После завтрака влюбленные вновь отправились на свое ложе.
Рендлю лежал на спине широко раскинув руки и ноги и смотрел на серебристую ткань тента. Баркас легонько покачивался на небольших волнах, а диван-губошлеп приятно освежал и мягко массировал его спину. Натали прильнув к его груди, томно и нежно покусывала ему сосок груди. Когда у Рена больше не осталось сил сохранять самообладание, он взял молодую женщину за плечи и приблизил её лицо к своему. Дыша неровно и часто, он приподнял голову и коснулся своими горячими, сухими губами прохладного и нежного лица Натали. Дрожа от страсти всем телом, Натали запустила свои узкие, белые пальчики в его густую, свитую в тугие кольца шерсть, которой поросла его грудь и, с силой прижав его к алому ложу, оседлала своего возлюбленного. Тело её напряглось, а затем пришло в ритмичное движение.
Рен лежал на диване, который, повинуясь заложенной в его компьютер программе, автоматически пришел в волнообразное движение, напряженный, как туго натянутый лук. Из его груди врывались хриплые, звериные звуки, а рот открылся в каком-то болезненном оскале. Зрачки темно-карих глаз Натали сузились, рот приоткрылся и она издала громкий, пронзительный крик, который был подхвачен и умножен чайками, сопровождающих их крошечное суденышко. Застонав, Натали протянула руки к голове Рена и наклоняясь вперед, прижала её к своей маленькой, упругой груди. Рендлю ласкал рукам её атласно-гладкую спину, сжимал тонкую талию, проводил руками по сильным, упругим бедрам. Еще ни с одной женщиной он никогда не чувствовал себя так хорошо, как с этой маленькой, сумасбродной красавицей, которая была способна вертеть им, как угодно.
Как это ни странно, но ему не только было приятно быть игрушкой в руках этой женщины, но и хотелось этого изо всех сил. Когда твой возраст вот-вот перевалит за четыре с половиной тысячи лет, в жизни найдется мало вещей, способных растревожить твое сердце и секс, как правило, уже не является тем мотором, который заставляет тебя мчаться на бешенной скорости. Только очень сильная страсть еще способна расшевелить твою душу и придать жизни глубокий смысл. Любовь и война, вот те два стимула, которые заставляют мужчину просыпаться и начинать действовать.
Война для Железного Рена Калвиша давно уже стала не просто профессией, а подлинным искусством. Он был прирожденным солдатом и сражался только ради самого сражения. Жизнь со всеми её ограничениями и сложностями заставляла его воевать строго по правилам и он, как правило, не испытывал к противнику ненависти. Перед ним обычно ставилась боевая задача и ему следовало выполнить её в кратчайший срок, с минимальными затратами и с минимальными потерями.
Для папаши Рендлю было странно слышать от Эда Бартона о том, что в чудовищных войнах подвергалось варварскому истреблению мирное население. Для него война была искусством и он вел её отточенными инструментами – прекрасно подготовленными и отлично выученными солдатами. О Железном Рене не зря шла слава, как о самом опытном наемнике, ведь нанять его, это означало в первую очередь то, что нанимателю уже не придется отвечать за грабежи и насилия, неоправданные потери и, уж тем более, за жестокое отношение к мирному населению.
Рендлю Калвиш был благородным рыцарем войны и воевал с полным соблюдением правил. Те, кому доводилось воевать против него, даже потерпев поражение оставались довольны, ведь их победили в благородном и честном поединке, а не путем подлости и применения недозволенных приемов и средств. В последнее время Рен уже хотел было завязать со своей профессией, так как устал от войны и все реже ему хотелось защищать чьи-либо интересы, зачастую корыстные и неблаговидные.