- Очевидно, что Дайна действовала не одна. Вы ее уволили, а значит, путь в поместье был закрыт. Она не могла не понимать этого, как и того, что должна воспользоваться последней возможностью. Вы же не проверяли ее вещи?
- Нет, - вынужден был признать Райдо.
Ийлэ вновь поняла, что разговор этот ему не нравится.
- Жаль. Думаю, нашли бы много интересного…
- В доме не осталось ничего ценного.
- Это вам так кажется. У вас о ценном иные представления…
- Ваша правда. Иные.
- А вот Дайна… цепочка для часов… сами часы… табакерки, помнится, в доме имелась неплохая коллекция. Серебряные фигурки. Чарочки с аметистами. Веера. И лопаточки для книг из библиотеки. Чернильницы. Перья.
- Я понял.
- Я рад. Мелочи, конечно, но в итоге эти мелочи потянут на приличную сумму, а если добавить, что ныне альвийская работа в особой цене…
Деньги. Он говорит о деньгах, а Ийлэ… она ведь помнит те самые чарочки с аметистами, которые отец выставил в Охотничьей гостиной. Ему они не нравились, грубоваты, простоваты, но по характеру вполне вписывались в интерьеры.
А веера мама хранила в специальном ящике комода.
Лопаточки для книг… Ийлэ любила касаться страниц пальцами, но если книга старая….
…мама собирала фигурки из бисквита.
А отец - цепочки для часов, и коллекция его, надо полагать, исчезла. Райдо и вправду не заметил бы исчезновения. Как можно заметить пропажу вещи, о существовании которой не имеешь представления?
- Полагаю, увольнение Дайны разозлило ее сообщника. А может, Дайна перестала быть нужна? Зачем делиться выручкой, если можно просто избавиться от подельницы. И вот…
- И вот, - странным голосом повторил Райдо.
- И вот, - прошептала Ийлэ на бархатистое медвежье ухо.
ГЛАВА 4
Специалист из конторы Авершена оказался человеком молодым, но чрезмерно серьезным, словно за серьезностью этой он пытался скрыть неподобающе юный для столь ответственной должности возраст.
Он хмурился. И белесые брови сходились над переносицей. Он поджимал губы, и реденькая щетка усов топорщилась, топорщились и бачки, тоже реденькие, глядевшиеся чуждо, будто бы наклеенные. Специалист рядился в мышастый костюм и галстук повязывал черный, скучный, а в узел его втыкал булавку с платиновой цепочкой и подковкой-брелоком.
На удачу, стало быть.
Он трогал эту подковку и хмурился сильней.
- Смею надеяться, - произнес он, окинув Райдо настороженным взглядом, - ваши документы… в порядке?
Голос его все-таки подвел, дрогнул.
- В порядке, - заверил Райдо, с трудом сдерживаясь от смеха.
Первый выезд как-никак, и парень отчаянно боится совершить ошибку.
- Я вынужден буду проверить.
Он шел неторопливо, копируя чью-то походку, которая, надо полагать, была вальяжной, неспешной, но в его исполнении выглядела комично. Со спины паренек весьма напоминал Ната. И это сходство иррационально радовало Райдо.
- Конечно, - он прикусил губу, чтобы не расхохотаться, - проверите.
- И вы заполните бланки?
- Заполню.
- Благодарю. - Паренек важно кивнул. - Законность - вот политика нашей компании.
В коляску он забрался и, покосившись на альву, которая сидела подозрительно тихо, обнимая медведя, устроился напротив.
На Ийлэ парень старался не смотреть. Очень старался. И смотрел на собственные перчатки из черной лайки, на носки новеньких сапог, на трость с массивным посеребренным набалдашником, на черный кофр…
…и все равно на нее.
С любопытством.
С тайным восхищением, которое Райдо пришлось не по душе. Вдруг подумалось, что этот человеческий мальчишка немногим ее старше и при всей мишуре, которую на себя нацепил, все же специалист, молодой, но… Авершен - серьезная контора, и лишь бы кого в ней не держат.
И значит, у мальчишки есть работа. Доход. Перспективы.
А что за Райдо помимо краденого поместья? И ладно, не сам он украл, получил в подарок, но от этого не легче. И глядя на него, Ийлэ будет думать…
О чем? О родителях погибших? О собственном унижении?
А парень увезет ее в Город, в квартирку тихую, уютную, с геранями на подоконниках, с голубями и скатертями в клеточку. Женится… этот если серьезный, то женится… имя даст.
Шанс забыть.
Притвориться, что все, что случилось в "Яблоневом доле", - это сон. Кошмар. А кошмарам не место в новой ее жизни… и если так, то Райдо не имеет права мешать.
- Хочешь, я ему нос сломаю? - шепотом поинтересовался Нат, который на гостя смотрел исподлобья, с немалым подозрением.
- За что?
- За что-нибудь. - Похоже, вопрос вины или невиновности парня Ната не волновал. - А чего он на нашу альву выпялился?
А хорошее слово. И впрямь выпялился. Сидит, сжимает тросточку свою, уставился не то на Ийлэ, не то на медведя… хотя какой ему в медведях интерес? И значит, на Ийлэ. Моргать и то боится. Ресницы вон обындевели, смерзлись. А сам разрумянился.
Он молод и, наверное, с человеческой точки зрения симпатичен. Не высокий, но и не низкий, среднего роста, сухощавый, с лицом приятным… правда, возникало совершенно непристойное в данной ситуации желание этому лицу несколько поубавить приятности.
- Ему любопытно, - шепотом ответил Райдо, стесняясь и непонятного раздражения, и этого полудетского почти желания втянуть чужака в драку.
Победить.
И… и он человек.
С людьми драться - стыдно.
- Он ей не понравится. - Нат пришпорил лошаденку, вырываясь вперед, и собственный Райдо жеребчик радостно прибавил шагу. - Слишком мелкий и тощий.
- Ты тоже упитанностью не отличаешься. Полагаешь, для Ниры это имеет значение?
Нат насупился, впрочем, надолго его не хватило. Привстав на стременах, он оглянулся, убеждаясь, что коляска никуда не исчезла, равно как и охрана.
- Не знаю. Не думаю. Спрошу. Потом спрошу…
- Как встреча прошла? - Райдо ухватился за возможность сменить тему беседы. В конце концов, альва не принадлежит ему.
Есть договоренность. Обязательства.
И права старшего сородича… человек этот, быть может, ему просто-напросто любопытно, он альвов прежде не видел… и пробудет всего-то пару дней, а потом уберется. А если нет, то Райдо проследит, чтобы намерения его были в достаточной мере серьезными…
- Никак. - Нат вздохнул и признался: - Я, кажется, сделал глупость.
Этакая честность дорогого стоила, к тому же была весьма своевременной. С чужими проблемами у Райдо разбираться получалось куда как проще, чем с собственными. И он велел:
- Рассказывай.
Человек смотрел.
Сидел, вцепившись в трость, и смотрел.
Под взглядом его Ийлэ было неудобно. И она отворачивалась, но все одно продолжала чувствовать на себе внимательный этот взгляд. Нельзя сказать, чтобы человек пугал.
Молодой совсем. Невысокий. Хрупкого телосложения. Рядом с Райдо он казался сущим ребенком и, наверное, сам осознавал это, оттого и пытался выглядеть серьезней.
Но сейчас Райдо не было.
Верхом решил возвращаться, доверив коляску одному из охранников.
- Простите, - человек заговорил первым, - премного прошу извинить мое любопытство… и лишь исключительность этой встречи извиняет его… в ином случае я бы не посмел тревожить вас, но…
Он выдохнул и, достав из кармана окуляры в стальной оправе, торжественно водрузил их на нос. Стекла в окулярах были желтыми, словно из кусочков янтаря выточенными.
- Но вы и вправду дочь Нагиро аль Ашшабби?
Человек произнес имя с запинкой и старательно выговаривая каждый слог, явно опасаясь и ошибиться, и споткнуться. И это имя в его губах прозвучало иначе. Чужим.
Но Ийлэ кивает.
- Чудесно! - За желтыми стеклами глаз не разглядеть. - Я очень рад! Я… простите, я не представился, Талбот. Джон Талбот.
- Ийлэ.
- Ий-лэ, - повторяет он, растягивая имя. - Ийлэ аль Ашшабби, верно?
Пожалуй. Она и забыла, что кроме имени у нее есть и фамилия, привязывающая ее, Ийлэ, к родовому древу. Впрочем, какой в том толк? Древо это мертво.
- Я премного извиняюсь, я столько слышал о вашем отце… видите ли, - он привстал, но коляска подпрыгнула, и человек вновь плюхнулся на сиденье, завалился некрасиво, но выровнялся и пальтецо свое одернул, - видите ли, мой отец, он тоже ювелир… конечно, обыкновенный… нет, известный в определенных кругах. Мастер. Вам, должно быть, это покажется странным… или вовсе нелепицей, но и среди людей есть мастера.
Он снова поднялся и, придерживаясь за высокий борт коляски, сделал шаг. Плюхнулся рядом и за руку взял.
- Вы извините, - повторил Джон Талбот, глядя на Ийлэ поверх желтых стекол, - мама говорит, что я совершенно невоспитанный, но не могу разговаривать вот так, когда кричать приходится. Мне нужно видеть человека и…
Он говорил что-то еще, возбужденно, взбудораженно, то и дело порываясь прикоснуться к Ийлэ. Это было неприятно.
- Мне отец показывал каталоги… вообще-то он надеялся, что я пойду по его стопам, стану ювелиром, но, увы, руки грубоваты. Для ювелира если, а вот замки вскрывать - самое оно. Я хоть и молодой, но лучший в конторе. - Джон Талбот улыбался. И казалось, был совершенно счастлив. - И представляете, как я удивился, узнав, что на эту усадьбу ищут спеца! Да я сам вызвался! Я бы и бесплатно поехал, чтобы… а ваш отец, он где?
- Умер.
- Да? - удивился Джон Талбот, и удивление его было ярким, искренним.
Он и сам был ярким, пожалуй, янтарно-желтым, как его очки.
Искренним.
- Мне очень жаль… я, признаться, надеялся… то есть я понимаю, что все ваши ушли… а вы остались, да? Почему?