* * *
После этого оставалось только покинуть катакомбы, но то, чего опасались, больше всего произошло с роковой неумолимостью. Шорох за спиной сообщил, что они слишком долго испытывали судьбу, наконец, вляпались в большие неприятности. То, что Ярослав увидел, обернувшись, походило на странное насекомое переростка и в то же время ломаные движения давали возможность предположить некую механическую силу, стоящую за существом, как - будто оно только проснулось и ещё плохо ориентировалось в пространстве.
Шевельнув жвалами, гигантский богомол быстро направился к копошащимся около алтаря людям, и предположить его намерения не составляло труда. Ярослав, находясь ближе всех к монстру, недолго думая, бросился навстречу со стальной осью в руках, намереваясь, пока не поздно, раскрыть существу его маленькую тупую голову. Может быть, неожиданно агрессивные действия человека повлияли на силу схватки, или противник ещё не до конца проснулся, но удар пришёлся точно между узкой прорезей глаз, развалив маленькую голову на части. Насекомое упало, конвульсивно задрожало длинными ногами, в любую секунду готовый убить неосторожного победителя.
- Вот вам и мёртвая стража, - в сердцах выкрикнул Ярослав, отскакивая в сторону и уклоняясь от брыкающихся конечностей поверженного врага.
- Уходим! - взволнованно скомандовал Олег, подхватывая бухту верёвок и бросая на полу всё принесенное с собой имущество. Парни охотно последовали за командиром. Лестница на первый ярус. Изгибы катакомб.
Существо, как размытую тень, Ярослав увидел внизу, на подходах к узкой лестнице, ведущей на второй этаж. "Мертвая стража" - лезвием бритвы мелькнула в голове мысль, подхваченная в разговоре со стариком Колтуком. "Или галлюцинация" - в мозгу всплыли уверения Олега о гнусном характере долины. Монстр шаркающей походкой приближался к Ярославу, и он был не один. В тусклых всплесках фонарей отчетливо виднелись насекомые переростки, покидающие укрытия в стенах коридоров. Они судорожно дергали конечностями, как будто пытались размять их от векового сна. Медленно приходя в себя, чудовища чётко брали пеленг на людей, сначала медленно, затем всё быстрее и быстрее сближаясь с потенциальными жертвами агрессии, запрограммированной многие сотни лет назад.
В узком и низком коридоре совершенно не было места для маневра, стальная ось становилась бесполезна и даже катана могла не прорубить прочные, ссохшиеся оболочки конечностей и туловища. Уязвимы только маленькая голова и сгибы суставов, но проворное животное не даст возможности до них дотянуться.
- Назад! - слышится из‑за спины отчаянный крик Олега, и не раздумывая, товарищи, как испуганные мыши, бросаются на утек, вверх по лестнице, ведущей обратно в криту.
Оправившись, монстры быстро нагоняют людей, но в последний момент Ярослав, бегущий по узкому лестничному маршу последним, неожиданно оборачивается с пистолетом в руке и почти в упор разряжает обойму. Расстояние настолько мало, что промахнуться просто невозможно. Подсвечивая фонарем, он стреляет, целя в уязвимые головы чудовищ.
Грохот выстрелов в тесном помещении бьёт по ушам, как будто хочет порвать не только перепонки, но и саму голову. Оглушенный Ярослав видит, как поверженные монстры корчатся в судорогах, загромождая проход, но не надолго, через поверженных уже спешат их собраться в непонятном для людей стремлении наказать вторгшихся на их территорию чужаков. Не раздумывая, Ярослав спешит за товарищами, на ходу перезаряжая пистолет, с горечью сознавая, что у него осталась последняя обойма и её не хватит.
Казалось широкое пространство крипты, на секунду дезориентирует преследователей, но не тут‑то было. Вырвавшаяся на простор подземная стража развернулась широким фронтом и, обгоняя друг друга, сделала последний решающий рывок в надежде догнать ускользающую добычу. Людям недоставало каких‑то двух, трех секунд, чтобы юркнуть в отверстие дверей, ведущих на третий этаж в птичник, и тем самым, если не спастись окончательно, то узкий лаз легче оборонять. К тому же, у оставшегося Ярослава вообще не остается шансов проскочить в отверстия дверей. Пока Олег и Богами занимают собою проход, его сомнут шаркающие за спиной монстры.
Сознавая всю безвыходность положения, он решился на отчаянный шаг, не добегая трех, четырёх шагов, развернулся и начал хладнокровно расстреливать последнюю обойму. Другого выбора просто нет, или остановить на время врага, или погибнуть в отчаянных попытках спастись.
В первую секунду ему сопутствует успех, тремя выстрелами он сшибает с ног ближайшего мёртвого стражника, но соседа, не ограниченное стенами, приближаются вплотную. Второго монстра он расстреливает в упор с расстояния в два метра. И это мог бы быть конец, потому что преследователь оказался лишь ранен, но справа из‑за спины раздается оглушающий грохот парных выстрелов, недобитое порождение бездны, умирая, неуклюже взмахивает конечностями, со всего размаха ударяя в грудь Ярослава. Уже в полете он успевает подумать: "Похоже, стрелял это пацифист Олег, больше некому", и падает без сознания, ударившись головой о гранитный косяк дверей.
* * *
Сознание вернулось от нежно - прохладного дуновения ветра. Ярослав открыл глаза, и увидел закат. Красновато оранжевое солнце скрывалось за искрящиеся снеговые вершины. Далеко на горизонте чуть ниже гор простиралось зеленое море лесов, изредка перемещающихся скалистыми холмами, как мхом, покрытыми густой южной растительностью. Он поднял голову, чтобы лучше рассмотреть видение. Острая боль в затылке резанула нещадным тупым лезвием. Невольно схватился рукой за место ушиба. Шишка и ссадина ответила нестерпимой болью. В груди что‑то ёкнуло, Ярослав поперхнулся, закашлялся с надрывным глухим стоном. Казалось, рёбра решили задушить своего владельца, не позволяя сделать глубокий вздох. Делая над собой усилие, Ярослав приподнялся.
Откуда‑то из‑за стены появилось довольное, улыбающееся лицо Олега:
- Слава богу, очнулся! - благодушно воскликнул товарищ, - а я думал ты так и помрешь, не приходя в сознание.
- Где мы? - надрывно и болезненно прошипел Ярослав, не разделяя радости друга в возвращении своего сознания к свету (миру) в этом мире.
- Наверху. На скалах! Немного южнее некрополя! - поспешно и радостно отвечал Олег, делая неуклюже попытки помочь раненому, устроится поудобнее на неровной поверхности площадки, где был разбит небольшой лагерь. Он подсунул под голову Ярослава рюкзак, давая возможность сесть, опираясь о невысокую вертикальную стенку, закрывающую площадку с севера. В южном направлении открывался вид на понижающиеся гор и долину реки, вьющейся серебристой лентой среди лесных просторов. На востоке до самого горизонта серела непрерывная полоса, к которой по многочисленным протокам устья стремилась река.
- Море? - спросил, постепенно приходя в себя Ярослав, неуверенным голосом.
- Океан! - бойко поправил копошащийся около друга Олег. Он рылся в вещь мешке, доставая съестные припасы, в возбуждённом состоянии, перебирая то те, то другие, - Видишь? Это как раз она и есть, - благодатная долина. Отсюда со скал, вся как на ладони. Лес. Река. Океан. Я тебя наверх еле поднял, как мешок с отрубями. Оставаться в пещере было нельзя. Летающие монстры могли начать возвращаться, а ты не подаешь никаких признаков жизни. Я тебя по мордам бил и тряс, и нашатырь прикладывал, ни в какую. Пришлось мне самому, увечному, тебя как мешок наверх тянуть. Ну да видно не напрасно, жить будешь.
- Где Богами? - неожиданно резко потребовал Ярослав.
Олег запнулся не полуслове, сразу осунулся, погрустнел. По всему стало видно, что ответить на это вопрос, было для него очень тяжело.
- Остался внизу, - опустив голову, промолвил он, - разорвали его тараканы - переростки, отвернулся, глядя на панораму долины.
- Отцу сам будешь говорить. У меня язык не повернется! - жестко потребовал Ярослав, и глядя в сторону хмыкнул: - Кутузов!!.. - потом, немного помолчав, с усмешкой сказал, - Ласу они вообще, злопамятные, так что сам выкручивайся.
В ответ Олег горестно покачал головой.
- Что делать будем? - поинтересовался Ярослав, - второй день прошёл , как нас нет, народ в долине волнуется?
- К ночи все монстры успокоятся, кто на охоту улетит, кто на гнезда усядется. Втихаря перегоню лодку поближе, спустимся, и, глядишь к середине ночи будем у своих. Не беспокойся, лежи и постарайся (оклематься???).
Ярослав молча согласился с планом, приняв протянутую плитку шоколада, постарался прожевать и проглотить. Мешала острая боль в груди, казалось, что ребра сломаны.
- Там в крипте ты стрелял? - неожиданно спросил Ярослав, ещё туго соображая и с трудом вспоминая события перед потерей сознания.
- Он самый, - как ни в чём не бывало, отвечал Олег, распахивая куртку и доставая пистолеты, чтобы показать. "Макарова" бросил прямо на колени Ярославу. Тот подобрал своё оружие, заметив, среди демонстрируемого арсенала один незнакомый, черный с коричневой рукоятью, протянул руку посмотреть. В ответ Олег согласно кивнул и с готовностью одолжил оружие, предварительно ловко вынув обойму. После чего, передернув затвором, убедился в отсутствии патрона и вложил в руку Ярослава, со словами:
- Это "Берета"! Осталась в наследство от Дениса, - он случайно взглянул в глаза Ярославу, лицо которого выражало удивление и желание знать о происхождении столь редкой игрушки. На что Олег не преминул ответить.
- Понятия не имею, где он ее взял, а теперь уже никогда не узнаю….. А это моя "Гюрза"! - Олег широко и добродушно улыбаясь, взвесил пистолет в руке, - до сих пор числится за одним отрядом ОМОНа. Я её одолжил! Потом верну! Сам знаешь, время во вратах течёт не равномерно, то, что длилось десять лет, может сместиться во вчера. Надо только подобрать (соблюдать) соответствующий угол схождения.
Ярослав в этой абракадабре на счет врат и времени ничего не понимал. На то есть Олег! А вот "Берета" была старенькой, изрядно потёртой и поношенной.
- Да…а! - протянул задумчиво он, возвращая оружие, - видно не я один такой умный, - требовательно, взглянул в лицо Олега, - и, сколько у нас ещё не учтенных стволов, и где после этого все твои уверения в отказе огнестрела.
- Уверения там же, где и раньше, - раздраженно заметил задетый за живое товарищ, - следует ограничить использование стволов до минимума, но без фанатизма и лишнего отсвечивания. А из учтенного оружия волына только у Шестопёра и дудорога у Силыча, а больше ни у кого, во всяком случае, официально.
Они умолкли на время, наблюдая, как последние всполохи заката, подсвечивали розовым облака, создавая невероятные цвета на развернувшийся перед взором равнине. Отчего картина приобретала необычное фантастическое впечатление, и в итоге с неизвестностью и переживаниями прошедших событий вызывала противоречивые чувства горечи и восхищения. Неожиданно Ярослав прервал молчание:
- Нужно нашей земле дать новое название, а то все: проклятая долина, или благодатная долина, как‑то не по–людски. Олег с готовностью поддержал предложение друга, но усомнился:
- Но как назовем? "Шир"! Картина достойна самого кассового фильма.
- Скажешь тоже, - возразил с усмешкой Ярослав, - мы что похожи на хобитов?! Может лучше: "Изумрудная долина"! Эти чудные леса достойны самого красивого сравнения.
Олег дёрнул плечом, показывая, что это название не лучше:
- Пусть будет так! - с готовностью согласился он.
Конец второй книги