Я думаю, самое время показать моему возлюбленному, какой тут беспредел творится. Поэтому с насмешливой улыбкой, закинув меч на плечо, громко обратилась к Гасаритону:
- Почему же вы боитесь продолжить смотрины? Неужели так страшно, что такой юнец, как я, победит вашего претендента? Я понимаю, что у вас тут всё уже распланировано и, должно быть, разыграно по нотам, чтобы чужой не влез в ряды личной охраны, но правила есть правила. Я по возрасту подхожу, по силе и ловкости тоже. Поэтому вы не имеете права отказывать мне в моём желании получить место личного охранника владыки.
Гасаритон медленно надвигался на меня, бодал взглядом, призывая заткнуться, но мне уже терять нечего. Отец точно не позволит год провести в казарме с мужчинами. Выпорет, чем позволит так позориться.
Мэнатель отвернулся, скрывая улыбку. Ну да, смешно, наверное, смотрелась со стороны моя бравада, но главное, что мои речи достигли нужных мне ушей.
- Что у вас происходит? - услышала я самый прекрасный голос в Ислардии.
Мой король стоял за моей спиной, я чувствовала его присутствие и млела. Брат и командир личной охраны изменились в лице, подтянулись, склоняясь перед королём. Я медленно обернулась и с почтением поклонилась, как того требовал этикет.
- У всех языки отнялись? - сердито спросил король.
Он не в духе? Что случилось? Неужели вчерашнее нападение принесло страшные последствия? Или это из‑за сорванного праздника? Я с беспокойством подняла глаза на Тантриона, отмечая, как напряжённо смотрит на меня Хани.
- Мой король, - начал Трибор, но я его перебила.
- Мне не дают закончить бой, чтобы стать вашим верным охранником.
Хани закатил глаза за спиной у короля. Гасар, кажется, скрипнул зубами, и только король молча сверлил меня изучающим взглядом.
- Ты считаешь, что достоин занять эту должность? - распевно уточнил он у меня.
Я улыбнулась, а Тантрион вздрогнул, чуть отшатнувшись.
Я улыбаться перестала, а Хани выпучил глаза, явно хотел дать мне затрещину. Ой, я, кажется, сделала что‑то не так. Но храбрым море по колено. Я не собиралась отступать, да и не привыкла я к этому.
- Да, я достой… - запнувшись, чтобы прокашляться. Надо отвыкать, что я девушка, и следить за словами. Чуть не выкрикнула достойна! Вот бы был провал по всем статьям! - Я достоин! И я стану вашим личным охранником! - повторила, выпятив грудь вперёд, как это делали воины перед своим командиром.
Тантрион замер на секунду, потом ожил, усмехаясь.
- Я слышал о доблести северных соседей, и ваши воины не раз спасали мне жизнь. Я не вижу причин для отказа, - перевёл он взгляд на Гасара.
Я самодовольно усмехнулась на манер короля, обернулась к побледневшему командиру личной охраны. Трибор в это время переглядывался с Хани. У них были особые знаки, которыми они общались, и сейчас шёл один из таких разговоров. Мне, к моему глубочайшему сожалению, так и не удалось подобрать шифр ко всем их знакам, но кое‑что я стала понимать.
Трибор беспокоился о брате, спрашивал как он. Ответов Хани я не видела, но, кажется, старший брат успокоился, переключая внимание на окружающих. Тантрион прошёл к судьям и, взяв из рук Трибора таблицу соревнований, с удивлением бросил на меня косой взгляд. Ну да, я крутая, особенно сегодня расстаралась, но я самого главного не успела показать.
- Хорошо, - произнёс он, отдавая листок брату, - в этом году у меня будут два охранника, одного явно мало. Объявляю смотрины законченными. Зрамин и Мэнатель набрали одинаковое количество баллов.
Я, радостно улыбаясь, подскочила к Хани, который предупреждающе выставил руки вперёд.
- У меня получилось! - тихо шептала, а Хани, чуть кашляя, кивал мне, а затем строго отозвался:
- Наш владыка очень мудр и справедлив. Я предупреждал тебя об этом, Зрамин.
- Вы знакомы? - удивился Трибор, подойдя к нам.
- Да, встретил в лавке мастера Брентиэля.
- Брентиэля? - переспросил Трибор, оглядывая меня с интересом. - Луки нашего мастера самые лучшие в Златолесье, - уважительно добавил он.
Я кивнула, краем глаза не забывая следить за моим королём. Он разговаривал с Гасаром, который явно пытался оспорить решение владыки. Ай, как неосмотрительно! Тантрион не любит упрёков в свой адрес. Я готова была в предвкушении потирать руки. Ой, что сейчас будет.
- Кхе - кхе, Зрамин, - окликнул меня Хани. Но я остановила его рукой, требуя тишины. Вот оно! Тантрион заговорил, о, услада моих ушей и нервов.
- Вы, видимо, забыли, что я ваш владыка, а не сын, которого следует поправлять.
Да, да, так его, так! О, это было нечто! Аж слезы навернулись. Вот та смесь возмущения, чуть перчинки властности и мягкий укор, заставляющий одуматься. Так разговаривать умел только он, мой король!
- Зрамин, с тобой всё хорошо? - вернул меня из мира грёз голос Трибора.
- Тс, конечно да, - грубо отозвалась я, забываясь. Но во время спохватилась и исправилась. - Просто не мог отказать себе в удовольствии потешить самолюбие. Приношу свои глубочайшие извинения, что пренебрегал вашим вниманием. Но теперь я весь ваш. Вы что‑то хотели спросить?
Хани прикрыл ладонью рот, сотрясая плечами, затем отвернулся, чтобы не ржать в голос. А рот Трибора неприлично открылся, сам он разом позабыл, что, собственно, хотел спросить. Ну да, я была крайне учтива и мила. Ой, это я зря, наверное, так улыбалась. Ах, как же избавиться от этой жеманной привычки всем строить глазки. А всё матушка!
- Зрамин, пойдём со мной, я провожу тебя в канцелярию, - постанывая, позвал меня Хани.
Глава 3
Тантрион
Жизнь размером в вечность накладывала особенный налёт безразличия на характер. Тантрион знал, как выглядел для многих: величественный, мудрый, холодный и отчуждённый. И только одна из подданных никогда не считала его таковым - маленькая Хэни. Маленькая Фэйари покоряла своей искренностью, живостью и любви к жизни. Владыка знал о том, что полюбив раз, Хэни никогда не разлюбит, никогда не предаст и никогда не отступит. Ему было лестно такое внимание маленькой эльфийки. Он оживал рядом с ней. Она, как прекрасная птица, порхала вокруг него, и он трепетно относился ко всем её обещаниям, ведь настанет время, и они сбудутся. Фэйари всегда славились своим уникальным даром. И Тантрион не собирался отказываться от малышки. Она, в отличие от своей матери, была сильнее её и пользовалась своим только проснувшимся даром. Именно он первый понял, что попал в сети чарующего голоса Фэйари, весёлого блеска её глубоких серых глаз. Он полюбил девчушку и прятал ото всех свои чувства. Он затаился и считал дни до того момента, когда сможет объявить её своей невестой, а затем и женой. Но нужно было ждать, наблюдать со стороны, чтобы никто не догадался, чтобы даже тени мысли ни у кого не возникло. В противном случае Хэни могла угодить в ловушку. Её дар был крайне редким.
Фэйари исконные жители Ислардии, ещё до прихода эльфов. Внешне они не отличались от иномирцев: те же заострённые уши, те же ловкость и скорость, та же стихийная магия. Только у рыжих были и другие способности: дар внушения и подчинения. Иномирцы завоевали этот мир, стирая старые хроники, переписывая историю заново. Тантрион помнил те времена, помнил и стыдился. Фэйари как раса исчезли, а с ними и благосклонность мира к пришлым. На эльфов обрушились страшные катаклизмы: землетрясения, ураганы, засуха. И только мольбы последней королевы Фэйари спасли эльфов.
Летний праздник был в самом разгаре. Тантрион по традиции пустил венок с зажжённой свечой в реку под радостные крики горожан. Своеобразный дар матери - природе за её благосклонность. Много воды утекло с той поры, когда иномирцы раскололись. Одни устали от войны и хотели мира. Они пытались искупить свою вину перед Фэйари, когда поняли что натворили. Но были и другие, которые стали поклоняться тёмной богине, Паучихе, которая отравила своим ядом их кровь. Так появились тёмные эльфы. Так появилась извечная вражда между братьями. Уже никто и не помнил о тех, кому принадлежал этот мир до прихода эльфов. Фэйари не вымерли, они растворились в пришлых, смешали свою кровь с ними и выжили.
Совесть бывает разной. Иногда она спит беспробудным сном, а иногда грызёт дни и ночи напролёт. Так, как это было у Тантриона. Он помнил всё, он хранил свои воспоминания, предавая их своему единственному наследнику - Ириадилу, который вечно спорил с отцом, желая узнать мир на своём опыте, а не переняв его от отца.
Вернувшись во дворец, Тантрион искал свою названную, которой почему‑то не было ни у реки, ни среди её родственников. Забеспокоившись не на шутку, он подозвал к себе советника.
- Все ли пришли на праздник? Мне кажется, я не вижу одного, самого главного моего гостя, - тихо шепнул владыка Арганону.
Яркие цвета праздничных одеяний смешались в кружащий калейдоскоп. Благородные девы пытались привлечь к себе внимание Тантриона: то слишком низким поклоном, то откровенной улыбкой, то многообещающим взглядом. Но владыка искал среди них ту, что не красилась так ярко, ту, чьи волосы были самым дорогим и изысканным украшением.
- О ком вы спрашиваете? - не понял намёка советник, в беспокойстве оглядывая зал и сверяясь с листком почётных гостей.
В зале были и гномы из торговой гильдии, и магистры магии из королевской академии, даже второй командир границ из Ледяных пределов. Арганон проверил и перепроверил уже этот список, сверяясь, все ли сидят на своих местах, и всем ли гости довольны.
- Ты не понял меня, советник, - Тантрион решил, что не стоит ходить вокруг да около. Арганон и так очень ответственно относился к своим обязанностям, но при этом нервничал, хотя никто этого не замечал. - Где твоя дочь?