Я отправился на пристань. Там не было ни корабля, ни Мит-сер'у. Я спросил у человека, который ловил рыбу с пирса, и он сказал, что большой чужеземный корабль отплыл сразу после рассвета. Это был Гадес, сказал он. Я не помнил имя нашего корабля, но, судя по описанию, это должен быть он.
Я подумал, что он должен остановиться на ночь около какого-нибудь города или деревни, как этой ночью стоял около Наги. Если мне повезет, он там и задержится, и я сам видел, что корабли довольно медленно плывут вниз по реке - их несет течение, но ветер дует навстречу. Они могут идти на веслах, но гребля утомляет команду; они гребут только для того, чтобы действовало рулевое весло. Если даже наш корабль причалит на другом берегу реки, я всегда смогу нанять лодку и пересечь реку.
Я шел и даже бежал весь день, но это было глупо. Завтра я куплю маленькую лодку. Пускай она несет мое копье, щит, дубинку и меня самого. Я могу сильно грести и не уставать.
Я ЧУВСТВУЮ себя слабым и больным, иногда меня охватывает жар, иногда мне так холодно, что я свертываюсь калачиком около костра, который не греет меня. Павиан заставляет меня писать.
СЕЙЧАС почти полдень. Мне лучше, но я еще недостаточно силен. Прошлой ночью я был страшно болен, и меня трясло от холода, когда не сжигала лихорадка. Возможно мне только приснилась горящая женщина, но я надеюсь, что нет. Есть какая-либо польза в том, что я записываю все это? Павиан бы сказал, что есть. Он очень ясно выражает свое мнение, знаками.
А я делаю это узкой палочкой из обожженного камыша.
Я чувствую, что могу умереть. Если это произойдет, пойдет дождь, мой свиток промокнет и разорвется на куски, и никто никогда не прочитает записи о многих днях моей жизни, хотя они интересны только мне и никому другому. Но если я не умру, я найду способ защитить его от погоды и поместить в надежное место. На свитке остался последний пустой лист. Потом палка. Я знаю, что у эллинов есть особое имя для последнего листа. Жаль, что я не могу вспомнить его.
Мой костер умирает среди серого пепла, но он мне больше не нужен. Солнце высоко и земля стала теплой. Сейчас я встану и буду идти до тех пор, пока не найду место, где меня накормят. Тогда я смогу написать больше.
ЭТИ люди нашли меня на дороге. У них много вопросов, но я могу ответить только на некоторые. Они говорят, что они меджаи, Люди Льва. Мы говорили о лошадях; я подумал, что могу купить лошадь, если она стоит не слишком дорого. Они спросили, умею ли я ездить на лошади. Я сказал, что умею, и они очень удивились. Они считают меня человеком из Кемета, а мало кто из них умеет скакать на лошади. Они пригласили меня в свой лагерь, где я и нахожусь сейчас, чтобы показать их лошадей. Я согласился, и шел между них, пока они ехали. Никто из них не был в Кемете, но они говорили, что собираются туда, потому что хотят наняться к сатрапу, как и многие из их народа.
Они предостерегли меня от нехасу, Людей Куша, и много говорили об их бесчестности и жестокости. Кажется, что Куш - это та самая страна, которую я называю Нубия.
Здесь мы посмотрели на лошадей, и мы вместе поели. Они едят свежее мясо и сыр. Мне кажется, что я очень давно ничего не ел. Свое богатство они измеряют в лошадях и скоте.
ПРИШЕЛ их вождь. Он старше, чем мои новые друзья, бывал в Кемете и еще во многих других местах. По его словам он сражался за Великого Царя. Я не смог ответить на его вопросы и объяснил, что я все забываю и показал ему свиток. Он сказал, что меня коснулся бог и что я - святой человек.
- Если меня действительно коснулся бог, - сказал я, - значит он проклял меня.
Он кивнул. - Да, но все, кого коснулся бог, святые.
- Я хотел бы помнить, как все другие люди.
- Есть много такого, чего хочется забыть. - Он улыбнулся. - Женщины!
- Есть женщина, о которой я должен написать, пока не забыл о ней, - сказал я.
- Расскажи о ней мне, - сказал он, - и, если ты забудешь, я тебе напомню.
Я согласился. - Прошлой ночью я разбил лагерь, в одиночестве. У меня не было плаща, на котором можно было бы спать, но я развел маленький костер и лег около него.
Он кивнул. - Я часто так делаю.
- И к моему костру пришла женщина, очень красивая, с браслетами, прекрасным ожерельем, и множеством колец. Она сказала, что она - моя жена, что она любит меня и будет всегда заботиться обо мне и любить меня. Мне было холодно, и я попросил ее согреть меня, но она сказала, что не в состоянии согреть кого бы то ни было.
- Это был призрак, - объявил вождь меджаев. - Я тоже встречал многих из них, и в них нет и капли тепла.
Я пожал плечами. - Она попросила меня принять, любить и лелеять ее. Я сказал, что готов, и мы поцеловались. Когда мы отделились друг от друга, за ее спиной стоял мужчина, высокий и злой.
Вождь громко рассмеялся. - Ее муж. Меня тоже пару раз так ловили.
- Да, согласен, но он не сказал, кто он такой. Он вообще ничего не сказал, но нахмурился и шагнул к ней. Она стала ему что-то горячо говорить, отступая шаг за шагом, а потом вытащила изогнутый нож. К тому времени она уже стояла около костра, и я увидел, как ее спина стала таять, как лед, и струйка побежала в мой костер, который подпрыгнул, как будто празднуя победу.
- Это хорошая история. Продолжай.
- Они еще поговорили, и он толкнул ее в костер. Какое-то мгновение не происходили ничего. Я попытался встать, опираясь на копье. Это было тяжело, потому что я был очень болен. И как только я встал, мой маленький костер взорвался и превратился в огненный шар, который ослепил меня и опалил мне волосы. Когда я опять мог видеть, они оба исчезли.
Вождь меджаев кивнул. - Я вижу, что твое лицо опалено с одной стороны. И волосы тоже обгорели, как ты и сказал.
- Я думал, что это сон, - сказал я ему. - А ты что думаешь?
Он вздохнул. - Тебя коснулся бог.
- Я поискал в пепле, - сказал я ему, - и вот что я нашел. - Я показал ему два браслета. - Тебе они нравятся? Я отдам тебе оба за хорошую лошадь. Но не за любую, только за хорошую.
Он вернул их мне. - Завтра я покажу тебе замечательного коня, - пообещал он мне, - и подарю его тебе, если ты сможешь скакать на нем.
Я ВСЕ ЕЩЕ не поймал жеребца, которого вождь меджаев показал мне сразу после рассвета; но я уже знаю следы его копыт, и утром пойду за ним. Он выше большинства лошадей, и коричневый, как каштан. В его глазах горит свет. Я думаю, что если какой-нибудь бог захотел бы предстать в облике коня, он стал бы таким жеребцом.
На меня он глядел со страхом, а я на него - с восхищением. Если он согласится принять меня, как хозяина, я буду относится к нему так, как он ко мне, а он ко мне так, как я к нему. Во всяком случая я в это верю. Разве жизнь лошади не вечное рабство? Я буду ухаживать за ним хорошо - насколько смогу. Ведь я не могу хорошо ухаживать за самим собой.
В мешке, подвешенном к моему поясу, есть золото, но на него здесь не купишь еды. Он шиплет свежую зеленую траву. Кто из нас устанет первым?
Я РАЗВЕРНУЛ свиток, чтобы прочитать то, что написал прошлой ночью, и увидел внутри изогнутую золотую заколку. Я взял ее в руку и она начала таять, пока совсем не исчезла. Потом я подумал, что солнце принесло мираж. Мне показалось, что большая львица прошла за моей спиной, а вслед за ней высокая как дерево женщина. Но когда я повернулся, чтобы посмотреть, там никого не было.
Сейчас я пишу, хотя осталось очень мало места. Она привела меня к своему храму. У ее алтаря лежала антилопа, большая и очень красивая.
Я попил из ее источника, срезал мясо с бока антилопы и зажарил его на костре из коричневой травы и высохшего помета. Ее зовут Мехит; она сидела со мной и ела мою еду. Потом засмеялась, и ее смех напоминал звон золота в кружке. - Ты, который поймал меня, почему ты не можешь поймать жеребца? - И она сказала, что я никогда не поймаю его, но он поймает меня.
СЕГОДНЯ я скакал на север, потому что я не знаю, куда идти и это мне кажется самым лучшим. Веселый мальчик, пасущий скотину, сказал, что в городе люди наполнят мои руки золотом за этого коня. Я рассказал ему о львах и как это конь, которого зовут Атер, пришел ко мне в поисках защиты.
- Его имя что-нибудь значит? - спросил он.
- Темноту, мрак, несчастье.
- Ну нет! Он великолепен.
- Да, он, - ответил я, - но я сам - его несчастье.
Мальчик сказал, что город стоит на острове. Если мое счастье такое же темное, как и Атер, корабль уже прошел мимо. Но там где город, там много людей, и, может быть, у одного из них есть меч, который бог реки вернул мне.
Я СПРАШИВАЮ себя, откуда взялась на Атере уздечка? Писал ли я об этом здесь? Раньше я стреноживал его, но только что отпустил на волю. В ночи рыщут опасные звери - львы и кое-что похуже. Я хочу, чтобы он сумел убежать, если на него нападет такой зверь.
Есть настолько плохие лошади, что на них невозможно скакать. Может быть есть и настолько хорошие лошади, что на них невозможно скакать.
Время от времени я слышу, как он фыркает недалеко от меня. Я сижу перед маленьким костром, моей единственной защитой от зверей, которых мы оба боимся, и только павиан составляет нам компанию. Он требует, чтобы я писал все дальше и дальше - и все более и более маленькими буквами. У меня мало топлива для костра, и такой маленький огонь не может защитить ни от кого. Львиный рев. Я дважды слышал его. Сумасшедший смех, недалеко от моего костра.
ПОКА я писал, павиан ушел. Кто такая Мехит, которая сидела рядом со мной и ела мою еду? Конечно она друг, и я хотел бы, чтобы она опять была со мной. Я один всю ночь, и дрожу от ветра, который скоро будет еще холоднее.