- Хорошо, идите отдыхать. Завтра опять поедете по постоялым дворам сплетни собирать, - распорядился тойон, - и еще. Если встретите дерзких купцов, посмотрите, куда они поедут, одного можете прихватить. Деньги возьмите у Бэргэна. По два человека пусть поедут в города Харынсыт и Тагархай, тоже смотреть и слушать.
- Слушаемся, светлый Тойон.
Нухуры отправились отдыхать, а Тыгын сидел на своей резной скамеечке возле костра, веточкой шевелил багровые угли, подернувшиеся уже сизым пеплом, и думал. Ничего вроде необычного, но вот наглость каких-то неизвестных купцов. За дерзкие слова надо подвешивать на крюк за ребра и оставлять на жаре. И бандиты. И раньше разбойники шалили в глухих местах, но достаточно было послать отряд воинов, чтобы с ними быстро расправились. А тут, похоже, Эллэй не спешит выводить заразу на своих землях. Это всё доставляло некоторое беспокойство.
Подошла Сайнара, обняла деда за шею и спросила:
- Опять думаешь, как дальше жить, - и рассмеялась.
- А ты что не спишь? - спросил Тыгын.
- А не спится. Цикады слишком громко стрекочут. И вообще, я змей боюсь! А о чем ты думаешь? Наверное, как меня замуж отдать!
Тыгын тяжело вздохнул. Опять за своё. Надо было сестре вырвать её змеиный язык, чтобы думала что и с кем обсуждать.
- Я разве хоть слово сказал про замуж? - ухмыльнулся Тыгын, - Это тебе тётка глупостей напела, чтобы тебе плохо спалось. Ты же знаешь, что есть люди, которым плохо, когда другим хорошо.
- Ты имей в виду! Я никакой замуж не собираюсь! - Сайнара развернулась и ушла. Потом долго ворочалась в своем балагане, пока не затихла. Тойон тоже недолго засиделся. Глянул, как несет службу стража и отправился спать.
Следующие три дня отряд Тыгына пробирался по низинам меж холмов, иногда встречая пастухов с отарами овец и коз, до тех пор, пока не начались влажные низины. Чаще стали попадаться мелкие аулы, возделанные поля, сады и виноградники. Теперь надо по большой дуге идти на север, по краю плодородной долины Сары Су, Желтой реки. Отряд пересек широкую дорогу, которая шла с севера, от города Харынсыт на юг, к району, богатому хлопковыми полями и рощами шёлковицы.
Сам город, столица рода Чёрного Медведя, остался севернее, и Тыгын хотел обойти его. С холмов, которые окружали долину, было хорошо видны зелёные квадраты засеянных полей, чёрные прямоугольники полей вспаханных, и мелкие фигурки людей копошащиеся на них. Блестели в лучах солнца многочисленные каналы и арыки, в туманной дымке виднелись широкие воды Сары Су.
Тыгын решил пока не спешить, остановиться на холме, с которого открывались такие красивые картины. Он приказал разбить лагерь между садами, где было достаточно места, чтобы разместиться всему отряду. Один склон холма был крутой, нависал над деревенькой, вытянувшийся вдоль неширокого, но полноводного притока Сары Су. Выше деревни по течению речки, был мост, а дорога уходила на север, петляя между холмов. Пока разбивали лагерь, Бэргэн успел настрелять из лука в ближних полях кекликов и теперь ужин обещал быть вкуснее обычного.
Только все удобно расположились возле своих костров, как раздались крики охраны и чей-то голос. Бэргэн рванул на шум, выяснять, что случилось. Но вернулся он быстро и с виноватым видом, а за ним, верхом на ослике, ехал старик в драном халате и засаленном лисьем малахае. К седлу были приторочены два тюка и мешок с игилем.
Бэргэн подошёл ближе и развел руками. Этот старик был иирбит джыл нахыт, сумасшедший бродячий предсказатель, и его нельзя обижать, нужно принять к костру или в дом, накормить и напоить. И, может быть, он предскажет тебе добрую судьбу.
- Мир вашим кострам, добрые люди, - начал верещать дедок, едва слез с ишака, - да будут тучны ваши стада, да пребудет щедрый урожай на ваших полях милостью Тэнгри!
Тыгын поморщился, но ответил:
- И вам мир и процветание, милостью Высокого Неба, - и не преминул съязвить, - велик ли был приплод в ваших стадах?
- Велик, милостью Тэнгри. Позавчера мой осёл принес дюжину ягнят. Вчера они выросли, и я их оставил пастухам на верхних аласах.
- Садись, бабай, угощайся.
Старик уже расположился возле костра тойона и умело вытянул куропатку из котелка.
- Большая удача, что я встретил такого уважаемого человека, как Улахан Бабай Тойон рода Белого Коня. Я так спешил, чтобы успеть посидеть возле его костра. Тойоны рода Белого Коня всегда были щедры к сказителям, - предсказатель причмокивал, обгладывая куропатку.
- Я знал твоего дядю. Он был хороший человек, никогда не жалел бузы для пьяниц, - старик хрипло рассмеялся и приложился к кувшинчику, оплетенному разноцветной рисовой соломкой. - Но я тогда молодой был. Потом я ходил с Елгаши и слушал его. Елгаши меня научил видеть. Рассказывал про то, о чем так не хотят говорить шаманы.
- А о чём они не хотят говорить?
- Те, кто не знает, те ничего и не скажут. А те, кто знает - не говорят, потому что это позор. Страшный позор шаманов, и белых, и чёрных. Сейчас я тебе спою, ты знаешь сказание об Элбэхээн Боотуре Стремительном?
- Да его на каждый праздник поют, - ответил Тыгын.
Старик достал из кожаного мешка игиль и начал наигрывать простую мелодию. Тойон хмыкнул, такую игру он мог слышать от детей в своём стойбище.
Сказитель, не обращая ни на кого внимания, начал напевать, слегка постукивая себя по груди, отчего его голос вибрировал и булькал:
Я твой Нижний гибельный мир,
Бездну трех нюкэнов твоих,
Словно воду в лохани берестяной,
Взбаламучу и расплещу!
Железный твой заповедный дом
Искорежу и сокрушу!
Я разрушу твой дымный очаг,
Я, смеясь, твой алый огонь
Затопчу, навек потушу!
И трехгранное
Стальное копье
Ударило в каменный столб,
Что опорою был
Трех свирепо хохочущих
Нижних миров.
И в бугристую печень
Долины бед,
В трехслойное лоно ее,
В гранитную глыбу ее,
Сверкая, блестя, звеня
Ударилось копье
И с грохотом взорвалось.
- Тут есть кое-какие слова, которые олонхосуты забывают спеть. Точнее, их заставили забыть шаманы. А ещё, это мало кто знает, слово элбэх - это значит много, так раньше говорили, поэтому не было героя Элбэхээн, а было много боотуров, потом уже переиначили, чтобы молодежь воспитывать на героизме предков. Так скажи мне, тойон, откуда Элбэхээн взял стальное копьё? Да такое, что пробило гранитный камень? Думай. И, если хочешь рассердить шаманов, особенно самых старых, спроси у них про железный дом, который разрушил Элбэхээн.
Не прекращая говорить, он ловко вытянул из котелка вторую куропатку и начал её обгладывать.
- А что мой дядя у тебя спрашивал? - поинтересовался Тыгын.
- Я тогда молодой совсем был. Он расспрашивал Елгаши про странное, я слушал. Потом он хотел меня отдать шаманам, на учебу. Мне нечего делать у шаманов. Мне не нужно дышать дымом травы или пить настойку мухомора. Я и так вижу. Всё, что нужно, мне даёт степь. Что мне не даёт степь - дают добрые люди. Все хотят немного узнать, что будет. Но что будет у крестьянина, прадед которого, и дед и отец пахали землю, и дети его, и внуки будут пахать землю? У тебя, Тойон, другая жизнь, и я мог бы тебе немного сказать про то, что будет. Но не буду. Я тебе скажу лучше, на что смотреть. - Старик вытер руки об халат. - Умному достаточно, и ты меня потом не будешь корить, что я неправильно тебе сказал. Я скажу то, что есть, а уж что из этого получится - это твое дело.
- Ты, тойон, начал забывать, чему тебя учил твой отец. То, что ты видишь - это не то, что есть на самом деле. Глядя на человека, который упал, ты должен видеть того, кто его толкнул. Ну ладно, засиделся я с вами, пора мне, благодарю за угощение, - старик встал и отошел от костра, - а ты, Тыгын, ищи человека по имени Магеллээн, я так вижу.
Не успел Тыгын рассердиться на такую фамильярность, как олонхосута уже не было, как и его ослика.
Тойон чертыхнулся.
- Глаза отвел, - пожал плечами Бэргэн, - это им, что раз плюнуть.
Улахан Тойон сильнее всех. А нищий акын - сильнее тойона, ибо может заморочить человеку голову так, что тот потом три луны будет ходить сам не свой. И ведь никогда люди не говорили, что предсказания этих сумасшедших не сбывались, а тут прямо сказал "человек по имени Магеллан". И где теперь его искать?
Тыгын решил не забивать себе голову раньше времени лишними сложностями, а просто пообедать. Кто-то из конников уже съездил в деревню и привез свежих овощей, зелени, фруктов и лепешки.
- Ты кого ограбил, мошенник? - спросил у него Бэргэн.
- Я не грабил, я честно купил за три таньга у бабки, - возмутился тот.
- Мог бы ограбить, а на три таньга купить начальнику бузы, - хмыкнул Бэргэн, - службу не знаете, о себе думаете, а надо думать обо мне.
- Нам думать вообще не положено, сам же говорил, - отбоярился боец, - для этого есть начальник.
- Иди, умник, отнеси Улахан Тойону фрукты и лепешки.
- Слушаюсь, господин сотник! - ответил боец и тут же получил плёткой по загривку. Не больно, а чтоб знал, кто в доме начальник.
Для Тойона уже сварили новый котелок куропаток, подали зелень и лепешки. Распечатали новую бутылочку рисовой бражки, Тыгын плеснул немного в костер, пробормотал привычные пожелания духу огня, Тэнгри и Отцу-основателю. Теперь можно было не спеша поужинать, а потом и отдохнуть.