* * *
Заку повезло, что мачеха с теткой укатили на званый вечер в дом Старейшины Громова, а заодно прихватили с собой Маргариту. После нападения демона, женщины побоялись оставить несовершеннолетнюю барышню тет-а-тет с молодыми Вестичами. Как бедняжка ни упиралась, хозяйка особняка на сей раз стояла насмерть - опасалась оскандалиться перед уважаемой приволжской семьей Орловых. Посему, библиотека, превращенная новоиспеченной писательницей в кабинет, на целый вечер досталась блондину в единоличное пользование.
Комнату, полную старинных книг, укутывал уютный полумрак. Портьеры на окнах были наглухо задернуты. Горел единственный торшер, и мягкий свет падал на желтоватые страницы дневника Марисы Вестич, лежавшего на коленях Заккари. От сигареты, тлеющей в большой хрустальной пепельнице, к потолку лениво завивалась тонкая струйка ароматного дымка, и воздух приятно пах шоколадным табаком. В тишине разливалась неровная, замысловатая мелодия "Полета Валькирии" несравненного Вагнера.
Удобно развалившись в кресле, ведьмак наслаждался музыкой и записями свихнувшейся прабабки. Гримуар представлял собой смесь из кровожадных ритуалов черной маги, придуманных ведьмой не иначе, как в опиумном бреду, и ядовитых зарисовок из жизни семьи прошлого столетия. Правда, почерк у прародительницы подкачал, да и латынь хромала, но ценности дневника подобные мелкие небрежности никак не умаляли.
Внимание блондина привлек рассказ о родовом проклятье Вестичей, про которое прежде нигде не упоминалось. Мариса утверждала, что страдала скорбной болезнью дара, якобы, насланной на род еще в пятнадцатом веке, и только потому переметнулась на темную сторону. Но из ироничного описания складывалось ощущение, что анафема являлась не более чем плодом нездоровой фантазии съехавшей с катушек женщины.
Прабабка утверждала, что проклятье вспыхнуло в ней вместе с Силой. Якобы дар начинал управлять сознанием, вызывал вспышки неконтролируемой ярости и заставлял творить черные дела. В голове, то и дело, звучал чужой голос, а в зеркалах отражался демон. Судя по портрету, при жизни ведьма действительно не заботилась о внешности и не подозревала о существовании расчесок.
В гримуаре имелась запись, что однажды в приступе бешенства Мариса топнула ногой и, до слез перепугав домашних, проломила паркет. Пару страниц сумасшедшая, на чем свет стоит, костерила злой рок за то, что, даже провалившись в подвал, исхитрилась уцелеть. В конце концов, прабабку ждал печальный конец - в расцвете лет, накачавшись белладонной, она наложила на себя руки.
Перед мысленным взором Зака невольно всплыло смутное воспоминание из раннего детства, как посреди холла, в том самом месте, где сейчас красовался семейный герб, паркет был грубо залатан некрашеными досками. Капитальный ремонт провели гораздо позже, когда в Гнездо переехала Аида с маленьким сыном. Мачеха превратила заброшенную пристройку в оранжерею, а на английском аукционе древностей за какие-то неприличные деньги приобрела хрустальную люстру-громадину.
Вдруг, выдергивая парня из размышлений, раздался щелчок пальцами, а затем и раздраженный возглас сводного брата:
- Как здесь свет включается?!
Не поднимая глаз от рукописного фолианта, блондин ткнул указательным пальцем вверх, и на потолке моментально вспыхнул светильник. Зак нарочито игнорировал присутствие соседа и сосредоточенно хмурился в текст, пока извечный противник что-то настырно разыскивал на книжных стеллажах. Разворовывая полки, он вытаскивал тяжелые тома, сердито шелестел страницами и небрежно, с грохотом бросал в стопку на полу.
- Ты видел дневник Марисы Вестич? - требовательно вопросил Филипп. - Он оставался в Гнезде.
- Нет, не видел, - переворачивая страницу гримуара, флегматично отозвался блондин. Его до сих пор возмущал тот факт, что Хозяин семьи в довесок к сумме, снятой с трастового фонда Зака, передал Старейшинам уникальные ритуалы прабабки.
- Ты уверен?
- Что во фразе: "нет, не видел" может быть непонятным? - отозвался блондин, ощущая, как пристальным взглядом брат буравит дырку ему в затылке. - С каких пор ты заинтересовался семейной историей?
- С тех самых, как моя бывшая превратилась в ведьму, - хмуро признался Филипп. Раздался грохот очередной отброшенной бесполезной книги.
В голове Заккари пронеслись десятки ехидных реплик, но он промолчал, справедливо рассудив, что иронизировать над ситуацией, означало бы добивать лежачего.
- В гримуаре Марисы нет заклинания для ритуального убийства, - невольно проговорился блондин и, словно бы, на расстоянии почувствовал, как сильно напружинился соперник.
- А ты уже думаешь о ритуале?
- Подозреваю, что именно ты о нем думаешь, - проговорил Зак, не глядя на собеседника.
Меж парнями повисло угрюмое молчание. Неспокойная, взволнованная мелодия Вагнера оборвалась, отчего звук скидываемых томов казался особенно громким. Неожиданно скрипнувшая дверь в библиотеку заставила молодых людей вскинуться.
Саша вошла бесшумно, словно кралась на цыпочках. От холода ее щеки разрумянились, а ярко-синие глаза блестели. Из-под коротковатой водолазки вызывающе выглядывала узкая полоска обнаженного живота. Заккари непроизвольно сглотнул набежавшую слюну.
- В доме так тихо, - пробормотала девушка, потирая озябшие руки.
- Ты где была? - требовательно вопросил Филипп.
- На факультете, - охотно пояснил блондин, давая понять, что заметил смехотворную попытку новоявленной ведьмы спрятаться в толпе молодых людей. - Покрасовалась перед друзьями?
Беглянка зло сощурила глаза и сухо объяснила:
- Я должна была кое-что проверить.
- Удачно? - полюбопытствовал Зак.
- Это с какой стороны посмотреть.
- Не тяни уж, поделись, - с притворным дружелюбием предложил Фил.
- Твоя Сила проклята.
Наверное, впервые с тех пор, как научился говорить, Заккари потерял дар речи. Это было ошеломление, как если бы ведьмака ни с того ни с сего ударили обухом по голове. Он напряженно выпрямился в кресле, чувствуя, что тело деревенеет.
- Так, - сдавленно заключил сводный брат.
- Все сходится! - Саше, вероятно, показалось, будто парни не верят в заявление. - Демон в зеркале, голос в голове…
- Выйдем! - резко перебил сбивчивое перечисление Филипп. Он стремительно приблизился к подруге и, без особых нежностей схватив ее под локоть, вывел из комнаты. Их шаги отдалились, из холла донеслось неясное перешептывание двух рассерженных голосов.
Приходя в себя от новости, Заккари бегло просмотрел в гримуаре несколько записей датированных тем же годом, когда прабабку посадили под домашний арест. К огромной досаде, придуманный ритуал для лечения скорбной болезни содержался в другом манускрипте, о чем Мариса оставила особую пометку. Нужную книгу опечатали и закрыли в архиве Инквизиции.
Голоса в холле зазвучали громче, спорщики ругались, что являлось для них весьма необычным. Заккари расплылся в злорадной усмешке и, подняв голову, прислушался.
- Извини уж! - огрызнулась Саша. - Я понятия не имела, что о проклятьях не говорят вслух!
- Проблема в том, что ты ни о чем не имеешь понятия! - напирал Фил.
Вопли скатились в сдавленное бормотание, а потом громыхнул окрик сводного брата:
- Зак!!!
Умирая от желания увидеть ссору собственными глазами, блондин моментально вскочил с кресла. Он торопливо припрятал дневник Марисы в ящик письменного стола, а чтобы никто не обнаружил тайник, запечатал замок. Прилизав ладонями белобрысые волосы, ведьмак с нарочитой медлительностью вышел к скандалистам.
- И что у нас еще случилось? - промурлыкал Заккари, складывая руки на груди.
- Страница из проклятой книги, - едва сохраняя хладнокровие, проинформировал Фил.
Машинально все трое уставились на рюкзак, валявшийся под вешалкой с верхней одеждой. Плотная ткань бугрилась, внутри что-то шевелилось, переползало и копошилось.
- Нам не помешает огонь, - наконец, заключил Зак. - И поскорее.
- Бери рюкзак, - отрывисто приказал Фил растерянной девушке.
Чтобы в большом камине гостиной загорелись поленья, было достаточно щелкнуть пальцами. Пламя вспыхнуло ниоткуда, и яростным всполохом ударило в дымоход. Пахнуло обжигающим жаром, и молодые люди невольно отступили.
- Бросай в огонь! - скомандовал Хозяин испуганной подруге, державшей сумку на расстоянии вытянутых рук.
- Подождите, - пробормотала Саша, - только студенческий вытащу.
- Не смей! - выказывая редкое единодушие, одновременно рявкнули парни, но новоявленная ведьма уже успела приоткрыть молнию.
Из маленькой дырочки в застежке повалил поток крошечных пауков и стремглав рас-сыпался по полу. Множество тварей резво поползло по рукам девушки, замельтешило по джинсам. Перепугавшись, с визгом Саша отбросила рюкзак. Без промедлений Филипп подхватил шебаршащую сумку за лямки и зашвырнул в камин. Пламя взорвалось снопом искр. По паркету, затухая, проскакали раскаленные головешки от поленьев, а в комнату повалил едкий удушающий дым.
Охваченный огнем рюкзак бился, как живой. Полчище насекомых в камине пыталось спастись через дымоход, но от жара превращалось в пепел. В комнате то тут, то там загорались крошечные точки. Из невидимых щелей в стенных панелях вырывались ежесекундные вспышки, с мебели градом сыпались искры. Молодые люди отряхивались от проворных тварей, заползших на одежду, но стремительно погибающие паучки и без того опадали водопадом мерцающих светляков. Битва закончилась ровно в тот момент, когда догорели страницы из проклятой книги.
Пламя неохотно доедало остатки рюкзака, в нерушимом безмолвии трещали почерневшие поленья. В воздухе повис прогорклый смог, и от резкого запаха першило горло.