- У пришлых заканчивается еда, - докладывал Авантюрин. - Они уже разграбили Яблоновку, Картофельное, Ельню… Вчера приходили жаловаться из Кузнецово. Но там напали только на два дома на окраине.
- А что же наши патрули? - Павел старался скрыть свое отчаяние, но чувствовал, что это у него не выходит.
- Людей у нас немного. Мы не можем предсказать, куда они направятся в следующий раз. Патрули ходят почти бестолку. Да и куда камни против их оружия - в открытом поле, с топорами, без защиты родных стен? Крестьяне прячутся, едва увидят бандитов. Кузнецы могут дать отпор - но с кузнецами пришлые особо и не связываются…
- Так, ладно, - Павел потер лоб. - А что с детьми?
- Раньше мы считали, что люди Алмазника тут не при чем. Ну, посудите сами, приходят ремесленники из предместья, говорят, что украли их ребенка десяти лет. Зовут ребенка Бриллиант, первый благородный камень в семье. Потом с такой же жалобой появляется обедневший дворянчик. Следом еще несколько. Всего-то человек двенадцать и было. Но сами знаете: это бывает, убегают дети из дома. Они могут уйти в Малышневку, могут заблудиться в лесу, пропасть в болоте. А теперь… Теперь приходится поверить, что эти исчезновения не случайны, - и Авантюрин развел руками.
- Значит, правда то, о чем мне докладывал Вадим?
- К сожалению, правда.
- Сколько? Ну, сколько?!
- Двести крестьянских семей за последние два дня.
Первые пленники появились в усадьбе Алмазника еще летом, в тот день, когда армия Берковского высадилась в Камнях. Небольшой отряд ее направился в Торговцы. Это были разведчики во главе с Веселовым, которые должны были посмотреть, с какой стороны лучше подступиться к городу.
Они шли лесом, обходя деревни, и внезапно наткнулись на странный фургон, одиноко стоящий в лесу. Веселов послал двоих солдат посмотреть, что это такое. Фургон выглядел жилым: паслась невдалеке лошадь, на оглоблях висели недавно выстиранные рубашка и панталоны. Послышались детские голоса, и через минуту на полянку между фургоном и теми кустами, за которыми прятались разведчики, выбежали мальчик и девочка. Здесь было не так жарко, и здесь они могли долго не попасться на глаза матери, которая так и норовила дать им какие-нибудь поручения.
Изумруд и Топаз играли в игру, придуманную ими самими. Для нее нужны были камешки, ограненные особым образом.
Солдаты, наблюдавшие за детьми, не верили своим глазам. Осторожно отойдя обратно в лес, один из них доложил Веселову:
- Нищенский фургон. Похоже, бродяги путешествуют. Вот только… Показалось мне… Не изумрудами ли у них дети играют?
Веселов пошел смотреть на детей сам.
- Мне надоело, - сказал Изуруд, и Топаз заныла:
- Ну братик, давай еще поиграем! Давай!
- Пошли лучше на реку.
- Я уже купаться не могу…
- Ну ладно, плакса, не реви. Давай играть. Только знаешь что? Давай теперь у каждого будет по четыре камня?
Девочка обрадовалась и смахнула с глаз набежавшие было слезинки.
Брат и сестра сосредоточились, склонили головы, сложили ладони лодочками, прикрыв одной другую, и замерли.
Веселов тоже застыл, боясь даже выдохнуть, и ему показалось, что птицы перестали петь, прислушиваясь к тому, что происходит в этих детских ладошках.
Почти одновременно Изумруд и Топаз раскрыли ладони. Два камня - нежно-голубой, прозрачный, как озерная вода, и ярко-зеленый, блестящий, как лист, просвеченный солнцем - лежали у них в руках. Каждый из камней был размером с перепелиное яйцо. Веселов захлебнулся слюной.
Он отошел от фургона в лес, и один из солдат доложил ему, что в фургоне никого нет, а двое взрослых замечены у ручья метрах в пятистах от этого места.
Веселов прихватил чудесных детей с собой.
Нефрит шагал к реке. Он собирался перейти через мост и войти в Камнелот. Принц хотел взять ответственность на себя и попытаться исправить то, что случилось из-за трусости его брата. Он бил рукой по высоким травам, ломая тонкие, наполненные влагой стебельки, и срывал хрупкие былинки. Солнце светило, и уже чувствовалось впереди свежее дыхание реки, как вдруг Карат остановился и обернулся. Встал в стойку, напряженно и настороженно вглядываясь. Потом тихонько гавкнул, словно позвал.
- Куда? Обратно? - Нефрит растерялся.
Но пес гавкнул чуть громче и сделал пару шагов.
- Нет, - повторил Нефрит, шагнул вслед за ним, желая ухватить за загривок, и в следующую секунду понял, что уже бежит за хромающей собакой, бежит обратно к брату и его желтоватой, высохшей жене.
- Что случилось? - пытался выяснить он на бегу, - Опал? Нет? Тогда что? Дети? Дети?!
Карат гавкнул, будто хотел подтвердить, что дело в детях, и сердце Нефрита грохнуло, будто взорвавшись в груди. До фургона им добежать не пришлось - примерно на полпути, на лугу, Нефрит услышал знакомый плач и увидел вдалеке силуэты детей и их похитителей, крепких мужчин в темно-зеленой одинаковой одежде.
Нефрит побежал вперед, размахивая длинными руками и крича:
- Отпустите! Что вы делаете?!
Веселов поднял пистолет и ждал, не зная, стоит ли стрелять. Нападавший казался сумасшедшим и безвредным. Его длинные руки взлетали вверх подобно крыльям ветряной мельницы, ноги - тощие, аистиные - цеплялись за траву и кочки, так что он едва не падал. За этим гигантским мальчишкой тяжело опуская лапы на землю бежал большой черный пес.
Карат увидел направленный на хозяина пистолет и почувствовал в нем угрозу. Он напряг последние силы и прыгнул вперед, пытаясь прокусить руку врага. Но отталкиваясь от земли, он вдруг понял, что совсем не чувствует задней лапы. Пса занесло, он неуклюже завалился набок, начал падать, но не успела еще его голова коснуться земли, как Веселов выстрелил, и Карат умер.
Дети отчаянно закричали, Нефрит остановился, пораженный.
- Дядя, дядя! - всхлипывала Топаз. Изумруд извивался в руках державшего его солдата и пытался лягнуть или укусить его.
- С этим что будем делать? - спросил у Веселова один из подчиненных.
- Берем с собой, - ответил тот, и на руках принца защелкнулись наручники. Веселов рассудил, что знакомый человек легче уговорит детей делать то, что нужно.
- Дернешься, - сказал майор Нефриту, - выстрелю в ребенка.
И тот, опустив голову, покорно пошел, как ходят обычно старые водовозные клячи.
- А вы, - пробасил Веселов, обращаясь к солдатам, - тоже языки не распускайте. Сейчас придем в Торговцы, запрем их в каком-нибудь сарае, и пусть себе камешки делают. Мы эти камешки между собой и поделим. Алмазник с Берковским и без этого себя не обидят…
Веселов стоял у окна и смотрел во двор. Двое солдат, одетых в крестьянские тулупы поверх камуфляжной формы, тащили по сугробам зеленый ящик с боеприпасами. Часовые, стоящие по периметру, напряженно вглядывались вдаль. Люди с озабоченными, деловыми лицами сновали туда и сюда. В лагере царило оживление. Наконец-то его люди снова стали похожи на солдат, а не на разбойников с большой дороги. Веселов поздравил себя с этим.
Всю осень они устраивали набеги на крестьян. Майор не мешал и даже руководил некоторыми операциями: надо было пополнять запасы продовольствия. Но потом одни привели с собой мальчишку, другие, третьи… Он не успел вмешаться - солдаты считали, что имеют право хотя бы на такую компенсацию. И если бы он возразил, то живо перестал бы быть их начальником - он чувствовал всю серьезность их настроений.
Детей размещали в парадном зале усадьбы Алмазника. Здесь все ещё висели шёлковые занавеси, на полу пестрели яркие ковры и подушки.
Потрескивали, сгорая, поленья в изразцовой печи. Яркое зимнее солнце било в окно. Его лучи, проходя сквозь стекла витражей, цветными пятнами ложились на детские личики. Детей было много - около двухсот. Они сидели на полу, и их испуганные глазенки были направлены на Нефрита. Принц сидел напротив них и спокойно, размеренно, не повышая голоса рассказывал старую сказку:
- Пришли братья Алмаз и Рубин к скале. Смотрят и видят: сидит на скале птица Гроу. Хорошо, что старик предупредил их, когда подойти надо. Спит птица. Залезли братья на скалу. И старший - Алмаз - схватил птицу за клюв, чтобы не могла она убить их своим криком. А младший - Рубин - разрезал ей брюхо и вытащил камень такой большой и прекрасный, какого никто никогда не видел. И сказал тогда Алмаз: "Вот бы, братец, и камень себе оставить, и принцессу у старого короля забрать…"
Дверь открылась, и в зал впихнули еще четверых испуганных мальчишек, старшему из которых было лет двенадцать, и одну маленькую девочку лет восьми.
По одежде Нефрит понял, что это дети крестьян. За детьми вошел Веселов - принц знал, что он здесь главный. Нефрит вскочил на ноги и подошел к Веселову:
- Зачем вам эти дети? Зачем? - зашептал он, от волнения размахивая своими длинными руками. - Они же ничего не умеют. Отпустите их, мы постараемся сделать для вас ещё больше камней… Мы ведь никогда не отказывались. Смотрите: дети камней даже сейчас работают…
- Сядь! - взревел Веселов и толкнул Нефрита в грудь, так что тот едва не упал на детей. - Не твоего ума дело! Кого посадим, с теми и будешь нянчиться!
Нефрит послушно уселся на место. Он готов был не жалеть себя, но боялся, что гнев Веселова обратится на детей.