- Ты ему нравишься. А он тебе… я вижу… и хорошо… ты лучше, чем другие.
- Какие другие?
- Не знаю. Всякие. Но ты все равно лучше.
Наверное, следовало бы сказать спасибо за столь высокую оценку, но Ийлэ промолчала. И Нат вышел. Он вернулся скоро, принес корзину с малышкой, которую достал, положил на кровать рядом с Райдо.
- Вдруг почует? Он ее любит. А если любит, то вернется, да?
- Конечно, вернется.
Ийлэ хотелось бы верить, если не ради нее - кто она такая? - то хотя бы ради Нани… Броннуин… он называет ее Броннуин, и Ийлэ начала привыкать к этому нелепому имени. И еще есть Нат, которого Райдо тоже любит. Усадьба… ему ведь понравилась усадьба.
- Возвращайся, пожалуйста, - попросила она шепотом.
Услышал ли? Он лежал так тихо, а Ийлэ боялась посмотреть на своего пса.
А ведь он действительно ее.
Ийлэ его не отпустит.
- Возвращайся, - чуть более уверенно повторила она. - Ты же не можешь нас оставить… ты обещал, что будешь заботиться обо мне… и о ней тоже…
Белый какой. И сердце бьется то часто, быстро, то медленно. Главное, чтобы выдержало. А оно надежное, большое.
- Зачем ты пошел за мной? Они бы не тронули меня… не тронули… я, наверное, плохо умею объяснять… - Ийлэ коснулась его руки.
Холодная. И вялая.
- Если бы я не смогла удержать силу, то просто отдала бы ее… земле отдала бы… и я отдала, а ты… не умирай, пожалуйста…
Он не умер. Ни в этот день, ни на следующий.
Лежал.
Дышал.
Глотал воду с ложечки и бульон. И сердце успокаивалось, выбивало ритм.
Время. Его вдруг стало так много, что Ийлэ не знала, куда девать. Она ждала. Отсчитывала про себя секунды, потому что наедине с собой, в тишине, сходила с ума.
Она рассказывала Нани сказки. И пересказывала. Путалась в словах. Играла. Кормила. Что-то ела сама. Иногда - проваливалась в муторный сон, в котором снова шел дождь, правда, обыкновенный, осенний. И кто-то страшный прятался в этом дожде. Ийлэ пыталась от него сбежать, но поскальзывалась и летела в грязь. Проваливалась. В яму волчью, в которой кольями торчали одревесневшие старые корни, они пробивали Ийлэ, и она умирала, чтобы очнуться и понять - жива.
Семь дней? Или восемь? Нат считал, но Ийлэ стеснялась спросить, как стеснялась и рассказать о своих снах.
А потом Райдо открыл глаза.
Не чудо ли?
Чудо было столь долгожданным, что Ийлэ совершенно растерялась. И расплакалась. И сказала:
- Я тебя ненавижу.
Дура.
Он же улыбнулся. Шевелиться не мог, но улыбнулся же…
И тогда Ийлэ поняла: он будет жить.
- Знаешь, - сутки спустя он сумел сесть, опираясь на подушки, которые притащил Нат, но все же сидел, - а она издохла…
Райдо медленно шевелил пальцами, которые плохо слушались. И трогал шею, грудь, плечи, точно проверяя, есть ли они.
- Кто?
- Тварь, которая внутри меня. Я ее больше не слышу. Она сдохла, да?
Райдо протянул руку. Все еще холодная. А он утверждает, что в комнате жарко, и прав, конечно, жарко. Натопили так, что дышится с трудом, только ему тепло нужно, чтобы отогреться.
А он капризничает.
Его ладонь Ийлэ взяла обеими руками.
Закрыла глаза. Сосредоточилась, потянулась к разрыв-цветку, который… которого больше не было.
- Да… кажется… - Ийлэ пробовала вновь и вновь, но сила ее уходила в пустоту, чтобы вернуться эхом. - Я… я про тебя думала, а не про него…
- И значит, получилось?
Руку высвобождать Райдо не спешил.
- П-получилось.
Случайность, не более того.
- У меня кровь закипела. - Второй рукой Райдо почесал нос. - Вот тварь и сварилась. Я сам едва не сварился… думал, сдохну.
- Ты… бестолочь! Хуже Ната.
Ухмыляется только. Довольный. И ему кажется, что все чудесно, что получилось же. Он не понимает, что шансов выжить почти не было, что еще одна молния и…
- Не плачь.
- Я не плачу. - Ийлэ поспешно вытерла глаза. - Здесь дымно. Вот и слезятся.
- Ну да…
А что ему сказать? О страхе своем? О том, что она, Ийлэ, не желала ему смерти? Он знает. Или о том, что не хотела бы жить без него? А этого ему знать не следует. И без того чересчур самонадеян.
- Ийлэ…
- Да.
- Я все понимаю. Мне не следовало лезть. А я сунулся. Испугался за тебя. Сдурил. Вот и за дурость свою получил сполна… и если бы не ты, я бы сдох там. А ты что-то сделала… спасла… а кровь все одно кипела… или не кровь, но живое железо. Главное, что прожарило меня, как того кабана на королевской свадьбе, до корочек хрустящих. Я-то не кабан, выдержал. Твари же тяжелей пришлось… и вот.
И вот.
Иначе не скажешь.
Ийлэ отпустила его руку, но Райдо потянулся, дотянулся до щеки.
- Теперь все будет хорошо. Веришь?
- Да.
Она солжет.
Или нет, она ведь верит, что и вправду будет хорошо. Он здоров. И разве это плохо? Отнюдь. Он поднимется с кровати. И постепенно отвыкнет от боли, это легче, чем привыкать. Он вспомнит, каково это, быть собой прежним, который в полной силе.
Слово сдержит.
Позаботится об Ийлэ. И не о чем печалиться, совершенно не о чем, разве что о том, что Ийлэ больше не нужна ему. Это такая мелочь…
- Мы позже поговорим, ладно? Мне… мне пора… там Нани… или Броннуин… я подумала, что Броннуин - красивое имя. Не альвийское, но… кому теперь нужны альвийские имена? А так… Броннуин… ей будет легче и…
- Иди. - Райдо смотрел внимательно и, кажется, сумел заглянуть в мысли, но и пускай.
Ийлэ нечего прятать.
- Иду… Ната позвать?
- Позови.
- Он о тебе беспокоился. И я уже иду.
- Уже иди. Сбегай.
- Что?
- Ничего. Тебе послышалось.
- Да?
- Конечно. Мы и вправду поговорим потом. Обо всем. Обещаешь?
- Да.
Ей легко дать слово. Быть может, его вовсе не понадобится держать, а сейчас это слово дало свободу. И шанс сбежать. Она не ослышалась, а он правильно все понял.
Наверное, Ийлэ неправильной уродилась, если все время от чего-то бежит.
От кого-то.
Того, кто прячется в дожде и с каждым разом подходит ближе. Он ждет, когда Ийлэ совершит ошибку. И знает, что там, во сне, ей некуда деваться.
Это несправедливо.
- Райдо нас не обидит. - Ийлэ коснулась курносого носа дочери. - Вот увидишь… мы ему не нужны, но не обидит… не прогонит. Позволит остаться в поместье, будет заботиться… как о сородичах… а больше нам ничего и не нужно.
Ложь.
Вот только правда пугает. Ийлэ к ней не готова.
Она прячется день и другой.
И третий тоже, уже сама не понимая, от сна или от яви. Наяву нет дождя, наяву солнце яркое пробирается в окна. Наяву пахнет весной и валерьяной. Почему ею? Ийлэ не знает, но с каждым днем запах становится все более резким.
Ийлэ ищет его источник, но бесполезно. Кажется, этот запах существует исключительно в собственном ее воображении. И когда она почти готова была сбежать от него, появился Райдо. Вошел без стука, огляделся. Хмыкнул.
- Поговорим? Ты обещала.
- Да.
- Да - обещала или да - поговорим?
- Поговорим.
- Не здесь.
Он стал чужим. Немного. Не настолько, чтобы бояться, но это лишь начало, верно?
- Ийлэ… - Он замолчал и вздохнул. - Я скажу Нату, чтоб за малышкой приглядел. С ней все хорошо?
- Да.
- А с тобой?
Промолчать? Молчание - ведь не ложь, а скажи Ийлэ правду, он начнет допытываться. И тогда узнает… о чем?
О том, что ей снова страшно.
Стыдно. Получится, что Ийлэ ему не верит. А она верит, но вместе с тем и боится.
- Ладно. Идем.
И точно опасаясь, что она сбежит, Райдо взял ее за руку. Собственная его ладонь больше не была ни холодной, ни влажной. Шел быстро, но Ийлэ успевала следом.
- Садись, - Райдо развернул кресло, - пожалуйста.
Села. Ровно, как должна сидеть леди. И руки сложила на коленях. Про осанку вспомнила. Лучше про осанку, чем про другое…
- Ийлэ, - Райдо устроился на полу, - скажи, чем я тебя обидел?
- Ничем.
- Точно?
- Да.
- Тогда почему ты меня бросила?
- Что? - Этого Ийлэ не была готова услышать.
- Бросила, - повторил Райдо. - Почему?
- Я не…
- Когда я был болен, ты сидела рядом. Нат сказал. Ты и он. Вы двое. А я очнулся, и ты ушла. Мне, знаешь ли, обидно немного. Я понимаю, что сделал глупость, когда сунулся под грозу, но ведь все к лучшему… и я здоров. Что не так?
- Ничего.
- Ийлэ, - он дотянулся до ее подбородка, - пожалуйста, не лги мне. Я в принципе ложь не люблю, а уж от тебя…
- Я не…
Укоризненный взгляд. А она не собиралась лгать. Ей просто сложно было объяснить все, слова найти, чтобы рассказать и не обидеть. Хотя бы не обидеть.
Или рассказать?
- Я тебе больше не нужна. - У нее получилось отвести взгляд, и Райдо убрал руку.
- С чего ты взяла?
- Ты здоров.
- И что? Это разве повод отказываться от человека? Ладно, от нечеловека, но и не повод! Я… я вот тебя, знаешь ли, ждал… несколько дней ждал, как будто…
- Извини.
Фыркнул. А ведь и вправду обиделся за то, что Ийлэ не пришла.
- Лежишь там бревном… тоскуешь… а она не идет и не идет. И книжку почитать некому. Одеяло поправить. Погладить опять же. Ладно, без поглажки я как-нибудь еще обойдусь, но хотя бы слово доброе я заслужил?
- Нат не сказал?
- Нат - это совсем не то.
Наверное.
Ийлэ даже стыдно немного, что… он и вправду ждал. Зачем?