Глава 6
Два крыла главного здания вытянулись на север и на юг, так что первые лучи восходящего солнца падали на фасад дома, а два крыла, естественно, именовались Северным и Южным.
В Южном крыле, кроме номеров, на нижнем этаже располагалась главная часть холла, комната для игры в карты и другие азартные игры, столовая, которой пользовались гости, если они не обедали за столиками снаружи или около бассейна или не принимали участия в вечерних барбекю, когда у так называемого "Кактусового корраля" зажаривали целые туши коров и весело пировали. В Северном крыле находился салон и коктейль-бар не хуже, чем на Сансет бульваре, но с элементами декора, характерными для Запада.
Моя "хижина" располагалась примерно ярдах в пятидесяти от отеля, напротив оконечности Северного крыла, и я по дорожке наискосок пошел к бару. Солнце уже садилось, и в воздухе явственно чувствовался горьковатый аромат полыни. Местечко это, безусловно, было на редкость приятным и мирным или, по крайней мере, могло бы быть таким. Но за одним из столиков перед отелем я увидел трех мужчин. Двоих из них я не знал, но третий был знаком мне так хорошо, что я его вряд ли когда-нибудь позабуду.
Имя его было Додо. По крайней мере, так его называли. Я никогда не слышал его настоящего имени. Он был гангстером, человеком Гарбена. Может быть, теперь он работает на Хэла Кэлвина. У меня появились довольно интересные мысли относительно Хэла.
Прежде чем войти в отель, я подошел к столику, за которым сидела эта троица, остановился и произнес:
– Привет, Додо.
Он медленно поднял голову и прищурился на меня.
Я ждал. Знал, что это потребует времени.
Как можно догадаться по его имени, Додо вряд ли можно было причислить к категории мыслителей. Его глаза и выражение лица своим интеллектом напоминали большую гагарку, птицу очень глупую. Он был похож на огромную гагарку ростом в шесть футов четыре дюйма и весом в 250-260 фунтов. Жира на нем висело достаточно, но и силен он был неимоверно. Мне кажется, что он вполне мог открыть сейф голыми руками, помогая себе при этом разве что зубами да когтями на ногах. Лицо у него было мучнисто-белого цвета, ибо Додо терпеть не мог солнце и всегда щурился, когда смотрел на солнечный свет.
Он и сейчас щурился, глядя на меня. Что-то до него стало медленно доходить. То ли у Додо что-то с нервной системой было не в порядке, то ли мозг у него был так микроскопически мал, что нервные импульсы никак в него не могли попасть, не знаю. А может, он просто был диплодоком двадцатого века.
Где-то я вычитал, что диплодок, доисторическое чудовище с хвостом длиною в тридцать футов, отличался жутко замедленной реакцией, особенно в холодную погоду. Так вот, как только землю морозцем прихватит, какой-нибудь зубастый зверь подкрадется к диплодоку – и раз его за хвост! Отхватит кусок побольше и смывается с ним прежде, чем до мозга диплодока дойдет сигнал тревоги и он повернется.
– Ага, – произнес Додо. Ну, вот, наконец-то. Дошло.
Видите, сколько мыслей промелькнуло у меня в голове, прежде чем Додо сумел что-то произнести. Я вовсе не хочу сказать, что у меня самого в голове компьютер, просто теперь вы имеете представление об умственных способностях Додо.
– Скотт! – продолжал он. А потом. – Ну ты... – и добавил словечко, которое я не решаюсь тут воспроизвести. – Да, – повторил он, – Скотт...
– Ну вот, наконец, ты и разобрался, – сказал я ему. – Хэл здесь? Хэролд Кэлвин? Красавчик Хэл?
Он снова прищурился.
– А кому это надо знать?
Я пожал плечами.
– Ладно, считай, что проехали. – Черт с ним, с этим придурком. Я ведь в общем и не ожидал, что добьюсь чего-нибудь от Додо. Что взять с кретина? Пока до него дойдет твой вопрос, полдня пройдет.
Я махнул рукой и направился в холл, однако, прежде я успел бросить внимательный взгляд на двух парней, сидевших вместе с Додо.