– Производить впечатление, – добросовестно попыталась восстановить в памяти подробности ценных указаний хаотическая колдунья.
– И отобрать ключи, – закончил за легкомысленную хозяйку магической питомицы Эсгал с едва заметной усмешкой.
– Хорошо, что ты не велела ей загрызть Бэркруда, а то б Лукаса с Галом кровищей забрызгало! Не отмылись бы! – захихикал вор, пока Элька, вынув из теплых лапок Мыши два небольших, но почему-то очень тяжелых ключа, сосредоточенно их разглядывала.
– Какая умница! – умилилась самоотверженной исполнительности Мирей и потянулась, чтобы приласкать зверушку.
– Да уж, если у вас даже летучие мыши на такое способны, не завидую я тем, кто поперек дороги встанет, – хохотнул развеселившийся Фельгард.
– Да вроде бы никто не вставал, – скромно пожал плечами Шпильман, с явным исследовательским огоньком в глазах поглядывая на форвлака. Наверное, прикидывал, удастся ли и его затащить в свой кабинет для "чудовищных" опытов.
– Или мы просто не заметили, со всеми разобрались Мыша и Рэт, – рассмеялся Рэнд, продемонстрировав оборотню своего отважного крыса, вставшего на ладони столбиком с самым боевым видом.
– Вариант, – тряхнул гривой волос Фельгард, а потом ему стало не до смеха, потому что Мирей поднялась с кресла и торжественно предложила:
– Пойдем, условие исполнено, пришел час сдержать обещание.
Вот так Макс остался без добычи, а здоровенный оборотень покорно, как пес на поводке, пошел за эльфийской целительницей. Он шел с внешне независимым видом, но с какой-то уязвимой надеждой в глазах, вернее, в единственном сером глазе.
Глава 26
О ключах, вратах и дарах
– Значит, вот они какие, ключи от врат, – взвесила Элька в руке два небольших, но увесистых предмета, едва не открывших дорогу к катастрофе, и вздохнула, понимая, что не ей решать судьбу разделенного напополам мира. А то возникла в голове одна соблазнительная идейка… Девушка тряхнула волосами и протянула ключи истинной владелице:
– Возьмите, пожалуйста!
Архадарга, очнувшись от задумчивости, приняла свою собственность. Металлические с виду, похожие на декоративные медные ключи от сундуков, они стали сгустками серебристого света и впитались в ладонь богини без остатка.
Женщина вздрогнула и метнула на хаотическую колдунью взгляд, в котором удивление перемешивалось с гневом в равных пропорциях.
– Что-то не так, мадам? – поспешил уточнить Лукас, чутко отреагировавший на перепад в настроении грозной богини.
– Как ты это сделала? – потребовала ответа Архадарга, взметнувшись с кресла и нависнув над Элькой, только что не встряхнула, как воитель несколько часов назад.
Наверное, у Эльки по гороскопу сегодня был день не только кровопускания, но и навлечения гнева по неведомым причинам.
Гал предупредительно положил руку на эфес. Пусть богов убивать нельзя, об опасностях этих действий говорили команде метаморфы, но если эта женщина будет по-настоящему угрожать Эльке, то плевать воин хотел на все запреты.
– Что сделала? – непонимающе моргнула девушка, не выказывая ни малейших признаков страха. А чего бояться-то? Архадарга показала себя вполне адекватной богиней и ни за что ни про что не должна была бесноваться. О подобном недуге друзей обязательно предупредила бы целительница Мирей, инстинктивно ощущавшая безумцев, как носителей тяжкого заболевания.
– Ты трансформировала врата! – проревела богиня, будто через рупор, так что у Эльки едва не заложило уши от силы звука. Но, наткнувшись на очередной невинный взгляд из разряда "чего-чего изменила?", пояснила уже тише и менее зловеще:
– Когда мы с Онтаром творили СТЕНУ и крепости-стражи, то создали девять врат, каждые заперли на девять ключей – частиц нашей соединенной сути. Они держат все заклятие границы. Бэркруд пытался отворить врата, раздобыв лишь два ключа. Один я вручила ему вместе с амулетом, как символ власти консорта, когда покидала Оргеву, второй он заполучил в Храме Праматери при помощи шамана. Потому Бэркруд смог лишь приоткрыть створки ненадолго, а не распахнуть их, нарушая договор. Ты же, лишь взяв в руки два ключа, изменила сами врата и часть стены!
– Как? – все еще не понимая, отчего весь сыр-бор, удивилась Элька, заодно со всей командой. Впрочем, команда, привыкшая к проделкам хаотической магии, изумлялась гораздо слабее самой обладательницы уникального дара.
– Смотри! – скомандовала Архадарга и властно махнула рукой в сторону потемневшего после возвращения друзей магического зеркала.
По воле богини явилось изображение туманной пелены, насколько хватало взгляда (а вид представился эффектный, с высоты птичьего полета), разделяющей зимние горы на две части, больше не было. Лишь дальше, за замком Кондор и по другую сторону от невидимой ныне стены, проблескивала едва заметная дымка, подсказывающая, что какая-то граница все-таки сохранилась. Зато ровнехонько в середине ущелья, переходящего в каменистую равнину, стояла массивная арка врат с уже знакомой компании надписью золотыми буквами про друзей и врагов. Точно такая же надпись теперь украшала ворота крепости Кондор, появившиеся в прежде глухой стене, и ворота замка на "темной стороне". Надо ли говорить, что даже с такой высоты озадаченность на лицах и мордах свидетелей происшедших чудес читалась явственная.
– А что все-таки случилось с границей? – вслух задумался Рэнд, ожидая расшифровки видения хоть от кого-то: самой Темной Праматери, умника Макса, сообразительного Лукаса или Эльки, осененной идеей.
– От одних врат до других стена теперь стала незримой, – с кривоватой усмешкой пояснила богиня, убедившись совершенно, что смертные и не думают высмеивать ее и девочка-колдунья действительно не ведала, что творила, – и проницаемой для тех, кто не таит в сердце вражды. Далее новой границы, что раздвинулась в обе стороны до крепостей-стражей, гости не смогут ступать по чужой земле. А если решатся обратить силу против хозяев земли, навлекут на себя карающую магию полного превращения. Быть может, – Архадарга в задумчивости тронула темный локон, спустившийся на грудь, – такова истинная воля Сил, воплощенная в хаотической магии. Я не стану менять заклятие сейчас, поговорю с Онтаром, поглядим, что из этого выйдет…
– Неужели все это за полторы минуты проделала Элька, оставив свой ментальный отпечаток на энергетической матрице ключей? – уточнил Макс со скрупулезным интересом исследователя феномена.
Богиня, не привыкшая к загадочным речам высокоинтеллектуального члена команды, едва заметно нахмурилась, а Рэнд поспешил перевести:
– Подержала ключики в руках, и все перевернулось вверх дном.
– Нет, – снизошла до ответа Архадарга, новым взмахом руки убирая изображение зеркала. – Она не колдовала, но пожелала. Магия ключей такова, что откликается на движения сердца.
– А как же тогда Бэркруд… – начала говорить Элька, недоумевая затруднениям консорта в обращении с магическими игрушками. Если он желал, то мог бы ведь отыскать и другие ключи, через уже имеющуюся парочку, и полностью открыть врата…
– Движения сердца, а не жажду власти, – горьковато намекнула богиня, как простая женщина, обманувшаяся в мужчине или пожелавшая обмануться.
– Я не понимаю, ты ведь знала, что он такой… Почему? – в лоб спросила девушка, озвучивая общий вопрос и все-таки опуская просившееся на язык продолжение фразы "связалась с таким подонком".
– Случается, и боги влюбляются не по воле разума, – спокойно, не чувствуя ни капли неловкости, ответила Архадарга. – Бэркруд действительно любил меня, но страсть властвовать оказалась сильнее страсти к женщине. Ради малыша я подарю ему жизнь, пусть использует этот дар, как сможет – коль сможет.
– Если я правильно понял характер консорта, оставшуюся жизнь он проведет в ожидании неминуемого возмездия, – высказал логичное предположение Лукас.
– Надеюсь, что так. – Улыбка богини была далеко не мирной и совсем не светлой. Может, Архи и не была черной, но и белой ее никто бы не назвал. В такой ситуации каждая женщина способна стать черной богиней, и горе тому, кто вызовет ее гнев. Впрочем, гнев Архадарги сменился мягкой, нежной улыбкой, когда она подытожила: – Заканчивайте с Оргевой и займитесь домом для моего малыша, чтобы я могла вернуться в Архадаргон, пора наводить порядок.
Лукас коротко поклонился Темной Праматери, а Макс, на руке которого запипикал браслет-таймер, поспешил назад в кабинет, считывать результаты завершившихся расчетов. Сразу за дверью послышался грохот, Гал вздохнул, переглянулся с магом, тот кивнул, показывая, что справится и один. Воин пошел вслед за Шпильманом, чтобы обеспечить доставку неуклюжего гения до кабинета с минимальным уроном для тела и обстановки дома.
– А давай я с тобой? – едва маг поднялся с места, тут же стала навязываться в компанию Элька.
– Оденьте шубу, мадемуазель, и переобуйтесь, – не стал даже спорить маг, экономя время и, самое главное, нервы.
– Все меня бросают, – демонстративно запечалился Рэнд, приобнимая возмущенно пискнувшего крыса.
– Мы с тобой всем сердцем и мыслями! – пообещала непоседа из глубин шкафа, откуда доставала белые сапожки-унты и длиннющую серебристо-голубую шубу с широким капюшоном, такую теплую, что по морозцу в ней можно было щеголять хоть в одном нижнем белье, без опаски подхватить простуду. Архадарга, вернувшаяся в кресло, насмешливо фыркнула.
Лукас предложил руку приодевшейся Эльке, та кокетливо положила белую пушистую варежку на локоть кавалера. Маг нажал на перстень, и парочка переправилась на Оргеву ко вторым, новообразованным воротам крепости Кондор, где столпился недоумевающий народ.