Ушат ледяной воды заставил радостно засмеяться, причём не только меня, но и моего спарринг-партнёра. В Башне оказалась неплохая купальня, - не исключаю, конечно, что не для заключённых, но бывший сослуживец начальника караула им и не был. После тренировки и водных процедур мы вдвоём, обмениваясь шутками, словно закадычные друзья, завалились в кабинет начальника караула.
Нас ждал накрытый стол, ломящийся от солений, колбас и вяленого мяса, но подлинным его украшением оказались запотевшие бутыли, возвышающиеся над всем этим великолепием. Стол с таким обилием закуски мог означать только одно: грядёт грандиозная офицерская пьянка.
Намётанным взглядом я отметил, что весь состав блюд подобран поистине идеально, чувствовалась опытнейшая рука бывшего боевого офицера, - среди блюд не было ни одного, которое нельзя было бы использовать в качестве закуски к сильному спиртному. Никаких тебе супов, хлебов, каш и свежих овощей, всё по-военному строго, во всём чёткий порядок. Закуски были разложены по рангу: от наиболее сытных, мясных, расположившихся у самых пустых стаканов, и до менее сытных, но более ядрёных, как те же соленья. Первые залегли у самих стаканов, готовые в любой момент пожертвовать собой ради великого дела продвижения спиртного вглубь организма. Вторые ожидали в засаде, готовые выпрыгнуть по первому же сигналу и ударить по тылам расслабившегося организма, поддерживая своих спиртных товарищей и, тем самым, обеспечивая полную и безоговорочную победу над здравым смыслом и разумом. Как всегда, сначала организм ещё немного насыщался пищей, а затем переходил на насыщение голым спиртным, и закуска ему в этом мешать не должна.
"Всё, прощайте альты, прощайте их обычаи не пить, а драться…" - было моим последним трезвым суждением в этот день.
- А как же служба? - попытался я сделать слабую попытку избежать пьянки. Прекрасно понимая всю бесперспективность попытки, я банально хотел получить веский аргумент перед последующим противостоянием со своей совестью.
Но начальник караула только махнул рукой.
- Скажу, что пришлось извиняться за нанесённое офицеру оскорбление. А что? Пусть знают наших! А то эти штабные крысы в Императорском Совете совсем обнаглели: боевого офицера сажать в одну камеру с уголовниками! - с ним сложно было не согласиться. Если что, всегда можно сказать, мол, пусть они сами дерутся на дуэли с боевой молодёжью, а то возраст начальника караула уже не тот.
И дальше понеслось. За этот день и вечер я узнал столько нового о службе на южной границе, что мне срочно захотелось туда перевестись. Уже расходясь по местам несения "службы", мы долго обсуждали детали перевода.
В камеру я завалился уже под вечер, изрядно навеселе. Надзиратель только скривился от такого вопиющего нарушения процедуры. Похоже, поить заключённых начальнику караула не полагалось, но он как-то не посчитал нужным спрашивать чьего-либо разрешения.
Камера встретила меня звенящей тишиной, только старший поинтересовался:
- Ну как, потренировался?
- Да, - коротко пояснил я, несколько покачиваясь, - и не только. Пришлось поддерживать честь офицера северного пограничья в соревновании с южным пограничьем.
С этими словами я завалился на свою кровать, оказавшуюся поразительно удобной. - "Как же я устал! Воистину, пить - это тоже своего рода искусство, сильно, к тому же, выматывающее".
Когда в застенках становится тесно
Наутро долго долбить в дверь не пришлось, надзиратель сразу меня выпустил, имея, по всей видимости, соответствующие указания. На этот раз тренировка проходила без партнёра, - похоже, бывшему вояке было не до развлечений. Но служба есть служба. А может, он просто ещё не пришёл в себя после вчерашнего, что, впрочем, тоже является частью нашей службы. Даже в купальню меня проводили, не задавая лишних вопросов. Вопросы начались сразу после утренних процедур, в кабинете сыскаря, даже в камеру зайти не удалось, чему я и не особо огорчился.
Сыскарь оказался мужиком средних лет, мощного телосложения, с побитым жизнью лицом. Волевое, кстати, лицо. Выступающие скулы, кустистые брови, и хмурый тяжёлый взгляд чёрных глаз. Не люблю я эту породу! Вообще не люблю сыскарей, а таких идейных - тем более.
- Смотрю, вы неплохо здесь устроились, лейтенант, - холодно начал допрос мужик.
Сыскарь расположился за солидных габаритов столом, облокотившись о него локтями. Напротив стола имелось лишь одно место для "гостей", - дохлая такая табуреточка, на которую я и присел. Мой спокойный взгляд несколько отрезвил сыскаря, по-видимому, хотевшего начать допрос с давления на заключённого.
- Как бы там ни было, я бы предпочёл находиться сейчас в другом месте. А ещё я предпочёл бы в столице своей империи видеть побольше уважения к боевым офицерам, в особенности, пребывающим здесь в заработанном потом и кровью, и жалованном лично императором, отпуске.
- Ваша выходка с требованием тренировки будет доложена по инстанции.
- Да делайте, что хотите, мне глубоко плевать. Надеюсь, эта ваша "инстанция" отметит моё служебное рвение и стремление поддерживать готовность пожертвовать собой во имя Императора даже в застенке, куда меня кинули без всякого внятного повода.
- На границе вы тоже такое себе позволяете?
- На границе боевого офицера не кидают к уголовникам, предоставляя специальную камеру, и сами отводят каждое утро на тренировку, не задавая глупых вопросов. А ещё там я всегда понимаю, за что именно сижу в застенке.
- Вы считаете Ваше задержание бессмысленным? Это решать не вам, можете подать жалобу на имя его императорского величества.
- Капитан, вы собираетесь обсуждать со мной целесообразность моего здесь пребывания или спрашивать по существу? Чем быстрее мы начнём допрос, тем быстрее я отсюда выйду. Давайте уже, не томите, - после моих слов мужик хоть и нахмурился, но зато окончательно понял, что спорить с ним я не намерен, и вообще не спешу предъявлять какие-то претензии. - "Неужели он думал, что я тут стану топать ногами и кричать о поруганной дворянской чести? Он так решил из-за моего требования предоставить возможность потренироваться? Дурдом какой-то".
- Хорошо, рад, что вы настроены отвечать на вопросы. Тогда давайте приступим. Имя?
- Вереск эль Дарго.
- Положение?
- Лейтенант гвардии его императорского величества…
После очередной серии формальных вопросов, он, наконец, перешёл к основному.
- Зачем вы убили мага?
- Какого мага?
- Разве вы убили не одного мага?
- Простите, но у меня на границе случались дуэли с каждым вновь прибывшим для несения службы магом, иногда они умирали. Всех я не помню, - я решил, что, раз он начал задавать дурацкие вопросы, получит такие же дурацкие ответы.
- Маг, относительно которого идёт следствие - это Фальтос эр Альянти.
- Дуэль.
- Что дуэль?
- Я был вызван этим магом на дуэль, в ходе которой он был убит. Дуэль велась в чётком соответствии с дуэльным кодексом и неписанными правилами поведения боевых офицеров в отношении боевых магов. Такой возможный исход дуэли маг мог предвидеть, но, по всей видимости, не придал ему значения. Теперь он мёртв.
- По имеющейся у следствия информации вы убили мага, когда он уже не представлял опасности и был вами повержен путём, - сыскарь наклонился к бумагам на столе, - "удара рукоятью меча в область лба с последующей потерей сознания". Я спрашиваю вас, зачем было убивать поверженного бессознательного противника?
- Пункт 13 Дуэльного уложения предписывает: "Победитель вправе требовать принесения ему извинений побеждённым, нанести калечащий либо смертельный удар. Запрещается избивать поверженного противника, оскорблять его и причинять ему чрезмерные физические страдания". Ничего запретного я не совершил, лишь использовав своё право нанесения смертельного удара.
- Вы говорили, что раньше дрались с магами. Всегда ли вы их убивали в случае победы?
- Нет. Всё зависело от степени оскорбления и… моего настроения, - мы мило улыбнулись друг другу на мою невинную шутку. - Кроме того, магов к нам направляют учиться уму-разуму, и кому, как не нам, гвардейцам, их учить? Мёртвый маг ничему уже не научится, поэтому многое ещё зависело от его готовности усваивать науку жизни.
- Тогда какие именно обстоятельства побудили вас именно убить, а не "поучить уму-разуму", как вы выражаетесь?
- Мы не на границе, а маг не мой сослуживец, чтобы я его учил.
- Значит, всех остальных, кроме сослуживцев, вы будете именно убивать?
- Если бы мне не дали возможность тренироваться в Башне, я бы по выходе отсюда убил на дуэли сначала поочерёдно всех надзирателей, которые мне отказали, а затем начальника караула и коменданта Башни. После этого следующее руководство стало бы относиться к боевым офицерам, находящимся к тому же в отпуске, так, как те того и заслужили своей безукоризненной службой. Но руководство вовремя оценило, кто к ним попал, проявило дальновидность и рассудительность. В результате, все живы. Вы поняли мою мысль, капитан?
- Не совсем.
- Если бы маг вёл себя адекватно, достойно своего высокого статуса слуги его императорского величества, и не оскорбил смертельно другого слугу Императора, он был бы жив.
- Значит, дело в смертельном оскорблении? Если вас не затруднит, расскажите подробности.