За неспешными беседами прошла большая часть дня, настало время покинуть гостеприимных дикарей. Расставаясь, оба вождя обменялись подарками. Ярослав презентовал заранее подготовленный стальной булатный нож, пару топоров и копье, всё земного производства и высшего качества. К ним добавил изготовленный на досуге из модонских луков деревянный арбалет простейшей конструкции.
Дроу Рорг казался сильно рад таким подаркам, но на людях постарался этого не показывать.
- Наши боги отвергают холодную сталь, они предпочитают нефрит и кремень, но мы не боги, а грешные люди, тем более от столь уважаемого гостя мы с радостью примем столь ценные подарки.
Немного подумав, весело заметил:
- Право слово, не станем мы копьем ковырять землю!
Все окружающие его соплеменники весело засмеялись над шуткой Дроу.
В свою очередь он преподнес Ярославу то ценное, чем богаты степи Трона. Ими оказались великолепная шкура тигра (вторая кошачья в их группе), явно ценное имущество для магуза. Поверх неё положили нефритовые кинжал и наконечник копья. Вторая шкура явилась поистине царским подарком не только для дикарей, но и для любого человека Трона. Шкура ящера рагнара, огромная, покрытая зеленовато–бурым пером с разводами, переливами, яркими пятнами на хвосте и шее. К шкуре прилагался лук магузского изготовления со стрелами и колчаном.
Видя ценность подарков, Ярослав постарался, как можно искренне поблагодарить:
- Я с радостью принимаю эти поистине божественные дары, олицетворяющие справедливые законы народа магуза, - и уже обращаясь к самому вождю, продолжил: - разве законы вашего народа позволяют убивать собственное божество?
Дроу, усмехнувшись, ответил:
- Рагнары - хорошие боги и много нам помогают, но иногда их становится слишком много.
Глава 5
Третий взвод "арбалетчиков" занимал удобную позицию, прикрывая своим лагерем и разъездами основные силы переселенцев. Положение юго–восточнее, в жерле излучины Яры, давало возможность людям Ярослава надежно контролировать подходы как со стороны степи, так и нижнего течения реки. Во всё время, пока переселенцы готовились к дальнейшему пути, встречи с троглодитами–магузами стали ежедневными. За небольшую плату дикари подрядились снабжать оба лагеря дичью. Учитывая, что в это время к Ярославу присоединились Уир и другие, имели место брожения в слабых умах некоторых из аборигенов. Однако удаленность лагеря от основной массы беженцев, как и предполагалось, сыграла на руку Ярославу. Постепенно горячие головы утихли, встретив холодное сопротивление не только землян, но и подчиненных им модонов Банулы Норостяшно. И хотя экстремисты сделали попытку отловить одиночных вуоксов, пара разбитых носов окончательно поставила точку в недолгом конфликте. Тем временем работа двигалась своим чередом. За два дня под руководством Станислава срубили шесть плотов, но, как выяснилось впоследствии, плавсредства получились излишне тяжелы и неповоротливы. На мелководьях, узостях и стремнинах нижних порогов требовались меньших размеров и осадки, но отсутствие опытных надежных людей, как и вообще недостаток мужчин (на веслах зачастую находились женщины) диктовало сокращение количества плотов. В таких обстоятельствах пошли на увеличение размеров и усиление прочности конструкции, что естественно влекло за собой увеличение осадки.
Как бы то ни было, работа была выполнена в срок, а надежность транспорта не вызывала сомнений. На каждом плоту могли разместиться: повозка, шесть лошадей и до десяти человек команды. Вся флотилия делилась на две половины: три плота землян, три для остальных, при этом на каждый с аборигенами выделялось по одному землянину–мужчине для командования и связи. Необходимость иметь среди модонов своих людей сильно ослабила остальные экипажи, где на тяжелый плот доводилось всего по четыре–пять мужчин. Учитывая, что обеспечить гребцами требовалось четыре весла одновременно, на каждое приходилось по одной женщине и одному мужчине. Такой расклад получился потому, что оказалось слишком много грузов и лошадей, они занимали место и имели немалый вес. Кроме того, требовалась площадь плотов под сено, шалаши, места для гребцов, очаг, стойла. В общем, теснота царила несусветная. Гребцы работали на самом краю и не раз упали бы в воду, если не предусмотрительно установленные ограждения.
* * *
На четвертый день по выходу к реке Яре флот отвалил от берега. Общее количество построенных за время стоянки плотов, перевалило за шесть десятков, но только сорок восемь (включая шесть Ярослава) двинулись в путь. Более десятка начатых построек были признаны негодными и брошены на месте.
Переселенцы плыли по ровной спокойной глади, испытывая меньше тягот, нежели при движении по суше. Плоскогорье здесь отступило далеко на юг, и река, прорвав пороги, широко разлилась по обширной равнине. Новая встреча с отрогами теперь состоится в глубине Древнего леса, когда горная гряда вновь преградит путь. Северные берега Яры покрывали дремучие леса, а южные, - редколесье, преходящее на возвышенностях в степи.
Река изобиловала рыбой, и голодная смерть никому не угрожала. Вместе с припасами, что взяты с собой, переселенцы без забот смогут добраться до старого Агерона. К рыбной ловле с плотов приступили все: и стар, и млад. Для землян, в течение более месяца питавшихся довольно скудно и однообразно, речная рыба стала желанной добавкой. Её готовили прямо на плотах во время движения. Плоты Ярослава шли по реке без задержек, их капитаны лишь иногда меняли курс, огибая острова и отмели. На поворотах, когда плоты начинало прибивать к берегу, за весла приходилось браться всем, возвращая на середину. Несмотря на разгар лета, вода стояла высоко, поэтому перекаты, старицы, отмели, наносы ила и песка проходили осторожно без посадок на мель. На третий день пути после впадения с севера полноводной реки двигаться стало ещё легче.
Дистанцию до основной группы выдерживали в несколько километров, заранее договорившись - по необходимости сообщать обо всём подозрительном, что встретят, а также о навигационных сложностях, если такие обнаружатся. О первых договорились сообщать ракетницей или верховыми гонцами, а о вторых, с помощью установленных на реке вех.
Ярослав, обладая полной самостоятельностью, на ночевку приказывал приставать к маленьким островкам, лишенным растительности, которыми река изобиловала на всём протяжении. Если не считать редких кустов, острова были совершенно пустынны, потому зверю или человеку укрыться здесь негде. Все ночевали на плотах, жестко привязывая к вбитым в землю кольям.
* * *
Путешествие протекало без помех, чему в основном способствовала безлюдность берегов. Единственный инцидент произошёл на пятый день движения, когда переселенцы входили, а если быть точнее, вплывали на территорию Эльфов. Правда, так их называли земляне, и очень вероятно, что подлинные обитатели Древнего леса не имели ничего общего с легендарными эльфами из сказок. Модоны их звали "резайте эрбиль" - лесные охотники, троги - "хорхо" - бурундуки, а вуоксы, как говорил Уир - "хил" - убийцы. Сколько Ярослав ни выспрашивал у всех известных ему представителей разных народов Трона, самоназвание представителей Древнего леса не знал никто. Однако перессориться они сумели со всеми и вызвать у соседей стойкую антипатию, переходящую, если появлялась такая возможность, в немедленные действия по обезвреживанию.
По понятным причинам люди проникали на запретную территорию с большой опаской. Спросив разрешения у начальства и получив его, Ярослав пустил свои плоты вглубь враждебной территории. Хотя все уверяли, что хорхо не трогают людей, плывущих по воде, но чем чёрт не шутит.
Вначале отправились в путь плоты с модонами, затем, через небольшие промежутки времени, - с землянами. Последним шел плот Ярослава, замыкая колонну. Все тихо. По берегам ни живой души, все как вымерли. Спустя полтора часа движения показались опушки густого бора с огромными по земным меркам деревьями, стоявшими, как частокол: ни одно не было ниже тридцати метров.
Неожиданно послышался голос Станислава, он в это время наблюдал в бинокль за проплывающим мило пейзажем.
- На опушке человек! - и передал бинокль Ярославу, указывая куда смотреть.
Расстояние до берега составляло метров триста, плоты шли несколько ближе к южному, а человека обнаружили на северном. Существо, как различил Ярослав, не особо скрывалось, просто стояло под лесным гигантом и, сжимая в руке лук, смотрело на чужаков. Одет блекло, в нечто зеленовато–серое, сливающееся с листвой. Ярослав, не отрываясь, наблюдал за человеком, благо небольшое расстояние позволяло хорошо различать его действия, но восьмикратная оптика не позволяла досконально разглядеть самого обитателя Древнего леса. То, что это он, сомнений не возникало. Решил сменить бинокль, восьмерка не давала подробной картинки:
- Анна, достань из повозки морской бинокль, хочу рассмотреть объект поближе, - и осекся - объект достал стрелу, наложил на тетиву, и поднял лук.
- Укрыться!! - неистово заорал Ярослав, скорой рукой схватил щит, бросив пялиться в бинокль. Куда упадет стрела неизвестно, но предугадать траекторию приблизительно можно - тем более что на излете она летит медленнее - и при некоторой сноровке (а такая уже имелась) даже заметить в полете. С расстояния триста метров куда ты можешь целить? В центр плота, а там - лошади, не прикрытые ни броней, ни щитами, и самое ценное имущество.