Все таки Рунита была отнюдь не лишена некоторой тяги к эффектным жестам, да к тому же её вибрирующий, чуть гортанный и хрипловатый голос, несомненно обладал гипнотическим воздействием. Отцы-хранители, как завороженные протянули вперед правую руку и никто из них не успел отдернуть её, когда в ней оказался длинный, обоюдоострый кинжал с золотой рукоятью и ножнами, богато украшенными драгоценными камнями.
После того, как в руках каждого из отцов-хранителей оказалось старинное боевое оружие, им уже ничего не оставалось, как сплести пальцы в замок и произнести слова клятвы, гарантирующей на Варкене пусть не полное взаимопонимание между кланами, но безоговорочное прекращение междоусобной вражды и бесконечных вендетт. В какой-то мере все кланы по причине своего излишнего энтузиазма угодили в весьма хитроумную ловушку, но поскольку никому из отцов-хранителей не хотелось потерять свое лицо, уж лучше было отказаться от открытой конфронтации и вражды, чем выказать свое небрежение к древним традициям, которые эта девчонка, вырядившаяся в старинный ритуальный кимон, знала просто преотменнейше.
Пожалуй, никто из почетных гостей и зрителей не ожидал, что все произойдет так стремительно. С начала церемонии прошло чуть больше часа, а за это короткое время в жизни Варкена произошли столь большие перемены, что это грозило потрясти до основания весь Галактический Союз. Ведь на галактическую политическую арену выходил один из самых мощных, в военном отношении, миров, который до сих пор был слишком сильно связан распрями, чтобы хоть как-то влиять на галактическую политику. Вкупе с тем, что и Валгия, которую так же никто не воспринимал как захолустную и никчемную планетку, так же как и Варкен, вдруг, освободилась от вассальной зависимости перед Центральным Правительством и древними мирами галактики, это тоже сулило массу перемен.
То, что президент Валгии, герцог ун-Химмельзее и президент Хельхора Гирш Меир-Симхес первыми вышли на арену амфитеатра, водрузили на голову Калвина Норда иридиевую, семизубую корону лорда-хранителя трона и вручили ему символы государственной власти, золотые державу и скипетр, которые тому пришлось держать чуть ли не в зубах, так как он ни за что не хотел выпускать из рук, вдруг, разыгравшуюся и весело гугукающую Лариту, несколько смазало торжественность момента. Зато то, что произошло в следующую секунду, привело несколько сотен тысяч варкенцев в благословенный трепет, так как малышка, заливаясь счастливым смехом, внезапно стала играть этими, блестящими в свете трех солнц, цацками.
Ларита, которой еще и не исполнилось года, пуская пузыри, смеялась и лопотала что-то непонятное, держава и скипетр плясали перед ней в воздухе, а корона на голове Калвина, так и ходила ходуном, грозя свалиться и укатиться куда-нибудь. Калвин Норд при виде такого чуда заметно побледнел. Дитрих ун-Химмельзее, схватился рукой за сердце и громко пробасил:
– Тор Всемогущий, да, эта кроха еще не может ходить, но уже способна как угодно вертеть символами своей власти!
Рунита, которая собственно и побудила Лариту показать свою силу сенсетива, была единственным человеком в этом огромном скоплении народа, кто манкировал правилами. В то время, как все варкенцы и прочие сенситивы, согласно наставлению, старательно сдерживали свой сенсетивный дар и пользовались только техническими приспособлениями, чтобы лучше видеть и слышать все, она в считанные секунды просканировала сознание Эгмона Данина, которому было поручено сделать столь важное заявление.
Она мгновенно поняла, как трудна жизнь в клане Данинов Стойких, сколь бессмысленны их попытки выжить на, хотя и довольно большом, но все же почти бесплодном, острове Данин и потому быстро приняла решение.