- Давай сегодня не будем говорить о твоих проблемах с наркотиками, - перебил ее отец. Предостерегающе поглядел на мать. - Мы всего лишь хотели всей семьей навестить тебя, ради общего блага.
- Чьего блага? - буркнула Леони. - И в каком смысле блага? - Она перешла на шепот. - Будет ли благом для Адама, если он узнает, что ты частенько проделывал со мной?
У Адама был слух, достойный летучей мыши, особенно на все гадкое и противное.
- Папа, что ты частенько проделывал с Леони? - спросил он.
- Ничего, - отрезал отец. - Леони болеет, это называется синдромом ложной памяти…
- ПОШЕЛ НА ХРЕН! - заорала Леони. - Мне вот где сидит вся эта твоя болтовня! Это не ложная память. Это произошло на самом деле.
- Что произошло, папа? - вкрадчиво спросил Адам. - Мне интересно.
- Тебе интересно? - передразнила его Леони. - О’кей, грязный сопляк, я тебе скажу. Папа частенько ложился в постель с…
БАБАХ!
Леони ошеломленно поняла, что мама со всей силы закатила ей пощечину и стоит над ней, раскрасневшись и тяжело дыша. Ее ярость перехлестнула через край.
- А ты ЗНАЛА про это, мама. И даже ПОЗВОЛЯЛА ему это делать.
Леони увидела, что попала в цель. На мгновение лицо матери обмякло, и ее глаза стали испуганными.
Леони не стала упускать момент.
- Ты СУКА. Ты ВСЕ знала об этом. ЗНАЛА!
Рванувшись вперед, Леони попыталась вцепиться ногтями в лицо матери, но отец встал между ними.
- Это безумие, Леони! - закричал он. - Перестань! Перестань выдумывать!
Но Леони уже не собиралась переставать.
- Да ну?! - вскричала она. - Если я выдумываю все это, откуда я знаю про ДЖЕКА?
Ошеломленные лица родителей свидетельствовали о том, что она снова попала. А затем в палату вошел тот самый миловидный врач, который спасал ее в реанимации.
Родители отпрыгнули от кровати, когда врач решительным шагом подошел к изголовью.
- Что происходит? - требовательно спросил он.
- А кто спрашивает? - спросила в ответ мама с лицом гориллы, страдающей запором.
- Доктор Баннерман. Я работал с Леони в интенсивной терапии.
- Ну, доктор Баннерман, мы мистер и миссис Уоттс, родители Леони, и у нас возник семейный спор, являющийся нашим личным делом и ни в коем случае - не вашим. О’кей?
- Нет, миссис Уоттс, не о’кей. Я слышал крики еще из коридора, а еще - что кого-то ударили.
Он помолчал, видимо, решил, что дальше продолжать не стоит.
- Ладно, сейчас не будем затрагивать этот вопрос. Ваша дочь - мой пациент. Я отвечаю за ее правильный уход и за ее выздоровление, которое вряд ли наступит, если ей придется участвовать в таких… "спорах". Пожалуйста, немедленно уходите и дайте ей поспать.
- Уходить, говорите? - визгливо проговорила мама. - Права не имеете. Мы ее родители. Оплачиваем ее пребывание здесь.
- На самом деле имею полное право, - ответил доктор Баннерман. - Мне все равно, кто вы такие и за что платите. В первую очередь меня заботит пациент, а пациент нуждается в тишине и спокойствии.
- Герман! Разве мы не делали щедрое пожертвование этой больнице в прошлом году? - спросила мама, повернувшись к отцу.
- Точно, делали. Пять миллионов долларов, на строительство нового здания.
- Вот! - заорала мама. - И не в первый раз. Проверьте это, доктор! Как вы думаете, что скажет ректор Эдельман, если мы прекратим жертвовать на больницу из-за вашего поведения? МЫ НИКУДА НЕ УЙДЕМ.
- Достаточно, - ответил Баннерман. - Я вызываю охрану.
Мать одарила его испепеляющим взглядом, когда он подошел к кровати и взял трубку телефона внутренней связи. Уже начал набирать номер, когда отец сдался. Подойдя к софе, он схватил сына за руку.
- Пойдем, Адам, пора домой. Пойдем, Мадлен. Прочь отсюда.
На мгновение мать онемела. Ее победили! Она не могла стерпеть такого. Все трое пошли к двери, и она обернулась, поглядев на доктора взглядом ядовитой змеи.
- Я этого не оставлю, - сказала она. - Наш адвокат свяжется с вами.
В последнюю секунду мать посмотрела на Леони взглядом, полным ненависти. Они покинули палату и пошли по коридору под аккомпанемент непрерывных вопросов от Адама.
Глава 9
- ВПЕРЕД, ВЫ, ИДИОТЫ! - заорала Рия.
Уродцы очнулись от оцепенения и побежали в разные стороны. Второе копье уже со свистом направлялось к ним. Пролетело над ней и вонзилось в лицо старой ссутулившейся женщине в седьмом ряду колонны, и она тут же мешком рухнула на землю.
Но, судя по всему, никто так и не понял, что делать. Оглядевшись, Рия нашла Бриндла и показала на гребень скалы, в трех сотнях шагов от них.
- Нам надо наброситься на них! - крикнула она вслух, не полагаясь на мыслеречь. - Задавить их числом. Скинуть с высоты, иначе они проткнут нас, одного за другим!
Рия уже выковырнула из влажной земли зазубренный камень и побежала по крутому склону лощины. Увидела, что один из напавших целится в нее, дождалась, пока он метнет копье, и мгновенно бросилась наземь. Копье, свистя, пролетело на ширину ладони от нее, и она вскочила на ноги. Следом за ней, сотрясая землю своей тяжелой поступью, бежали два десятка воинов-Уродцев. Они что-то неразборчиво рычали.
Копья одно за другим полетели в них, и еще четверо мужчин упали, получив страшные раны. Брызгала кровь, трещали кости, раздавались крики боли, но оставшиеся непреклонно бежали вверх по склону. Огромный желтозубый старейшина-воин бежал шагах в десяти впереди остальных, размахивая огромным боевым топором. Но Рия надеялась убить одного из врагов прежде, чем воин достигнет гребня скалы. Сжала камень в руке покрепче.
Размер и форма не идеальны, но пойдет. Она была в пятидесяти шагах и уже замахнулась, как вдруг копьеметатели развернулись и побежали. Когда она добежала до гребня, их нигде не было, будто какое-то колдовство скрыло чужаков от их глаз.
Рия не верила в колдовство. Они где-то здесь, ползут на животах, как змеи, через заросли папоротника, утесника и травяные кочки.
- Построй своих в линию! - крикнула Рия Бриндлу, снова вслух. - Прочесываем кусты. Мы их найдем.
Уродцы немного замешкались, но вскоре все оставшиеся в живых, более пятидесяти мужчин и женщин, развернулись из колонны в неровную линию и пошли сквозь плотные заросли, на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Они ударяли по кустам папоротника копьями и дубинами, но чужаков нигде не было.
В конце концов Бриндл прекратил поиски.
- Нехорошо терять время здесь, - сказал он. - Лучше побыстрее добраться до Тайного Места.
Рия призадумалась насчет ситуации, в которой оказалась.
Она уже была готова двинуться обратно, в стойбище Клана, но теперь все оказалось еще сложнее. Как только она уйдет из-под их защиты, то станет уязвима для затаившихся убийц, спрятавшихся где-то неподалеку. Они будут следить за Уродцами и, как только она останется одна, поймают ее.
С другой стороны, как ей оставаться здесь, имея такую важную информацию о чужаках, вооруженных невиданным оружием, оказавшихся в землях Клана? Чем позднее она вернется в Клан, тем хуже. Неизвестно, что там с Дюмой, Григо и Виком. Заодно ли они с чужаками, как она подозревает? Или чужаки их уже убили? Возможно и то, и другое, но, вне зависимости от ответа, она обязана предупредить братьев.
- Ты не сможешь предупредить их, Рия, если умрешь, - послышался мыслеголос Бриндла. - Ты должна жить. Пойдем с нами в Тайное Место. Завтра придумаем, как тебе добраться домой.
Мысль Бриндла была здравой. До того Рия пришла в ужас от одной мысли о том, чтобы провести ночь в тайном убежище Уродцев. Но с тех пор многое изменилось, и она начала привыкать к ним.
- Хорошо, - после короткого раздумья сказала она. - Я пойду с вами. Только не убивайте меня и не ешьте, когда придем туда!
Бриндл в ужасе посмотрел на нее, его глаза затуманились, а кожа на надбровных дугах пошла складками.
- Ну, я не всерьез. Это шутка.
Хотя на самом деле это была не совсем шутка, а учитывая способность Бриндла читать ее мысли, он должен был понимать это. По правде говоря, Рия еще не окончательно отделалась от глубоко сидящего внутри страха того, что его соплеменники все-таки окажутся каннибалами.
От копий чужаков погибли трое мужчин и женщина. Им уже ничем нельзя было помочь. Еще трое были ранены. Уродцы собрались вокруг них, по восемь-десять человек, взявшись за руки, и начали ритмично распевать, ухая, точно так же, как до этого делали с Бриндлом.
Внутри первого круга старая женщина опустилась на корточки рядом с раненым воином. Копье попало ему в правую скулу, раздробило зубы и разорвало язык, изо рта у него текла кровь. Рия сомневалась, что с такой ужасной раной можно что-то сделать, и с нарастающим изумлением глядела, как старая женщина вытянула вперед руки и из ее ладоней начал исходить загадочный голубой свет, прямо в открытую рану. Точно такой же свет шел от остальных Уродцев, стоящих вокруг нее. Лучи сходились вместе, покрывая раненого воина жутковатым светящимся ореолом. Уханье стало еще громче, неприятно отдаваясь в ушах Рии. Она ахнула, увидев, что тело воина безо всякой видимой причины поднялось в воздух на ширину ладони и повисло. Поток крови изо рта начал останавливаться, постепенно превратившись в тоненькую струйку, и Рии показалось, что рана на лице начала затягиваться. Дойдя до кульминации, пение Уродцев стихло, и тело опустилось на землю.
Во втором круге седой старейшина врачевал лучами голубого света глубокую рану на спине воина, в третьем сам Бриндл направил огромными ладонями такие же лучи на другого раненого воина, которому копье раздробило ключицу.