Денис поглядел на Максима, и ему не в первый раз показалось странным: почему братец не спрашивает о родителях? Он же их совсем не помнит - сам признавался. Разве не великая это штука - помнить? Когда ты такой молодой, ты запоминаешь каждую мелочь. Всё вокруг как само собой разумеющееся, и само собой разумеющиеся вещи - что солнечные зайчики, которые знай себе исчезают из твоей головы, отправляясь на прогулку, короткую, только до двора и обратно, или неизмеримо долгую, как у Снусмумрика. Только когда встречаешь человека, ребёнка, который растерял всех своих солнечных зайчиков, понимаешь, насколько важная это вещь.
Денис был широкой души человек, поэтому он махнул рукой, отмахнувшись вместе с тем и от сложных мыслей.
- Ладно уж. Это всё равно всего лишь сон. Заглядывай иногда. Только, пожалуйста, делай так, чтобы я был дома, а ты будто только что пришла.
Кажется, эти слова понравились Варре, хоть она и сказала: "Всё это, наверное, тебе нашептали здешние призраки". Однако его самого всё ещё бросало в дрожь при воспоминаниях о тумане, который, будто дым из жерла вулкана, валил изо рта девочки. И как потом её лицо стало чёрным, как угли. И как глядела мама - так, будто первый раз его видит, будто Денис ей неприятен… или это только так показалось?
На лицо Макса вернулись привычные краски. Видя, что с братом всё в порядке и что ему ничего не угрожает, он направил взгляд к горизонту. Смеркалось, и, судя по решительно сжатым губам малыша, им снова предстоит идти ночью.
Кажется, накануне, грохнувшись спать, Денис забыл подумать об окружающем пейзаже - о том, как рад он был после тесноты леса, похожей на пыльный мешок, в который складывали землю, снова увидеть простор, до края которого не долетит ни одна стрела. И Денис готов был поклясться, что видит здесь если не стрелу, то лук уж точно. Лук - огромная дуга неба над головой, и стоит протянуть руку, как ощутишь пальцами биение тетивы - горизонта. Ну а стрелой… стрелой пускай будешь ты сам.
Денис был готов лететь вперёд, без завтрака, без того, чтобы найти ручеёк и немного взбодриться, поплескав на лицо. Без того, чтобы проверить, в каком состоянии обувь и не собирается ли она развалиться прямо сейчас - а, между прочим, в шатрах племени Грязного Когтя можно было найти иголки и нитки. Маму бы разозлило такое легкомысленное отношение к еде и собственному здоровью, но сейчас Денис старался не думать о маме. Нет, он по-прежнему скучал, но стоило закрыть глаза, как кожей начинал чувствоваться этот чужой, чуть ли не враждебный взгляд.
- В темноте будет отлично видно путеводный огонь, - сказал Максим, снова будто разговаривая сам с собой. - Когда мы дойдём… если мы дойдём, мы, наверное, найдём там что-то восхитительное. Или не найдём ничего. И тогда это путешествие, как я и говорил, станет самым ненужным путешествием на свете.
- Это я говорил, вообще-то, - встрял Денис.
Максим окинул его отсутствующим взглядом. Ковыряясь в носу, он выглядел отнюдь не глупо: словно генерал, на закате тяжёлого, кровопролитного боя, в котором полегли почти все его солдаты, который размышляет, каким бы из героических способов ему умереть. Денис почувствовал лёгкую зависть: хотел бы он уметь так же!
- Что ж, пусть ты. Не видел Доминико?
- Наверное, улетел к маяку, на разведку.
- Он не мог. В маяк должны войти мы вместе. Если он вернётся туда один, то случится нечто непоправимое. Быть может, он исчезнет, как будто его и не было.
- А ты? - спросил Денис.
- Я не исчезну, - самоуверенно сказал Максим. - Я буду всегда.
21
Дениса не слишком волновала судьба приведения. В конце концов, на то он и бесплотен, чтобы меньше попадать в неприятности! Мальчик оглядывался по сторонам: возможно, в одном из этих шатров могла остаться еда, но даже если так, вряд ли она способна возбудить аппетит даже у трёх голодных детей. Порыв немедленно сорваться с места, как соскучившаяся по полёту птица, уже прошёл, зато дало о себе знать кусачее живое существо, что живёт внутри, прямо за пупком, и смотрит, должно быть, через него на мир, как в дверной глазок.
- Сейчас, сейчас, - бормотал Денис, пытаясь успокоить своего дракончика, и беспомощно оглядывался по сторонам.
Он бы съел сейчас даже гречневые голышки из сна.
Мысль о Варре в переднике заставила его нос чувствовать в воздухе фантомные запахи не то жареной, не то пареной пищи. Денис готов был съесть даже варёную свеклу, которую дома не жаловал.
- Варра, - спросил он, найдя глазами девочку. - Что у нас на завтрак?
- Скорее, на ужин, - заметила Варра. Она не любила размытые определения и всегда стремилась внести точность.
Денис воспрял духом.
- Тогда - на ужин!
- Ничего. Ты что, не видишь, какая вокруг пустота?
Денис разочарованно выпятил нижнюю губу.
- Мы можем вернуться в лес, и…
Он вспомнил о мёртвых зверюшках, свалявшуюся шерсть и слипшиеся перья, и сглотнул слюну, которая вдруг показалась горькой. Как он мог даже о таком подумать?
- Какая мерзость! - воскликнула Варра. - Ты хочешь, чтобы мы ещё раз убили тех бедных зверей?
- Мясо уже вряд ли к чему-то пригодно, - заметил Макс. - Времени прошло достаточно.
- Может, тогда, ягоды или грибы… - беспомощно сказал Денис.
Он оглянулся на лес (который окрестил про себя кукушкиным) и окончательно отказался от этой идеи. Ветви качались на фоне чернеющего неба, будто пытаясь отчиститься таким образом от какой - то липкой грязи. Иногда движение воздуха вдруг приносило со стороны чащи зловоние. И, в конце концов, Денис в отчаянии воскликнул:
- Ну приготовь что-нибудь! Ты же женщина.
- А ты должен быть добытчиком, - хладнокровно парировала Варра.
Денис хлопнул себя по лбу.
- А как же волшебство? Так это я мигом.
Он ненадолго сосредоточился, потом принялся извлекать из воздуха булочки для тостов, грецкие орехи, листья салата, молоко в стакане (которое, как оказалось позже, нельзя было ни выпить, ни вылить), помидоры, такие красные, будто они собирались вот-вот детонировать, огурцы, похожие на рвущиеся в небеса ракеты. Мяса не было: каждый раз, когда Денис брался описывать куриную ногу, перед глазами вставали мёртвые зверюшки. Свалявшаяся шерсть их пахла нафталином и как будто щекотала горло, отчего у мальчика начинались рвотные позывы.
Впрочем, и того, что он смог описать, было более чем достаточно.
К изумлению всех действующих лиц (и в особенности скептичного наблюдателя - Макса), получилось довольно неплохо. Варра покрошила все ингредиенты на листах салата, сдобрила горошковым перцем, который рос прямо здесь, между двух шатров. Даже картонный привкус отошёл на задний план, напоминая о себе разве что угловатостью очередной булочки. Тем не менее, девочка осталась недовольна:
- Тебе стоит ещё попрактиковаться в волшебстве. Всё это, похоже, нигде не росло. Я даже боюсь предположить, откуда оно могло появиться.
Ужин завершился, когда окончательно стемнело и от бывшего стойбища сиу остались только силуэты, которые, кажется, можно было легко повалить, задев ногой. А то и пройти насквозь. Неуютное ощущение, будто вокруг декорации спектаклей, которые больше никогда не будут поставлены, не покидало Дениса.
Пора было трогаться в путь. Теперь этого хотели все. Холодный ЗОВУЩИЙ СВЕТ мерцал на горизонте. Он казался значительно ближе, пламенел, как налившаяся соком виноградина и притягивал все взгляды. Ни Денис, ни его брат не могли сказать, когда он зажёгся. Или, может, огонь там, на маяке, горел весь день, просто из-за яркого солнца его не было видно?
- Расскажите мне об этом огне, - попросила Варра. Она очень точно угадала по лицам мальчиков, что у них на уме.
Ребята ответили одновременно:
- Это что-то, что, может, вернёт нас домой, - сказал Денис.
- Это что-то, что может спасти этот мир, - задумчиво сказал Максим.
Денис, посмотрев на брата, неуверенно засмеялся, но Макс не ответил. Серьёзный, он восседал на камне, на котором, наверное, точили сиу свои ножи и копья, как малолетний король.
- Спасти от этого? - спросила Варра, не уточняя, что имеет ввиду. Каждый в этом маленьком кругу был в курсе происходящего. - А зачем ОНА съела всех этих сиу? Они что, не подчинились?
Денис задумался: откуда девочка знает, что ТЕНЬ предпочитает женское обличие? Макс, кажется, ничего не заметил, а вот Доминико исполнился бы подозрениями, если б только не исчез без следа.
- Всё очень сложно, девочка, - осознанно или неосознанно копируя интонации взрослого, сказал Макс. Варра посмотрела на него, как на своего младшего брата, но что-то заставило её придержать вертевшуюся на языке ехидную фразу про малышей, которые думают, что они самые умные на белом свете. - Представь, что всё на свете - не такое, каким является. Люди, которые живут в своём крошечном мирке, думают, что разбираются в том, как надо жить и как надо умирать… Во всяком случае, в своей-то жизни точно разбираются. Глупыши! Знанию, когда и что сеять, чем болеет скот и о чём секретничают дети, далеко до знания законов вселенной.
- А ты как будто всё знаешь.
- Я ничего не знаю и мало что понимаю, - спокойно ответил Макс. - Но зато я не боюсь это признать.
Он огляделся, окинув лагерь равнодушным взглядом.
- Кстати, я всё ещё не слышу этого несносного испанского брюзгу.
Денис понял: где бы ни был Доминико, он бы не потерпел такого к себе обращения и через секунду появился бы перед ними, выговаривая малолетним спутникам всё, что о них думает.
Наверное, заблудился, - сказала Варра.