* * *
В следующие дни туман почти не рассеивался. Временами - редел, временами - сгущался опять… но даже если начинал дуть ветер - с севера или северо-востока, - он только таскал этот туман с места на место. Мир ограничился до десятка шагов, и даже когда они выбрались из леса на холмы, не стал шире. Особенно резким был ветер по ночам. В лесу ещё можно было забраться под выворотни могучих древесных корней. А в холмах… путники ставили по бокам от бивака коней, растягивали как стенки плащи - запасные - разводили костёр и ночевали, завернувшись в свои плащи и поставив под голову сёдла. Огонь горел плохо, а в холмах вдобавок почти не стало топлива. Тонкая путаница веток кустарника и вереска сгорала то слишком быстро, то наоборот, разбухшая от влаги, никак не хотела разгораться. Утро наступало только внутри, в голове - а вокруг царил тот же серый сумрак. Эйнор с трудом восстанавливал в памяти путь - временами в мозгу тоже возникал какой-то туман, и заученные и пройденные карты путались. По ночам, правда, не было того, чего он опасался, - шёпота. Те, кто бывал тут часто, говорили, что он случается по ночам, как будто к костру кто-то подсаживается - и… Если слушать или, храни Валары, начать отвечать, можно потерять рассудок. Так бывает часто в таких местах, где жили люди, а потом ушли не по-доброму.
- Тут вообще бывает лето? - спросил Фередир на шестое утро. - Не могу поверить, что тут раньше стояла столица королевства.
- Стояла. - Эйнор оглядывался. Ему тоже не нравился туман. - И погода была несколько иной. Не-е-е-е-ет… Эти туманы приходят из Ангмара.
- Почему никто не сторожит границу? - возмущённо бросил Фередир. - У нас границы с Артедайном стерегут лучше, чем тут - ангмарскую!
- Ну, до границы-то ещё далеко, - заметил Эйнор. - А тут… что тут стеречь? Да и потом… - Он не договорил, но Фередир понимающе закончил:
- …сюда никого на постоянную стражу не загонишь. Эх, всё, не могу больше, противно - туман! - Мальчишка махнул рукой и сказал: - Спою старую!
И правда затянул не просто старую - древнюю песню, которую пели, наверное, его предки, кочуя на востоке - в те дни, когда Нуменор ещё не встал из волн и не ушёл под воду Белерианд…
Из-за кургана беда
Глазами волчьими глядит…
Там бродит гнусный вастак -
И, верно, будет мной убит!
Чтоб угодить небесам,
Ему башку я снесу
И вражий череп отдам
Да в дар Крылатому Псу-у-у-у-у-у-у!
Фередир даже в стременах приподнялся, подвывая, а кони дружно запрядали ушами. Эйнор искоса посматривал на оруженосца. В песне говорилось о временах, богах и делах, которые Фередиру были незнакомы, и его отцу незнакомы, и деду, и прадеду, и пра-пра-щурам уже не были знакомы. Но оруженосец пел, его лицо раскраснелось, и даже туман, казалось, отступил…
"Странно, - подумал рыцарь. - Мы, нуменорцы, гордимся своей кровью. Но вот она - тоже кровь. Ведь он жил в другом мире, в мире, который построили наши предки, со всем тщанием вспоминая Эленну. Он такой же, как я, по воспитанию. Но вот он поёт про дикие обычаи и дикие времена - и в глазах его восторг… Верно - правы те, кто говорит: наша кровь тает в жилах младших народов, и их волны скоро скроют её, как волны моря скрыли Нуменор. И что можно с этим поделать? Разве только надеяться, что этот бурный поток впитает нашу часть… и через тысячу лет будут петь и наши песни тоже, и уцелеет наша вера и наш обычай - пусть и в других людях…"
Оруженосец между тем перевёл дух после наивно-кровожадной и первобытно-красивой песни и покосился на Эйнора. Лукаво предложил:
- А ты спой тоже. Дорога будет короче и туман реже. - Повернувшись в седле, оруженосец плюнул в белую муть.
- Орать, чтобы услышали все в округе? - хмыкнул Эйнор. Фередир продолжал подначивать:
- Такую, чтоб не орать. Я уже за двоих наорался.
Эйнор промолчал. И Фередир уже решил было, что, наверное, не дождётся песни, и подумывал снова спеть самому. И вздрогнул, услышав голос рыцаря, который пел балладу, сложенную - по преданию - самим Анарионом, когда он пытался отговорить своего друга детства Изинди, капитана Великого королевского флота, от похода на Запад вместе с обезумевшим Ар-Фаразоном…
Брось, Капитан, оставь его.
Видишь - он уже умер.
Посмотри, какой холодный песок -
Я обжег об него ладони,
Глаза слезами обжег.
Ты помнишь, как мы стояли?
В ладонях дрожали клинки,
Пламя в глазах танцевало,
Бежали в страхе враги.
Ты помнишь, мы не боялись
Ветра и боли ран.
Когда мы смеялись - мы плакали,
И плакали - смеясь.
Ты помнишь, как мы любили?
Ты помнишь, как мы дрались?
Мне кажется, мы даже не жили -
Мы создавали жизнь!
Нет, Капитан, не бойся,
Им не достичь зари.
Смотри, как падают в бездну
Последние корабли.
К озеру они выехали через два часа.
- О-ох… - вырвалось у Фередира. Эйнор промолчал, но лишь потому, что видел руины Аннуминаса раньше. Правда, с другого края. И тумана не было…
А сейчас туман лежал и здесь, даже над озером, надо всем. Но тут и там над его ровным слоем поднимались округлые белые купола и резные мосты, похожие на детские игрушки - такие сборные конструкции делали для богатых семей на заказ гномы из Мории, и развлекались ими не только дети. У Эйнора тоже была такая, из неё можно было собрать всё что угодно. Почти всё… "Куда делась та игрушка?" - подумал Эйнор. Он был беспечен, как и все дети, много поломал, но оставалось тоже немало… Подарил кому-то? Или просто задвинул куда-то в своей комнате во дворце? "Странно, не помню", - подумал Эйнор, рассматривая Аннуминас.
Так и здесь. Казалось, что нуменорский ребёнок выстроил из тонких куполов и ажурного плетения мостов свою мечту из книжки об Эленне, а потом - ушёл. Безлюдье лишь усиливало сходство, нельзя было уловить истинные размеры сооружений. И не сразу становилось видно то пролом в куполе, то разрыв в невесомом полёте моста… Город не штурмовали, не жгли, не разрушали. Просто время как всегда оказалось сильнее всех.
- Едем. - Фередир тронул каблуками бока Фиона. - Тут должна быть дорога…
…Дорога нашлась быстро - подковы коней неожиданно звонко цокали по плоским каменным плиткам размером с человеческое лицо. Нет. Дорогу время не смогло победить. Пока. А вот статуи по её сторонам - в два ряда замершие воины из белого камня в крылатых шлемах - уже поддались. Видимо, когда-то у каждого из них было своё лицо, но время стёрло черты, как и вязь тенгвара на невысоких кубических постаментах. Доспехи воинов были не очень похожи на современные, и Эйнор гадал - удобней они или нет? Похоже, эти доспехи делались не для конного боя…
- Ух, красиво, - выдохнул Фередир. Он вертел головой, сидя в седле. - Послушай, но почему такое место бросили?!
- Да просто меньше стало людей, и три княжества долго решали, кому держать здесь столицу, - очнулся Эйнор. - И, чтобы не драться из-за пустеющего города, решили его оставить… Фередир, если увидишь прозрачную такую тень или что-то услышишь - не обращай внимания. Это дневные призраки, они неопасны.
- Призраки?! - Фередир не столько испугался, сколько азартно заозирался ещё сильней. - Я ничего не вижу!
- Ну и хорошо, - рассеянно ответил Эйнор. Кони вступили на мост. Когда-то его ограждали по краям висевшие на каменных столбах цепи. Но от цепей ничего не осталось, а на одном из столбов сидела ворона. Фередир залихватски свистнул, и она рухнула вниз, к чёрной воде, выправилась, легла на крыло, нагадила на мост и ушла куда-то в туман. Фередир хихикнул.
- Смешно тебе, - укоризненно сказал Эйнор. - Это всё-таки великая столица…
Оруженосец подтянулся - всерьёз, выпрямился в седле и принял каменный вид. Но тут же спросил, обращаясь к насущному:
- А где мы будем ночевать?
- Я рассчитываю, что нигде и что нас уже ждут, - ответил Эйнор. - Но если что - не беспокойся, опять на постоялом дворе. Брошенном.
- Всё-таки лучше, чем в камнях или под корнями, - философски ответил Фередир.
- Лучше? - Эйнор чуть привстал в стременах. - Ну, может, и так.
Впереди посвистывало. И, когда они доехали почти до конца моста, Эйнор увидел, что это свистит в пробившей один из столбов сквозной дыре ветер…
…На улицах - внизу - тоже оказался туман. Даже гуще, пожалуй, чем в холмах, может, потому что тут не оказалось ветра, дувшего на озёрном берегу. А шаги и вовсе глохли, как будто едешь по толстому слою ткани. Кони тоже присмирели, опустили головы, и Фередир притих и озирался.
- Где ж тут постоялый двор? - пробормотал он. Эйнор несерьёзно хихикнул:
- Что, поедешь ночевать обратно в холмы?
Фередир сердито помотал головой, потом ладонью убрал со лба мокрые пряди.
- Здесь. - Эйнор, не останавливая коня, перекинул обе ноги на одну сторону, плавно соскочил, поймал повод и пошёл рядом. - Вот тут. - Он кивнул на арочные ворота.
Оруженосец тоже соскочил и задрал голову.
Конечно, на привычные ему постоялые дворы это каменное здание ничуть не походило. Вернее, каменным был только первый этаж, а второй, должно быть, всё-таки деревянным - "должно быть", потому что от второго этажа ничего толком не осталось. Зато на первом и окна, и дверной проём были обведены затейливой каменной резьбой, каменный кронштейн для фонаря над въездом во двор был сделан тоже из камня в виде протянутой руки. Дворец…
- Заводи коней, там есть конюшня. - Эйнор задрал голову, прищурился. - Я буду на первом этаже, оружие и сумки туда занеси.