Дальше опять началось непонятное. Прямо на камнях выросла скамья, покрытая тканью, но очень скользкая на ощупь, напротив неё другая, такая же и кларон сделал приглашающий жест, снял свой рюкзак и на вопрос, "можно ли?", пустил его по кругу, объясняя, что в нём к чему, а воины рассматривали невиданную одежду и странные нашивки и необычных мальчишек, которые, хоть и имели суровый вид, но оказались обычными, улыбчивыми парнями.
В это же время и стол появился, похожий на прямоугольный камень, и еда нашлась в корзинах, и прошел по рукам бурдючок с согревающим. После длинной путаной беседы, все, наконец, поняли, кто, в чем запутался, кто кого спасал и почему всем так дорога простая девочка Канчен-Та, и почему так льнёт к ней, как к сестре мэтрол Фарлин, готовый заплакать от того, что теперь, скорее всего, приключение закончится и надо будет расставаться и топать домой, где скучно сидеть под крышей с матерью и ждать возвращения отца.
Было, о чём поговорить в этот день всем, кто спрятался в тени ущелья от лучей Сияющего. Сказки становились реальностью. Легендарный живой Мроган катал всех желающих на простой циновке и показывал другие чудеса. Кайтар демонстрировал тайны владения пращой и выходил один, без оружия, бороться против двоих взрослых воинов с кинжалами, после чего все поняли, почему эта парочка вдвоём, без страха, отправилась в опасный поиск и победила бы торговцев, если бы это раньше не сделала худенькая девочка и не закончили они сами.
В ущелье решили и остаться на ночь. Мишка уверил всех, что завтра они пойдут быстрее. Чудеса не кончались. В сумраке возникли из ничего светильники, на одном из которых жарили еду. Когда вдоль ущелья подул прохладный вечерний ветер, вокруг стола появились защитные стенки, драпированные тканью и никто не мог поверить, что все эти предметы берутся просто из воздуха. А драпировка - это фантом, обманка, чтобы они не стукались лбами в прозрачный, но твёрдый воздух.
Увидев, что эти его фокусы всех так потрясают, Мишка, развлекаясь, рядом с каждым иритом посадил его же примитивный, но похожий портрет, сквозь который можно было просунуть руку, это выглядело совершенно невероятно.
Ни воины, ни их мэтр не могли понять, с какой стати юный волшебник так легко открывает свои секреты, рассказывает столько интересного, ничего не скрывая? Откуда им было знать, что после душной и вонючей атмосферы Дворца, в которой хозяйничали жадность и вельможная спесь, они с Пашкой никак не могут надышаться простой искренностью новых друзей, даже не замечающих своей душевной чистоты, бескорыстия и готовности жертвовать собой не ради золота.
Мишку просто до слёз растрогал юный Фарлин, смело прыгавший ночью на виду врагов, когда всё тело его содрогалось от страха, и ему он готов был и подарить всё, что угодно и рассказать всё сокровенное, но ничего достойного с собой не было в наспех закиданном рюкзаке, поэтому Мишка рассказывал.
И эти ночные рассказы были ещё страшнее, чем легенды в устах девочки, потому что там, где она видела только то, что происходило, Мишка знал, как это делалось, и где был самый большой страх, прошедший мимо неё.
Он честно рассказал, как его самого чуть не убили вартаки после битвы на реке, и о том ужасе, который он испытал, понимая, как его сейчас будут убивать. А для наглядности рассказа запрятал самого себя, как тогда, в прозрачную защиту и воины лупили по ней ногами, чтобы практически показать, как оно было!
И не сказка, а живой мальчик сидел перед ними. И в его рассказе пережитый ужас передался слушателям и женщины плакали, а воины качали головами, соглашаясь с тем, что это так и могло быть.
Говорили и мужчины. Содержимое бурдючка развязало языки и юные клароны узнали, что не всё спокойно на границе с Хассанией, вот и торговцы сколько лет ходили и никто не знает, чем они торгуют и сколько добрых иритов уволокли они в плен, в рабство, а воинов на границе не хватает.
Мишке раньше и в голову не приходило, что по-разному живут кланы, хоть и союзничают между собой, но, если их Клан Сурка славен тем, что забрался высоко в горы и живёт там сурово, но защищен от нападений с юга, то другие постоянно готовы к бою и нередко подлые отряды врагов тайно переходят в долину и грабят всех беспощадно.
А короли не очень-то помогают друг другу и не хватает у иритов сильной руки, такой, чтобы объединить воинов всех кланов и один раз установить мир на этой земле. Или, хотя бы, понастроить крепостей для защиты, чтобы прекратить эти тайные набеги.
И они перечисляли, какие поселения были сожжены дочиста и пальцев на руках не хватило, чтобы сосчитать их. У юных кларонов в дуже закипал дерзкий и яркий огонь злости, смешанной с желанием совершить что-нибудь по-настоящему стоящее. Не считать же подвигом победу над сумасшедшей красавицей, которая сама же себя и убила.
Оказалось, что вся здешняя территория живёт двумя большими общинами. Кланы своими крепостями стоят вдоль границы и они всегда дают воинов, тренируют их, обучают и воюют. И платят кровью своих мужей и детей. А поселения земледельцев за это обеспечивают их едой и одеждой, хотя иногда и вместе они идут на защиту, когда совсем уж невмоготу становится.
Конечно, горы - природная граница - защищают от набегов, но здоровому мужику ничего не стоит перейти по перевалам туда, куда надо и появиться неожиданно. А хассаны - хитрые и злые, но воины умелые. И оружие у них - не чета праще.
Есть, конечно, в Сарпании и настоящие крепости, так что большие войска не идут вглубь королевства, но края издёргали ужасно. Прибегут, награбят и умчатся. И ведь, стараются не жечь поселение дотла! Как дойного аргака, чтобы ещё раз попользоваться. Только тех, кто сильно сопротивляется, сжигают совсем, и в этом особая сложность. Защитишь кого-то, накажешь врага, а через год, глядишь, пустошь на этом месте, ни камня родового, ни погоста.
Никаким колдовством - думал Мишка - не защитишь целую страну. Надо как-то по-особенному. А как? Ничего даже в голову не приходило, кроме знаменитой Китайской Стены. Только строили её в другом мире, где она и была знаменита, причем, добрую сотню лет и загубили на эту стройку столько китайцев, что лучше было бы войском решить эту проблему.
Стали считать, сколько в королевстве, а потом и у иритов, воинов, если три короля объединятся. Пальцев не хватало, считали камнями и камушками, отрядами и армиями. А сколько у хассанов? Потому что если бить, так до самого корня, чтобы навсегда. Посчитали крепости у врагов. Слабовато. Можно всё своё войско оставить неживыми в чужих землях. А если враг не примет бой? Ещё глупее, пробегаешь за ним, сам голодный останешься, свои же поля потопчешь, а толку - шиш!
А если войско долго на границе с Хассанией простоит, то с другой стороны Иллирия, считается, что мир с ней, а на деле ещё непонятно, кому она первому помогать будет? Получалось по-всему, что надо бы строить крепости вдоль хребта и налаживать своих ребят каждый год, чтобы там учились, а не у своих же вымпелы таскали.
Но это же возможно, если только три короля вместе возьмутся. А сейчас владыки только и думают о том, как из-под соседа трон выбить, и, если бы не горы, которые делят иритов на куски, давно бы передрались друг с другом.
Говоря эти крамольные слова, мужчины с опаской поглядывали на парней, кто знает, за какие заслуги они имеют свои чины и каким местом их зарабатывали. Но свежая память о Гирбате Богатом не оставила ничего доброго в душах кларонов и они горячо включились в дискуссию.
И ощутили от этой тёплой беседы прикосновение к очень большому и важному делу, такому, как сохранение жизни всей этой большой территории. И виделись им в разговоре дети, смеющиеся во дворах домов, чистые зеленые лужайки в жарких лучах Сияющего, как хорошо!
- Дурни вы все! Суха муха! Чем ты народ крепче защитишь, тем ему хуже будет!
- Почему, мэтр?
- Потому что лучше будет только королю. Суха муха. Если она с одной стороны - как бы, защита, вроде стены, то с другой, как бы та же стена и есть! Ишь, беда какая! Оно ведь, легче своих давить, когда снаружи покой и паррядок!
До этой речи он долго молчал, не вступая в прения. Теперь язык мэтра Хатакра настолько же заплетался, насколько позволял оценить мудрость того, что он произнёс. Эта антимонархическая речь могла быть произнесена только в полевых условиях с малознакомыми иритами.
- Им ведь чего подавай? Дворцы вместо крепостей! Чтобы в шелках восточных щеголять друг перед другом. А то, что мы с камнями против дротиков воюем, так им нас. ть! Ишь, беда какая!
- А почему же у хассанов дротики? У них же тоже король?
- У их не король! У их пдишахх! Суха муха! Ничуть не лучше!.. Фарлин, ты чего здесь? Иди к мамке спать!! Рано тебе ещё! А дротики, птмушт они грабят всех подряд, а совести пррр, нету, беда какая! Кого хочешь про-да-дут!
- А почему народу-то хуже?
- Вот, дурни, суха муха! Пока он, король, то есть, слава ему, сам боится, народ ему нужен. А если некого бояться, значит дави!! Один солдат пошёл на войну…..
Как и полагалось, беседа закончилась песней про солдата, мэтра уложили и постепенно все улеглись спать, кроме двух влюблённых, которым и ночи бы не хватило, чтобы рассказать друг другу все свои приключения. А, поскольку охрану не выставили, они и выполнили её роль, а потом Мишка остался один, держа на руке свою найденную потерю с клятвой в душе никогда с ней не расставаться.
Она заснула мгновенно, начав говорить что-то сбивчиво- несуразное и он, смеясь, понял это, и держал её лёгкие плечи, и чувствуя в себе огромную силу, впитывал в себя её запах и тепло и думал. Пашка, молодец, догадался еще раньше, накрыть их спальным мешком, а свой поделил с мальчиком Фарлином. И наступила полная тишина.