Бруния обнаружила чистенькие комнаты. Работа уже не была связана с рабством, и женщины пели, собирая урожай. Принцесса смотрела на это с радостью.
- Бурин? - окликнули ее, и Бруния удивилась, что кто-то ее видит.
Это была Рахель. Она решила превратить лагерь в хутор, собрав там женщин, которые не знали, куда им податься после падения Хургана. Ее покрытая шрамами кожа лоснилась от пота.
- Рахель, - прошептала Бруния. - Мы видимся в последний раз, Рахель. Пожалуйста, называй меня Брунией. Я не могу уйти, не сказав тебе своего настоящего имени.
- Я так и не успела поблагодарить тебя. - Рахель протянула принцессе руку. - Бруния.
- Не надо благодарности, - возразила принцесса, мягко улыбаясь. - Твоя дружба стала для меня наградой.
Она хотела пожать руку доброй женщины, но с неба послышался звон, и ее потянуло дальше.
Вормс. Извечный Вормс.
Маленькая комната. Маленькая колыбель. Маленький ребенок. Финна спала, сунув крошечный пальчик в рот. Ее дыхание было спокойным и мирным. Боясь разбудить дочь, Бруния не решилась взять ее на руки. Времени было немного, и поэтому она лишь погладила девочку по щеке. Малышка улыбнулась во сне и тихонько причмокнула.
- Ты не дитя любви, - прошептала Бруния и добавила: - И все же любимый ребенок. Мой ребенок.
Зигфинн успел услышать первый удар молотка по драконьему амулету, а затем мир закружился и он оказался в Вормсе, на знакомом стуле в знакомой комнате. Тут по-прежнему все было покрыто сажей и не было свитков, но у стены с большой кистью в руке стоял Халим, закрашивающий следы пожара.
- Любопытный Рагнар, - сказал араб, не отрывая взгляда от стены, - ты так и не вернул мне книгу, которую я дал тебе почитать.
- Мне очень жаль. - Зигфинн еще не пришел в себя от неожиданности. - Я осторожно с ней обращался. Если бы это было в моей власти, то…
- Забудь, - отмахнулся Халим. - Это всего лишь книга, и, вероятно, она не настолько ценна, как мне хотелось бы. Если она позволила тебе скоротать вечера, то пусть так и будет, Рагнар.
- Зигфинн, - поправил его принц, чувствуя в этом крайнюю необходимость. - Меня зовут Зигфинн. Я не мог сказать тебе этого раньше.
- Зигфинн? - повторил Халим. - Имя Рагнар мне нравилось больше. Рагнар. Имя настоящего воина. А Зигфинн звучит как-то… немного по-бабьи. Хочешь хун ча?
Исландскому принцу хотелось посидеть с этим мудрым стариком и послушать его истории, но его мысли прервал громкий звон, пронизывавший все вокруг.
- По-моему, мне пора идти. - Зигфинн увидел, как Халим открыл рот, чтобы ответить ему, но не успел.
Затем принц оказался в спальне. Тут стояли сундуки, стул, свечи и кровать. Спальня Глисмоды. Зигфинн был рад, что доброй женщине, которая приняла его в Вормсе, не приходилось жить в крошечной каморке. Она тут все очень мило обставила.
Из кровати доносился громкий храп, удививший принца. Глисмода тихо встала, но видно было, что на кровати еще кто-то лежит. Охваченный любопытством, Зигфинн подошел поближе и увидел магистра Маивольфа, наслаждавшегося заслуженным сном.
- Зигфинн! - Глисмода, по-видимому, смутилась от того, что ее застали не одну.
Принц обрадовался ее счастью и взглянул на нее с благодарностью.
- Тебя же тут на самом деле нет, правда? - дрожащим голосом спросила женщина.
Взяв ее ладони в свои руки, Зигфинн мягко их пожал.
- Я всегда буду здесь, Глисмода. Всегда.
Послышался еще один удар, и Зигфинн обрадовался тому, что последним образом из этого времени будет лицо этой женщины.
Они стояли в темноте. Там была наковальня, Регин и Брюнгильда. И больше ничего. Ни пола, ни потолка, ни стен, ни горизонта. Куда бы Зигфинн и Бруния ни посмотрели, все было черным, пустым и мертвым.
Регин удовлетворенно поднял амулет щипцами.
- По-моему, этого достаточно. Я же его не для вечности делаю.
Он опустил украшение в ведро. Послышалось шипение. Затем нибелунг быстрым движением перебросил золотого дракона Зигфинну. Поймав амулет, тот задумчиво покрутил его в руках. Теперь талисман был цельным, и благодаря искусной работе невозможно было догадаться, что раньше он был разделен на три части.
- У вас было время, чтобы сказать то, что должно быть сказано? - спросила Брюнгильда.
- Времени было немного, - призналась Бруния. - Мне бы хотелось еще подмигнуть Маивольфу на прощание.
- С ним все хорошо, - вырвалось у Зигфинна. - Даже очень хорошо.
- Тогда мы сделали все, что должно быть сделано, - объявила Брюнгильда. - Воля богов исполнена, а род Зигфрида вновь сумел противостоять судьбе.
Послышался высокий певучий звук, и порыв ветра ударил Брунию и Зигфинна, не затронув Регина и Брюнгильду.
Основы мира треснули, колеса времени остановились и начали медленно вращаться назад.
- Что теперь будет? - крикнул Зигфинн. - Почему мы ничего не видим?
- Сейчас вы находитесь вне реальности, - ответил Регин. - Вам не удалось бы пережить этот процесс, устремись вы против течения, когда вчера становится сегодня, а потом завтра. Но в этом месте в извечном Ничто вы в безопасности.
Взяв Зигфинна за руку, Бруния умоляюще посмотрела ему в глаза.
- Если речь идет о последнем мгновении, то я хочу сказать тебе: я люблю тебя, Зигфинн Исландский.
Он прижал ее к себе.
- Наша любовь будет вечной.
Треск перешел в вой, и черное столетие распалось на тысячи осколков, проиграв в попытке сопротивления. Дни, недели и годы исчезали в утробе времени. Хлеб превращался в тесто, а огонь становился дровами. Реальность напоминала палку, от которой отломили прогнившую часть. Изенштайн, Хурган и Фафнир исчезли, а ордынцы не смогли проникнуть в Мидгард.
Кровь текла в раны обратно, источники континента наполнялись свежей водой. Растения уменьшались, превращаясь в семена, а люди никогда так и не родились.
- В первый раз я не успел всего этого заметить, - прошептал Регин. - Ну и зрелище!
Брюнгильда кивнула.
- Даже боги кряхтят от напряжения, пытаясь восстановить равновесие миров. Я сомневаюсь, что когда-нибудь у них найдутся силы на что-то подобное.
- Возможно, время древних богов уже прошло, - буркнул Регин. - Кому они еще нужны? Кому мы еще нужны?
А затем наступила тишина. Чистая и идеальная.
- Что случилось? - спросила Бруния.
- Время остановилось, - объяснила Брюнгильда. - В тот самый момент…
- …когда Зигфрид находит свой меч и собирается убить дракона, - договорил за нее Зигфинн. В то мгновение, когда все изменилось.
Несмотря на темноту, все увидели, как пальцы Зигфрида сомкнулись на рукояти Нотунга. Герой был исполнен гордости и решимости.
Зигфинн и Бруния начали растворяться в воздухе. Они возвращались в свое время, исполнив волю судьбы. Наковальня тоже начала подрагивать.
- Не стоило отдавать им амулет, - заметил Регин. - Может, он нам еще понадобится.
- Зачем? - возразила Брюнгильда. - Договор нибелунгов с древними богами разорван. Ты, наверное, чувствуешь, что твои братья устали. Амулет останется всего лишь амулетом, украшением легкомысленных людей.
- Тогда мне, видимо, пора, - пожав плечами, сказал Регин. - Отправлюсь к своим братьям. Они наверняка недовольны. Но с другой стороны, когда они были довольны?
Он повернулся, однако Брюнгильда задержала его, ибо еще не завершила разговор.
- Кузнец Регин, на одно словечко.
Нибелунг не торопился возвращаться к своим собратьям.
- Брюнгильда?
- Давным-давно ты говорил, что мы могли бы стать друзьями, - проговорила слепая. - Из-за нашей любви к Зигфриду и симпатии к людям.
- Ну, может быть, и не друзьями, - начал Регин, - но…
- Друзьями, - возразила Брюнгильда. - Я отгоняла от себя эту мысль, потому что там, где находится мое место, нибелунгам не рады, но если я чему-то и научилась, то вот этому: настоящих друзей познают по их поступкам. И за твои поступки я предлагаю тебе мою руку дружбы.
Это порадовало сердце древнего создания, и он растроганно пожал руку Брюнгильды.
- Друзья… Кто бы мог подумать.
- Сегодня мы совершили достойное деяние, но теперь пришла пора уходить…
Они расстались в темноте.
17
ПРОШЛОЕ ВРЕМЯ, ВОССОЗДАННОЕ ВНОВЬ
Зигфинн, очнувшись от сна без сновидений, чувствовал себя уставшим. У него болела спина, кровь никак не хотела бежать по венам быстрее, а от затхлого воздуха, который ему приходилось вдыхать, голова казалась невероятно тяжелой. Но когда он увидел утренний свет, его мысли тут же приобрели необычную легкость.
В комнату упал луч света, и все заиграло яркими красками. Принц поднял правую руку и почесал в затылке. Вокруг пахло цветами и пели птицы.
Жизнь. Как много жизни!
Зигфинн выпрыгнул из кровати, но тут же об этом пожалел. Грудь болела после событий прошлых дней - глупой рыбной ловли и едва предотвращенного падения Брунии в пропасть. В отполированном серебряном диске на стене Зигфинн увидел свое отражение и провел ладонью по подбородку. Борода пробивалась сильнее, чем он ожидал. И это его радовало.
Выйдя в коридор, принц на мгновение почувствовал какое-то смятение, необъяснимое одиночество. Но это чувство исчезло, когда солдаты, охранявшие его покои, приветливо кивнули ему.