Ирина согласилась.
- Вы пока ходите здесь, смотрите, а я с Аней схожу к тётке. Потом вернусь, вы все вопросы и зададите. Может ещё, - она улыбнулась, - сходим искупаться.
- Договорились, - ответил я.
Ирина с Аней ушли, а я издалека любовался Ириной фигурой. Потом подобрал слюни и начал обход будущих владений.
Я уже решил, что покупаю этот дом. Хороший добротный дом, с прочными стенами. Фундамент каменный, а не кирпичный, это главное. Участок большой, соток двадцать, весь зарос по грудь травой, но это не проблема. У меня на этом месте будет английский газон. На газоне поставлю мангал, вокруг него на длинных английских ногах будут расхаживать леди, вокруг ледей будут суетиться джентльмены, все будут пить виски, закусывать шашлыками и солёными рыжиками, хвалить меня, какой я рачительный хозяин.
В траве белеют цветы клубники. Дикая, наверное. Надо будет её приручить, привести в лоно цивилизации. Клубничное варенье, вы сами понимаете, практически деликатес. Долгими зимними вечерами, будем сидеть у самовара я и моя Маша, взопревшие от десятой чашки чая, умильно глядя друг другу в глаза, а моя рука нежно будет скользить по её бедру. И никого нам больше не надо - я, зима, самовар и клубничное варенье. А её, может быть, будут звать не Машей, а Ниной. Или, ещё лучше, Ирой. Вьюга мглою небо кроет, вихри снежные крутя. Я вздохнул.
Участок огорожен стареньким забором, вдоль него по левую руку - кустарники. Заросли малины, смородины, крыжовника. Все в нехорошем состоянии, много сухостоя, надо всё проредить, лишнее вырезать, облагородить, одним словом, подстричь по линеечке, чтоб гармонировало с моим газоном. Слева, ближе к дому - колодец, правда, без журавля. На краю колодезного сруба стоит помятое оцинкованное ведро, прикованное цепью к вороту. За дело, видать приковали, чтоб не сбежало. Справа, в дальнем конце участка, какие-то деревья, вишню вижу, уже завязь образовалась, значит ещё не всё потеряно. По своим органолептическим качествам вишнёвое варенье ничем не уступает клубничному и малиновому. Ладно, с деревьями позже разберемся. Также справа, но уже ближе к дому, по порядку: домик для раздумий, баня, деревянный сарай и кирпичное строение с дверью и воротами. Надо пройтись, навести ревизию с наследством. Не думаю, что Ирина вывезет в город старые оглобли или вилы. Кстати, надо этот вопрос утрясти.
Деревянный сарай оказался бывшим курятником, судя по насестам и количеству гуано на полу. Кур, к сожалению, не было. Может мне возродить куроводство в отдельно взятом хозяйстве? Привезти откуда-нибудь цыплят, выбрать породу с потрясающей яйценоскостью, чтоб все соседи ахнули. Утречком, по росе, добежать до курятника, достать из-под курицы свежие яйца, сделать себе омлет с беконом. Чистая экология, никаких консервантов и загустителей. Для бекона кабанчика завести, Борькой назову. Буду его холить-лелеять и чесать за ухом, а к Рождеству придет добрый дядя и сделает из него браушенвейгскую колбасу, копченый окорок, сыровяленую грудинку и прочие деликатесы. Потом, зимой, спуститься в подпол, отрезать от окорока ломоть, кинуть на сковородку. Смотреть, пуская слюни, как он шкворчит, разбрызгивая ароматные капельки свиного жира, вылить туда пяток яиц. Объедение.
Дальше я прошел в дом. Его надо смотреть внимательно, это не гараж, мне в нем жить. В доме хорошо. Во-первых, просторная застекленная веранда на всю ширину дома, прямо - вход в дом, налево - дверь в кладовку. Планировка дома мне понравилась. Входишь в небольшой коридорчик, от него двери. Направо - кухня. Стол, табуретки, печь. Полки с разной утварью и банками. Справа - кладовка, в ней, под крышкой, лесенка в подпол. Спустился по ступеням вниз, посветил себе зажигалкой. Увидел лампочку под потолком, вернулся, нашел выключатель. Ну, что сказать. Очередная просторная кладовка, на пол-дома примерно. Полки вдоль всех четырех стен, банки, кастрюли. Стены досками обшиты. Совершенно непонятное образование торчит из-под земли в дальнем углу, похоже на какие-то два камня. Чудили прежние хозяева. Прохладно, правда. Выполз на свет божий, закрыл подпол, прошелся по другим комнатам. В целом я удовлетворен. Бедненько, но просторненько, для одного - в самый раз. И запах в доме хороший, нет комаров и мух, что удивительно. Может есть какой секрет, надо будет у хозяйки спросить. Похоже, мне продают все оптом, со скидкой, самовывозом. Только куда потом девать все руины и раритеты из кладовых, мне непонятно.
Пока Ирина с дочкой шалались по родне, я сходил в машину, приволок еду и питьё, разложил всё на кухне. Пора бы и перекусить. Сходил к колодцу, принес ведро воды, налил в чайник. И на чем его кипятить? Подожду хозяйку. Накатил грамм пятьдесят, за руль сегодня не садится, можно слегка расслабиться. Занюхал корочкой хлеба. Жалко, что на кухне табуретки, а не стулья. А то бы я откинулся на спинку, рассупонился.
Вышел на крылечко, сел, закурил. Я, наверное, в доме курить не буду. До меня, видимо, не курили, иначе бы чувствовался духан от табака, его ничем не скроешь.
Что-то я устал. Старость, что ли, не радость? Побегал на свежем воздухе пару часов и уже хочется в кресло. Это тяжелое функциональное расстройство, как результат малоподвижного образа жизни, систематического злоупотребления табаком, кофе и алкоголем, приведший к общему ослаблению организма и быстрой утомляемости, сказал бы мой сосед доктор Курпатов. Прописал бы витамины, пробежки по утрам и обтирания холодной водой. Я же скажу проще - все, что доставляет нам удовольствие, делает нас слабее. Я не боюсь этого слова, я иногда бываю с собой честен.
Пришли Ирина с Аней, какие-то притихшие, у Ирины, припухшие глаза, или мне показалось? Ладно, эти дела меня не касаются, я мимо проходил, мне чужая жизнь не нужна. Я предложил им поужинать, прошли в кухню.
Ирина быстро разобрала все колбасы и сыры, нарезала хлеб, перелила воду из просто чайника в электрочайник, накромсала в тарелку овощи. Получился такой милый натюрморт. Достала вилки из буфета. Я спросил её, будет ли она вино. Она сказала, что будет, но после купания. Потом посмотрела на меня, пронзительно, конечно же, глаза у нее, мама мия, в них же можно утонуть, погибнуть!
- И водку тоже после купания, - сказала она и в голосе появилась, э-э-э-э, как это сказать… не металл, но некоторая твердость. Я с трудом отвел взгляд. Хорошо, хоть не было утверждения о том, что водку я вообще пить не буду. У мужика всего две радости в жизни, можно сказать, водка и бабы. Желательно вместе, но можно сначала водку, а потом бабу. На крайний случай - просто водку.
Мы принялись за еду. Напряженность за столом не уменьшалась, даже егоза Аня молчала.
- У вас неприятности? - поинтересовался я равнодушным голосом.
- У меня вся жизнь - неприятности, - Ирина вздохнула, - тётка ругалась. Она против, чтобы я продавала дом. С одной стороны она права, а с другой - ну не могу я за домом смотреть, и деньги мне нужны.
- А тетка здесь причём? - мне стало интересно.
- Эти дома, вообще-то, не продаются, пока родственники живы. Ладно, вы не берите в голову, я ещё подумаю. Может, к соседке схожу, посоветуюсь.
- А соседка что? - я мысленно уже жил в доме, распланировал участок, отремонтировал баню, завел кабана и вообще! А тут такие обломы, скоро вся деревня начнёт устраивать совещания насчет моего(!) дома и это начинает раздражать.
- Афанасьевна видит, - скупо проинформировала меня Ирина.
Я вообще ничего не понимаю! Что она видит? Я тоже вижу и что с того? Блин, что за недоговорки, что за туман мне наводят? Было желание накатить ещё грамм двести, но я сдержался.
Закончили перкусон, попили чаю. Стали собираться на речку. Я взял полотенце из машины, Аня с пакетом уже стояла на крыльце. Ирина говорит, дескать, вы идите, я переоденусь и догоню. Аня взяла меня за руку и повела через огород. Там оказалась маленькая калитка, за ней - едва заметная тропинка, бегущая по склону, в сторону речки.
Низкий глинистый берег реки зарос плотным зелёным ковром птичьего горца и прочей травы. Желтеют цветки куриной слепоты, голубеют незабудки. Свежий воздух от воды, солнечные блики, щебет птиц. В мелкой заводи с визгом, шумом и криками плещется загорелая малышня, молодежь постарше уплыла на противоположный берег, где за камышами, в густом кустарнике, устроила себе тусняк, и, похоже, балуются пивом и сигаретами. Аня расстелила покрывало, быстро разделась и с криком бросилась в воду. Подошла Ирина, скинула с себя сарафан. Я деликатно, а точнее, ради собственного спокойствия, отвернулся, с интересом изучая стадо коров на холме, километрах в трех от нас.
- Сегодня суббота, отдыхают многие. А так здесь пусто обычно, - сказала она, - а вы что не раздеваетесь? Давайте на ты, а то меня это "вы" напрягает.
- Давай, - с легкостью согласился я, радуясь такому резкому потеплению отношений. - Я не раздеваюсь, потому что плавки с собой не взял, - честно соврал я, потому что они на мне были, а вот светить своими белыми телесами и дряблым животом совершенно не хотелось. Однако я снял кроссовки и носки, закатал джинсы по колено и начал охлаждать ступни в воде. Бесполезно - вода теплая. Ирина забралась в воду и поплыла вдаль, куда-то поперек реки, но быстро вернулась и выбралась на берег. Афродита, промычал я мысленно, белопенная, из вод речных! Но потупил взор и сосредоточился на желтеньких цветочках.
- Зря ты не купаешься, вода великолепная. А теперь никто не сплавает и не принесет мне цветов, - сказала она, лукаво посмотрев на меня и показывая на белеющие вдалеке водяные лилии.
- Какая жалость, - ответил я, натянуто улыбаясь.