Мы сели с моим секретарем за стол. Он ждал, что я спрошу его о чем-то, но я предпочел подождать, когда он заговорит сам, разглядывая его тем временем. Он был очень похож на эльфа. Те же длинные уши, те же породистые черты лица, только глаза выдавали его своим цветом. Интересно. А ведь во всех справочниках значится, что, несмотря на внешнее сходство, мерцающего легко можно отличить от эльфа не только по цвету глаз. Но развить эту мысль он мне не дал, заговорив:
– Я собирался тебе сказать, честно, – Ирирган отвел глаза, повернулся ко мне полубоком и вжался спиной в стену, – но так и не решился. Боялся, что несмотря ни на что…
– Отвернусь?
Он кивнул.
– Не собирался и собираюсь этого делать.
– Да, наверное, – он слабо улыбнулся. – Только теперь это не так уж и важно. Ты даже себе не представляешь, чем мы с Андреем все это время занимались и каких успехов благодаря ему удалось достичь.
– Так почему же ты сам не пришел поделиться со мной? И где скрывался все это время? И как успел так быстро познакомиться с ним? Я имею в виду, с Андреем, – разумеется, это были далеко не все интересующие меня вопросы, но именно их я посчитал на данный момент основными.
Ирирган нетерпеливо поднял руку и взлохматил угольно-черные волосы несколькими движениями ладони. Потом резко выдохнул и, все еще не глядя на меня, попытался начать с самого главного. Вот только лучше бы он начал издалека, так я хотя бы мог приготовиться к тому, что он с такой легкостью вывалил на меня. Да, давно пора было поинтересоваться успехами Андрея. Возможно, тогда все сказанное моим любимым секретарем не стало бы для меня такой неожиданностью.
– Лучистый угадал. Я был Ирой, то есть Ириль. Так мы с Андреем и познакомились. Он на самом деле, когда целуется, может угадать – парень ты или девчонка. Даже в случае с нами. Ну, ты понимаешь, с мерцающими, – он слабо хмыкнул и продолжил, не дав мне продохнуть и переварить услышанное. – Он и Нику с легкостью распознал.
– Нику?
– Та девочка, которая заменила меня в лице Иры, – и вот тут он поднял глаза, – Она вышла на Андрея в их мире, мерцнув в мальчика. Познакомилась с ним в клубе, попыталась напроситься в постель. Ты ведь знал, что он и по тем, и по другим, когда брал его, так?
– Да. И знал, что, несмотря на достаточно юный возраст, у него достаточно опыта, возможно, больше даже негативного, чем наоборот. После нескольких осечек, к подбору последнего, как я думал, психолога, я подошел особенно тщательно.
– И что это за опыт? – тут же нетерпеливо перебил меня Ирирган, что, честно скажу, ему было несвойственно.
С другой стороны, моим секретарем был не совсем он, а светлый эльф – его мерцание, поэтому я не мог утверждать, что знаю этого молодого парня, что сидел сейчас передо мной. Молчание красноречиво сказало ему о моих сомнениях, наверное, именно поэтому он так быстро и сбивчиво заговорил, пытаясь убедить меня рассказать ему об Андрее.
– Я уже успел познакомиться с его родителями. И все равно, у меня такое чувство, что даже Барсик знает о нем больше, чем я, не говоря уже о тебе, – мерцающий бросил на меня взволнованный взгляд. И я счел за лучшее пока не уточнять, действительно ли он теперь тоже называет Барсима Барсиком, как прозвал светлого командора Андрей.
– И как они тебе? – осторожно спросил я, подозревая, что реакция мерцающего на мой рассказ о прошлом нашего психолога может быть более чем непредсказуемой. Ирирган – мерцающий. Всем известно, какими вспыльчивыми и резкими они могут быть.
– Отвратительно, – почти прошипел он и сразу же добавил. – Не понимаю, как Андрей может их любить.
– Но он любит, правда?
Ирирган быстро кивнул, снова глядя в пол перед собой.
– В этом мире многие дети, лишенные нормальной родительской любви и ласки, вместо того, чтобы ожесточиться и возненавидеть нерадивых родителей, напротив, всей душой тянутся к тем, кто не хочет или просто не способен им её дать.
– О чем ты? – Ирирган вскинул голову и впился в мое лицо цепким взглядом.
Положив подбородок на переплетенные перед лицом пальцы, я вздохнул и мягко попытался объяснить так, чтобы по возможности сгладить его реакцию.
– Его нервная система на самом деле может быть нестабильна. Думаю, сегодняшний обморок, – я ведь правильно понял, он у вас на глазах сознание потерял? – дождавшись кивка, я продолжил, – Так вот, в нем нет ничего случайного. Во-первых, скорей всего, до этого он уже испытывал небольшой дискомфорт в определенных ситуациях, – я с вопросом посмотрел на своего секретаря. То, что он сказал мне на это, надолго повергло меня в шок.
– О, да. Когда на нас напали, и ему пришлось взять управление в свои руки. Когда мирил командоров и помогал им разобраться в собственных чувствах друг к другу. Когда возился с коммандос, которые решили начистить друг другу лица только за то, что Барсик провел ночь в комнате Мурки. А потом еще футбол и Вини со своими глупыми шуточками, из-за которых Иля его чуть на лоскутки не порвала…
Повисла неловкая пауза. Похоже, я все же немного староват для таких потрясений и новостей.
– Ирирган, ты ведь не хочешь сказать, что все это он успел за какие-то три недели?
– Хочу. И, если можно, лучше называй меня Ир. Без мерцания мое имя Ириргавирус, но с Иром я уже как-то свыкся, – он улыбнулся мне, и я понял, что впервые вижу его неподдельно искреннюю улыбку.
Я, наконец, узнал его, своего бессметного секретаря, без которого я все это время был как без рук. Улыбаясь в ответ, я пообещал себе сразу же после общения с Иром и Андреем найти командоров и обо всем их как следует расспросить.
Но улыбка быстро сползла с лица мерцающего. Он посерьезнел и уточнил:
– Так что там 'во-вторых'?
Помедлив, я принялся рассказывать то, что успел узнать.
– А, во-вторых, ему двадцать три и он учится на последнем, старшем курсе. Всего цикл обучения составляет пять лет, школу они заканчивают в среднем в шестнадцать-семнадцать… – я снова посмотрел на Ира, но быстро понял, что истинный возраст нашего психолога для него не новость. Очень интересно.
– Куда-то пропадают два года, так? – спросил он меня, наткнулся на мой взгляд и, подозрительно потупившись, отвел глаза. – Я только два дня назад узнал. Еще даже колокольчикам не говорил. Не представляю, что сделает Иля, когда узнает, что Андрей умирает и ничего с этим делать не хочет. Он прямо отказался как-либо продлевать свою жизнь ради нас. Но ведь тогда он даже на выпускном у колокольчиков побывать не сможет!
– Тебя это так волнует? – осторожно уточнил я у него.
– А тебя нет? – тут же довольно резко бросил он. Да, его волновало. И очень сильно.
– Уже нет, – обронил я и внимательно на него посмотрел.
Ир насторожился.
– Ты… что-то сделал?
– Экспериментальная технология протыкания пространства-времени. Не был бы ты на ножах с Лучистым, мог бы узнать массу полезного. Он талантлив, как бы не был тебе неприятен в плане личных качеств.
– Он собирался силой меня поцеловать, только затем, чтобы убедиться, что я – это я! – воскликнул Ир негодующе.
– Да. А в итоге тебя поцеловал Андрей. Но, судя по всему, твое мерцание было совсем не против.
– Я и сам теперь совсем не против, если он меня поцелует, – вдруг огорошил меня мой секретарь и, резко встав, отошел к окну.
Встал ко мне спиной. Если бы он все еще был эльфом, уши бы у него покраснели, но нет, судя по всему, у мерцающих смущение было схоже с человеческим, поэтому он таким нехитрым способом попытался спрятать от меня свои пылающие щеки. Мальчишка! Но я не ожидал от него такого, совсем не ожидал. Ведь мне было прекрасно известно, как свысока он смотрел на женщин, не говоря уж о мужчинах, в которых всегда видел потенциальных соперников и не упускал случая принизить всеми доступными ему способами. Поэтому они так и не смогли сойтись с Лучистым, несмотря на то, что я возлагал большие надежды на их плодотворный тандем. Оба были гениальны в своих областях, но так и не захотели научиться работать вместе.
– Ир – это не смертельно, как мне кажется.
– А мне кажется, ты подобные отношения никогда не одобрял.
– Разумеется. Мне еще не хватало, чтобы наши студенты раньше времени узнали об этой стороне жизни.
– Не успев завести потомство, так? – он глянул на меня через плечо.
– Ирирган?
Мерцающий снова отвернулся к окну.
– Значит, Андрей угадал. Но ты, похоже, не учел, что у темных такие связи в порядке вещей. Они вообще предпочитают любить существ одного с ними пола.
– У них другое отношение к семье и браку. Несмотря на всю свою любовь, они не забывают о потомстве.
– Это да, – Ир вздохнул. – Командоры теперь вместе. Судя по всему, тебе еще никто не донес сию новость.
– В том самом смысле вместе?
– Да.
– И Андрей, как я понимаю, им в этом поспособствовал?
– Они счастливы. Только ты прав. У Мурки взрослая дочь и, вполне возможно, есть еще дети, а Барсик… – он запнулся, вздохнул, махнул рукой. – В общем, ты понимаешь.
– Понимаю и еще поговорю с ними. Но мы, как мне казалось, говорим с тобой об Андрее.
– Да, продолжай, – бросил мне секретарь.
Я мог бы осадить его за этот повелительный тон, но не стал, осознав, что мой славный мальчик весь на нервах. Будь он моим сыном – я бы обнял его, но теперь я даже не уверен, что он сирота, как значилось в его документах при поступлении. Почему-то эта мысль меня огорчает, хотя должна бы радовать. Ведь тогда он знал тепло семейного очага, а не провел детские годы в одиночестве и отчаянии.
Поэтому я остался сидеть на своем стуле.
– Они пробовали его лечить.
– Кто? – он недоуменно посмотрел на меня через плечо.