– Эй, дурень! – крикнула баба Торя, повернув голову к избушке. Внимание вредной старушки было явно обращено на меня. – Сядло тама хватай да тащи сюды. Токма сядло, а не шкап и не подуху, а то знаю я тя ужо!
Я взял огромное седло, открыл дверь и с большим трудом протиснул его в узенький дверной проем. Выйдя на улицу, я застыл в нерешительности. Подходить к дракону мне почему-то не хотелось.
– Да не боись, пока я рядушком, Гошка смирный будет, – попробовала успокоить меня ехидная старушка, но я ей не поверил. Деваться было некуда (лететь как-то надо), и я подошел с огромным седлом в руках к странно поглядывающему на меня Гоше. Зверюга явно задумала какую-то пакость.
– Сядло пристегни к Гошке, умеешь хоть, дурень? – поинтересовалась вредная бабулька, после чего я занялся драконьей сбруей. Надо сказать, что оседлывать дракона было не сложнее, чем коня Вихря, так что через пять минут седло оказалось водружено на драконью спину, недалеко от основания шеи.
"Мы на нем поедем, как на лошади?" – поинтересовался Рыжик.
"Полетим вроде бы, я сам первый раз", – честно ответил я рыжему путешественнику, и он заинтересованно посмотрел на дракона.
– А с котом как быть? – спросил я бабу Торю.
– Перед собой посадишь, и делов-та, – ответила старушка, но потом нахмурилась, и ее лицо стало похоже на печеное яблоко. – Он же все сядло оцарапаит, ща кожи кусок дам, сядло обернуть.
Бабуля-хорошуля отпустила дракона и зашла в дом. Я опасливо взглянул на зверюгу, и тут меня отвлек Рыжик.
"А мы не упадем с него?" – спросил он меня, недоверчиво глядя на дракона.
"С коня же не падали", – стал успокаивать я кота.
Я продолжал объяснять коту безопасность полетов на драконах (в чем сам был не до конца уверен) и потерял бдительность, за что мгновенно поплатился. Свет померк в глазах, и, когда я смог снова взглянуть на этот мир, обнаружил себя лежащим в позе эмбриона на камнях. Если какой-нибудь умник спросит меня: "Почему?" – я тут же задам встречный вопрос: "А вы когда-нибудь получали драконьим хвостом промеж ног?" Бабка, вышедшая из своей избушки, смеялась, дребезжа, как медный тазик, кот прыгал рядом, довольный драконьей шуткой, а сам Гоша миролюбиво переступал с ноги на ногу, в полной гармонии с жизнью и природой, дружески похлопывая меня хвостом по ноге.
"Ну ладно, чего уж тут, заслужил", – подумал я, с кряхтением поднимаясь на ноги.
"Ага", – радостно прокомментировал Рыжик мою мысль.
– Точна, дурень! Гошка зверюга добрючая, но справедливая! – вслух согласилась баба Торя с моими тяжкими думами.
После достижения мира между мной и драконом дело стало продвигаться значительно быстрее. Обмотав выступ седла куском кожи, который принесла баба Торя, я стал сдавать практическую работу по седланию драконов строгому экзаменатору. Бабуля-хорошуля придирчиво следила за моим трудом, и в конце концов я получил зачет.
– Хорошо оседлал-та, не совсем уж круглый дурак, – вынесла вердикт хитрая старушка. – Ну чаво, полятишь ты когда-нибудь аль нет?
– А Гоша нас до острова довезет? – спросил я бабушку.
– Нет, ты все-таки круглый дурень, – сразу рассердилась старушка. – Гошка – животинка магическая, огненная. А ты его хочешь над озером гонять. Драконам рядом с большой водой находиться категорически не рекомендовано.
Я ошарашенно уставился на бабушку. Последняя фраза была бы уместна в устах ученого профессора Апика. Произнесенное неграмотной лесной жительницей высоконаучное высказывание произвело на меня серьезное впечатление. Баба Торя явно была непростой старушкой.
– Ладно те, дурень. Хватит умничать-та, – засмущалась вредная бабулька и стала технично уводить разговор в сторону. – Оставит он тя на полянке, недалече. Там близко топать, дойдешь как-нить.
– А не подскажешь дурню, бабулечка-хорошулечка, как через озеро переправиться? – решился на вопрос я.
– Ладна, скажу, токма не болтай больна нигде, – смилостивилась баба Торя. – Тама недалече гоблин Трошка живеть, маг водяной. Старик, один отшельничает. Скажи, мол, баба Торя дурня прислала, чтоб спомог те. Трошка придумает что-нить.
– Так ты с Той Стороной дружишь? – удивился я.
– А чаво нам делить-та? Это молодежь пусть глотку друг дружке рвет, а мы отвоевались ужо, – ответила бабушка устало, и на меня пахнуло вековой стариной. Бабуля-хорошуля объяснила мне, как найти гоблина после полета на драконе, и тяжело вздохнула.
– Извини, баба Торя, если обидел чем случайно.
– Да не, повеселил ты меня, дурень. Ляти ужо давай – чё-та подустала я, пойду прилягу.
Я подошел к дракону, весело косящему на меня глазом с вертикальным зрачком, и через секунду уже устроился в огромном седле. На сбруе имелись вставки, напоминающие ручки заднего сиденья мотоцикла, упоры для ног, похожие на стремена, и сидеть было очень удобно. Рыжик подбежал и ловко взлетел на переднюю часть седла, обмотанную куском кожи. Крепко вцепившись когтями в кожу, кот застыл, в радостном предвкушении новых впечатлений немного нервничая. Я тоже слегка побаивался предстоящего полета. Баба Торя подошла к морде дракона и что-то стала ему бормотать, по-видимому давая координаты конечного пункта. После этого бабуля-хорошуля отошла от зверя и махнула рукой. Было очень похоже на отмашку судьи "на старт". Гоша развернул огромные крылья, которые я до этого момента принимал за костяные пластины на боках, и несколько раз махнул ими для разогрева. Меня обдала волна горячего воздуха, чем-то напоминающая воздушную волну от крыльев саламандры, но гораздо более прохладная. Дракон разбежался в сторону пропасти, по которой я карабкался на эту гору в первый раз, над краем пропасти подпрыгнул, сложил крылья под углом (став чем-то похож на дельтаплан), и уже через секунду мы полетели, быстро набирая скорость. Оглянувшись, я увидел, как баба Торя махнула нам рукой, потом сгорбилась и медленно пошла в свою избушку.
Дракон сделал плавный разворот в воздухе, взмахнул крыльями и стал набирать высоту. Полет на драконах не похож ни на что другое. Крыльями зверь машет очень редко, и как он набирает при этом высоту – непонятно, не иначе использует магию Огня, насквозь пропитавшую его тело. Но если на саламандре могут летать только огненные маги, то на драконе есть возможность покататься всем желающим. Полет напоминает быструю езду по горной дороге. Сначала дракон резко набирает высоту (примерно метров сто над деревьями), а потом скользит по воздуху, постепенно снижаясь, и перед новым набором высоты его брюхо почти задевает верхушки лесных гигантов. Ощущения седока сравнимы с теми, что испытывают любители американских горок. Мы с огромной скоростью неслись по воздушным волнам, периодически взмывая на стометровую высоту над зеленым ковром леса и снова спускаясь почти к самым кронам деревьев. Сначала я ужасно нервничал, в упор глядя на проносящиеся под ногами могучие ветви (находясь в нижней точке траектории полета), мысленно представляя себе последствия столкновения, но потом привык. Вот к постоянной качке привыкнуть было труднее, и примерно через час полета у меня началась морская болезнь, с которой я мужественно боролся. Рыжик никакого дискомфорта не испытывал и весело вертел головой, радуясь новым впечатлениям. Иногда мне очень хотелось сойти с летательного средства и идти пешком, наплевав на потерю времени, но пару раз мы пролетали над большими полянами – и дурные мысли мгновенно покидали мою глупую голову. Лес под нами кишел жизнью, и, по-моему, жизнью совсем не дружелюбной. Вернее, обитатели леса были бы мне, конечно, рады – но эта радость имела скорее гастрономический характер. На полянах бродили настоящие динозавры, некоторые с зубами, которые я увидел, проносясь над ними с огромной скоростью. Самих-то зверей толком не разглядел – а вот их зубы очень даже успел рассмотреть. Имея такие челюсти, есть траву – просто кощунство.
Один раз наш дракон что-то почуял и стал набирать высоту гораздо раньше, чем обычно. Через некоторое время мы неслись уже очень высоко – и тут из леса вылетела туча каких-то тварей и устремилась к нам. Туча быстро догоняла дракона, и через минуту я уже видел наших преследователей. Нас догоняли маленькие дракончики, каждый размером не больше земной кошки, вот только их пастям с жуткими зубами мог бы позавидовать любой земной аллигатор. Первый дракончик в стае догнал Гошу и мгновенно вцепился в его хвост. Наш дракон взревел от боли и прибавил скорости. Преследователи не отставали, а мелкий зубастик висел на драконьем хвосте, как прищепка на бельевой веревке. Гоша бил хвостом, как пастух кнутом, но зубастая тварь держалась крепко, и нас уже стали настигать друзья зубастика. Я снял с плеча арбалет, перегнулся в седле и почти в упор всадил болт в голову дракончика. Тварь завизжала, как бензопила, отпустила Гошин хвост и полетела вниз, похожая на кусок тряпки. Долго падать ей не дали – часть стаи прямо в воздухе набросилась на жертву, и через долю секунды на ветру кружили только кожистые крылышки. Я, как стрелок-радист истребителя, сбил еще пару тварей, которых постигла та же участь. Когда я сбил третьего дракончика, стая быстренько его растерзала и отстала от нас. Гоша скосил на меня глаз с вертикальным зрачком, рыкнул что-то вроде "спасибо", и мы полетели дальше.