Берни Косар начинает рычать. Я велю ему успокоиться, и он замолкает, но по-прежнему настороженно смотрит в окно. Когда мы тормозим на обочине, по днищу пикапа постукивает гравий. По левым полосам проносятся машины. Полицейская машина останавливается в трех метрах за нашим задним бампером, и ее фары заливают светом кабину пикапа. Коп выключает фары и светит ручным фонариком прямо в заднее стекло. Сирена замолкает, но проблесковые огни все еще горят.
- Что ты думаешь? - спрашиваю я, глядя в боковое зеркало. Фонарик слепит, но, когда мимо проезжает машина, в свете ее фар я вижу, что офицер держит в правой руке радиотелефон, видимо, проверяя наши номера или вызывая подмогу.
- Нам лучше всего уходить пешком, - говорит Шестая. - Если до этого дойдет.
- Выключите двигатель и достаньте ключ из замка зажигания, - рявкает коп через громкоговоритель.
Шестая выключает двигатель. Она смотрит на меня и вынимает ключ.
- Если он докладывает о нас по радио, ты должна предполагать, что это услышат и они, - говорю я.
Она молча кивает. Позади нас скрипит дверь полицейской машины. Ботинки копа мрачно стучат по асфальту.
- Думаешь, он нас опознает? - спрашивает Сэм.
- Ш-ш-ш, - произносит Шестая.
Я снова смотрю в боковое зеркало и вижу, что офицер направляется не к водительской двери, а забрал вправо и идет ко мне. Он стучит мне по стеклу своим хромированным фонариком. После секундного раздумья я опускаю стекло. Он светит мне прямо в лицо, и приходится зажмуриться. Потом он переводит луч на Сэма, потом на Шестую. Он изучающее смотрит на нас, сдвинув брови и пытаясь понять, почему мы кажется ему такими знакомыми.
- Какие-то проблемы, офицер? - спрашиваю я.
- Вы, ребята, местные?
- Нет, сэр.
- А не объясните, почему вы едете по Теннесси на "шеви с-10" с номерами Северной Каролины, которые принадлежат "форду рейнджеру"?
Он смотрит на меня в ожидании ответа. Мое лицо теплеет, пока я пытаюсь найти, что сказать. Не нахожу. Офицер наклоняется и снова светит на Шестую. Потом на Сэма.
- Кто-то хочет попробовать?
Все молчат, и он довольно хихикает.
- Конечно нет, - говорит он. - Трое ребят из Северной Каролины субботним вечером едут по Теннесси в краденой машине. Вы везете наркотики?
Я поворачиваюсь и смотрю ему в лицо. Оно красноватое и чисто выбритое.
- Что ты собираешься делать? - спрашиваю я.
- Что я собираюсь делать? Ха! Вы, ребята, сядете в тюрьму.
Я качаю головой.
- Я не с тобой разговариваю.
Он наклоняется, облокотившись на дверь.
- Так, где наркота? - говорит он и обшаривает кабину пикапа лучом фонарика. Он останавливается, когда под луч попадает Ларец, стоящий у меня в ногах. Лицо копа расплывается в самодовольной улыбке. - Ладно, не надо. Кажется, я сам ее нашел.
Он пытается открыть дверь. Одним молниеносным движением я толкаю дверь плечом, отбрасывая офицера. Он хрюкает и тут же тянется за пистолетом.
С помощью телекинеза я вырываю его, и он летит ко мне. Выйдя из машины, я беру его, достаю обойму, высыпаю патроны в ладонь и защелкиваю обойму.
- Что за… - офицер ошеломлен.
- Мы не занимаемся наркотой, - говорю я.
Сэм и Шестая вышли из пикапа и стоят рядом со мной.
- Положи себе в карман, - говорю я Сэму, протягивая ему патроны. Потом отдаю ему пистолет.
- И что мне с этим делать? - спрашивает Сэм.
- Не знаю. Засунь его в сумку вместе с пистолетом твоего отца.
Вдалеке, километрах в четырех, я слышу звук второй сирены. Офицер напряженно смотрит на меня, и его глаза округляются: он узнал.
- А, черт, вы - эти парни из новостей, да? Эти террористы! - говорит он и плюет на землю.
- Заткнись, - обрывает его Сэм. - Мы не террористы.
Я поворачиваюсь и беру Берни Косара, который из-за сломанной ноги все еще сидит в кабине. Когда я ставлю его на землю, темноту прорезает душераздирающий крик. Я мгновенно разворачиваюсь и вижу, что Сэм весь корчится. Секунда уходит на то, чтобы понять, что случилось. Офицер использовал против него электрошок. Я с трех метров выбиваю у него электрошоковую дубинку. Сэм падает на землю и бьется, словно в припадке.
- Что ты делаешь, черт бы тебя побрал! - кричу на офицера. - Ты разве не видишь, что мы пытаемся сохранить тебе жизнь!
У него по лицу пробегает недоумение. Я нажимаю кнопку электрошокера, который завис в воздухе. У верхнего его конца вспыхивают голубые стрелы. Коп карабкается за обочину. При помощи телекинеза я тащу его назад по гальке и придорожному мусору. Он брыкается, тщетно пытаясь уползти.
- Пожалуйста, - умоляет он. - Извините, извините.
- Не надо, Джон, - говорит Шестая.
Я не слушаю ее. Все заглушает жажда мести, и я без тени сожаления тычу электрошокером офицеру в живот и держу полные две секунды.
- Ну что, нравится? Большой пузатый мужик с шокером. Почему никто не хочет понять, что мы не преступники?
Он быстро трясет головой, лицо искажено гримасой ужаса, на лбу блестят капли пота.
- Нам надо быстро убираться отсюда, - говорит Шестая. На горизонте появляется красно-синяя мигалка второй полицейской машины.
Я поднимаю Сэма и перекидываю его себе через плечо. Берни Косар может бежать только на трех лапах. Я держу Ларец под левой рукой, а Шестая берет все остальное.
- Сюда, - говорит она, перепрыгивая через дорожное ограждение и направляясь в пустое поле, за которым в двух километрах видны темные холмы.
Я бегу со всей скоростью, на которую способен с Сэмом и Ларцом. Берни Косару надоедает хромать, он обращается в птицу и летит впереди нас. Меньше чем через минуту к пикапу подъезжает вторая полицейская машина, за ней третья. Не берусь сказать, собираются ли полицейские преследовать нас пешком, но уверен, что если так, то мы с Шестой легко от них оторвемся даже со всем нашим грузом.
- Опусти меня, - наконец говорит Сэм.
- Ты в порядке? - Я опускаю его.
- Да, все нормально. - Сэма немного покачивает. У него на лбу проступает пот, он вытирает его рукавом куртки и делает глубокий вдох.
- Пошли, - говорит Шестая. - Они так легко нас не отпустят. У нас осталось десять, от силы пятнадцать минут - и потом нам уже придется прятаться от вертолета.
Мы направляемся к холмам. Впереди Шестая, за ней я, потом Сэм, который старается не отставать. Он двигается гораздо быстрее, чем когда мы бежали милю на уроке физкультуры несколько месяцев назад. Кажется, что с тех пор прошли годы. Никто из нас не оглядывается, но когда мы добираемся до первого склона, в воздухе разносится собачий лай. Кто-то из полицейских привез ищейку.
- Есть идеи? - спрашиваю я Шестую.
- Я надеялась спрятать вещи и стать невидимыми. Так мы бы обманули вертолет, но собака все равно учует наш запах.
- Черт, - говорю я. Я оглядываюсь вокруг. Справа от нас возвышается холм.
- Давайте поднимемся на него и посмотрим, что там по другую сторону, - говорю я.
Берни Косар стремительно летит вперед и исчезает в ночном небе. Шестая идет впереди, упорно поднимаясь в гору. Я иду следом, а Сэм, который тяжело дышит, но держит темп, составляет арьергард.
На вершине мы останавливаемся. Насколько я вижу, видны только размытые очертания других холмов и больше ничего. Я улавливаю едва слышное журчание воды. Я оглядываюсь назад. Отцовский пикап Сэма окружают уже восемь полицейских мигалок, еще две машины несутся к ним с разных сторон шоссе. Берни Косар приземляется рядом со мной и снова превращается в бигля с высунутым языком. Лает полицейская собака, теперь уже ближе. Ясно, что она идет по следу, и, значит, полицейские где-то недалеко.
- Нам надо сбить собаку со следа, - говорит Шестая.
- Ты это слышишь? - спрашиваю я.
- Что?
- Шум воды. Думаю, у подножья есть какой-то поток, может, река.
- Я слышу, - встревает Сэм.
Мне приходит идея. Я расстегиваю куртку и снимаю рубашку. Я вытираю ею лицо и грудь, чтобы она вобрала в себя весь мой пот и весь запах. Я бросаю рубашку Сэму.
- Сделай то же самое, - говорю я.
- Ни за что. Это противно.
- Сэм, у нас на хвосте весь штат Теннесси. У нас мало времени.
Он вздыхает, но подчиняется. Шестая тоже. Она не вполне понимает, что я задумал, но полна желания попробовать. Я надеваю другую рубашку и накидываю куртку. Шестая бросает мне ставшую влажной рубашку, и я тру ей морду и туловище Берни Косара.
- Нам понадобится твоя помощь, приятель. Ты готов?
Я едва вижу его в темноте, но ответ безошибочно угадывается по тому, как он задорно стучит хвостом об землю. Всегда готов помочь, всегда радуется жизни. Я чувствую в нем азарт от преследования, да и сам чувствую этот азарт.
- В чем твой план? - спрашивает Шестая.
- Нам надо спешить, - говорю я и делаю первые шаги вниз по клону в сторону воды. Берни Косар снова превращает себя в птицу, и мы бежим вниз, то и дело слыша, как скулит и лает собака. Она сокращает расстояние. Если мой план не сработает, то интересно, смогу ли я вступить в контакт с собакой и велеть ей перестать преследовать нас.
Берни Косар ждет нас на берегу широкой реки. У нее такая гладкая поверхность, что ясно: она гораздо глубже, чем мне казалось, когда я слышал ее с вершины холма.
- Нам надо ее переплыть, - говорю я. - Другого выбора нет.
- Что? Джон, ты понимаешь, что происходит с человеком, когда он оказывается в ледяной воде? Остановка сердца от шока, это во-первых. А во-вторых, если это тебя не убьет, то онемеют руки и ноги, и ты не сможешь плыть. Мы замерзнем и утонем, - вздыхает Сэм.