- У меня другая проблема: временами мне сложно сдерживать свой норов, но ради тебя я очень стараюсь. Насчёт же голоса... Дело не только в твоём голосе, мне вообще кажутся дикими эти молчаливые разговоры, словно и не живые создания общаются. Ты ведь никогда не смотрела на общение альт с точки зрения людей и иных созданий, привыкших к шумному говору? - мне хотелось довести до свой женщины все нюансы моего отношения к затронутому ею вопросу, и по выражению лица и эмоциональному фону я видел, что это мне удаётся. - Голос не только передаёт слова и эмоции, он ещё как фон, гасит окружающие звуки, преодолевает их, создаёт живость, веселье. Возможно, это только иллюзия, привычка, но очень сложно от неё избавиться, жизнь без этой привычки оказывается менее яркой.
- Ты прав, котик, - с оттенком задумчивости изрекла альта, крутя в руках пустой фужер. - Мы, альты, слышим не только голос, но и эмоции друг друга во всём их многообразии, и это становится частью мысленной беседы, дополняет и оживляет её. Ты же ещё не скоро сможешь слышать всю гамму эмоций, поэтому с моей стороны в самом деле жестоко требовать от тебя мысленного общения. Значит, решено: когда возможно, будем общаться вслух; и сёстёр я попрошу обращаться к тебе только вслух. - Сказав это, женщина оторвала взгляд своих гипнотически прекрасных глаз от фужера и заглянула в мои глаза. Я тут же ощутил, что по-настоящему волнует её вовсе не форма общения, и этим вопросом она лишь оттягивает момент начала по-настоящему серьёзного разговора. Альта тут же подтвердила промелькнувшую догадку. - Но сейчас всё это не важно, у меня к тебе есть одно не слишком приятное известие. Не хочу ходить вокруг да около, поэтому скажу прямо: нам пора отправляться в Альтрию.
Я в задумчивости откинулся на спинку стула, не спеша с ответом. Женщина продолжала гипнотизировать меня своими зелеными глазищами, во взгляде которых ничего не стоило раствориться. Возможно, этим взглядом она пыталась смягчить процесс принятия мною решения.
Вопрос действительно стоял нешуточный: всю свою сознательную жизнь я посвятил службе Империи, воспринимал её глубоко своей, а тут вдруг меня увольняют с военной службы, и торчу я теперь полузатворником в доме синеволосой альты. Но, так или иначе, я нахожусь в своей родной стране, более того, в её столице, и потенциально имею возможность в любой момент пообщаться с соотечественниками. Плевать, что Виктория днями и ночами занимается моим обучением и составляет компанию в тренировках с мечом, - в случае необходимости можно и поставить вопрос ребром, а то и просто пригласить её в какое-нибудь местное увеселительное заведение.
Да и никогда раньше мне не доводилось покидать пределы Империи. Пусть родом я был из соседней Глации, но всю сознательную жизнь провёл именно здесь, не воспринимая Глацию за родину. Кроме того, мне вообще не приходилось выезжать в соседние страны, если, конечно, не считать регулярных рейдов на оркские и варварские территории, но таковые явно не тянули на полноценную иммиграцию. В результате весь мой внутренний мир восставал против отъезда с привычной родины.
С другой стороны... Император же явно дал понять, что жизнь и счастье Виктории волнуют не только меня, но и его, как главу государства, следовательно, сопровождение возлюбленной можно считать связанным с интересами короны. Но всё это будет банальной отговоркой, попыткой совершить сделку с совестью. Другой вопрос, возлюбленная не говорила об окончательном переезде. И я зацепился за эту призрачную соломинку.
"Надолго?" - задал я только один вопрос.
"Не знаю. Всё будет зависеть слишком от многих обстоятельств. Тебе так тяжело расставаться с родиной?" - в её мысленном голосе звучало столько участия и грусти, она буквально разрывалась между моим душевным спокойствием, своими собственными резонами и не совсем ещё понятным мне долгом связующей.
"Не надо, милая, не терзайся", - моё сердце сжалось от глубины охвативших женщину переживаний, я был ими просто раздавлен. - "Если это так важно для тебя, то я поеду без вопросов. В конце концов, меня здесь ничто не держит, император приказал заботиться о тебе, так что даже интересы короны я не предаю своим отъездом".
Я буквально подскочил со стула и в считанные мгновения оказался возле неё, сжал в объятиях и зарылся лицом в роскошную гриву волос, привычным жестом раздвигая металлические составляющие боевой косы. Хотелось сказать ей что-то тёплое, нежное, но кроме голых эмоций ничего другого на ум просто не приходило, - так меня зацепили эта её забота о моих чувствах и связанные с ней переживания.
"Какой всё-таки великий дар судьбы - наша любовь", - моя альта немного успокоилась, и теперь откровенно наслаждалась нашей близостью. Она тёрлась о меня, гладила ладонями мои руки, и во всём её облике чувствовалось какое-то первозданное счастье.
Всласть наворковавшись и наласкавшись, мы немного успокоились, так что вновь смогли перейти к насущным вопросам.
- И когда ты планируешь отправиться в путь, милая? - спросил я уже без тени эмоциональности, с сухим деловым интересом.
- Завтра, с рассветом, - невинно проворковала моя возлюбленная.
- Тогда придётся отменить все наши тренировки, мне необходимо сделать прощальные визиты хорошим знакомым.
- И ты не составишь мне компанию во время ночной охоты? - ещё более невинно поинтересовалась прелестница.
- Охоты? - с недоумением переспросил я.
- Да. Я хотела напоследок немного поохотиться, как тогда, - на её губах заиграла мечтательная улыбка, в повадках появилась томность, предвкушение. И звенящим шёпотом она добавила. - Помнишь?
- ЭТО забыть невозможно, любимая, - меня тоже проняли воспоминания о памятной охоте, которой альта пыталась компенсировать мой нарушенный отпуск в пограничном лесу.
- Так ты пойдёшь со мной? - она окончательно растаяла. Мне даже показалось, что ещё немного - и женщина просто обмякнет в моих объятиях.
- Ну... - к этому моменту я уже некоторое время лихорадочно соображал, как бы мне успеть до утра придти в себя после прощальных визитов, но предстоящая ночная охота окончательно спутала карты. Да уж, задача всё усложняется. Но ведь не откажешься!
- Ты не хочешь? - её начали наполнять эмоции глубочайшего разочарования.
- Ну что ты, солнышко, - пришлось возразить, чтобы не быть захлёстнутым очередной волной переживаний возлюбленной. - Просто я могу быть немного... не в том состоянии, чтобы пойти на охоту.
Женщина в притворном недоумении изогнула брови, видимо, решив сначала всё перевести в шутку, но затем в ней шевельнулись какие-то тёмные эмоции, и она довольно жёстко припечатала.
- Ты хочешь поставить связующую в тупик своим непотребным состоянием? К твоему сведению, котик, большинство людей вообще редко из такого состояния выходят, так что мне не привыкать. Не волнуйся, у меня есть методы для пробуждения в человеке сознания, - альта плотоядно облизнулась, её взгляд метал молнии.
Закончив говорить, женщина мягко высвободилась из моих объятий и пружинистой походкой направилась прочь из трапезной. Уже на самом пороге она обернулась, ободряюще улыбнулась и подарила мне воздушный поцелуй. Я же так и остался в полном недоумении додумывать смысл её последних слов. - "А ведь иногда в ней даже в наших отношениях пробивается волевая бестия; недаром Стася тогда недоумевала моему чрезмерно трепетному отношению к возлюбленной".
Но очень скоро разговор с Викторией вылетел у меня из головы под спудом связанных с прощальными визитами вопросов. Из огромного их количества очень быстро выделился один, самый насущный: где взять нормального спиртного по приемлемой цене? Пробежка по ближайшим питейным заведениям показала, что моего скромного бюджета хватит разве что на совершеннейшую бурду. Просить денег у альт также не хотелось: они уже высказали своё "фи" к проблеме алкоголя. О том, чтобы поднять денежный вопрос в разговоре с возлюбленной, речи тем более не шло. Какой я после этого мужик, если прошу деньги у своей женщины?
Пропивать оружие, да ещё подаренное, казалось и вовсе диким, - на такое не пошёл бы ни один гвардеец, даже находясь на пороге голодной смерти. Заработать нужную мне сумму также было непросто, а быстро - и вовсе невозможно. Кому я, кроме императора, нужен со своими весьма специфическими навыками? Убивать гражданских просто ради нескольких серебряников тем более не входило в мои планы и в моральный облик воина. В общем, куда ни кинь, везде торчал клин моей выпестованной годами гордости. Однако, как человек наблюдательный, я, в конце концов, нашёл выход, вспомнив пристрастие местных гномов к алкоголю.
Путь к гномьему завхозу был не близкий, пришлось спускаться в самые закрома поместья. Здесь, в небольшой комнатке, вплотную примыкающей к складам и подвалам, обитал этот пожилой гном. Наверх он почти не поднимался, разве что для руководства погрузкой провианта, безвылазно обитая в своей импровизированной норе. Не знаю уж, что он тут нашёл такого заманчивого, ради чего жертвовал пребыванием в роскошном саду-лесе альт, - не иначе, демонстрировал на своём примере все достоинства гномского образа жизни в горах. Что же касается спиртного, то, глядя на вечно поддатого гнома, образ жизни этих созданий представлялся чрезвычайно далёким от некой идиллии. Или они для того и ушли под землю, чтобы вдали от чужих глаз предаваться этому далеко не изысканному пороку? Хотя... если они изначально жили по соседству с альтами, то такое поведение гномов вполне оправданно.
На мой стук из-за двери стремительно выскочил седобородый коротышка в кожаных штанах, кожаной куртке и огромных обшитых металлом сапожищах. Зыркнув маленькими глазками вокруг, гном обратился ко мне: