Организм метаморфа в несколько раз быстрее человеческого восстанавливается после подобных повреждений, и меньше чем через минуту я перестал ощущать пульсацию текущей крови. Осталось продезинфицировать рану и наложить повязку: пока поверх одежды, а после она уже не понадобится.
Я взял из рук девушки бутылочку и тут же выплеснул жидкость на рану…
О-у! Глаза полезли на лоб, а в дилижансе запахло маринованным мясом.
- Ой! - испуганно прикрыла ладошкой рот рыжая. - Кажется, это не настойка…
- А что? - выдавил я.
- Уксус. Для улучшения аппетита…
Аппетит у меня действительно улучшился: так и вгрызся бы в нежную девичью шейку.
Седовласый протянул мне флягу, и я с благодарностью отхлебнул обжигающий напиток.
- Так что делать-то? - наконец спросил кучер.
- Как - что? - вызверился я на него. - Ехать! Остановишь у ближайшего трактира.
- Давайте я вас перевяжу, - тихо предложила лжелекарка.
- Избавьте, - рявкнул я. - Мне дорога эта нога, она досталась мне от родителей. Хотелось бы сохранить.
Унго сел рядом, и визгливая старушенция в этот раз не осмелилась и рта открыть.
Лисанна
Снова я все напутала! Нужно было подписать склянки. Или хотя бы понюхать, что в бутылочке, прежде чем давать ее раненому. Права дэйна Алаисса, нельзя мне людей лечить. Хорошо хоть дар не применяла - и так смотрит на меня как на злейшего врага, а если бы у него в довесок к ране рога выросли или борода… Хм, пошла бы ему борода? Нет, вряд ли.
- Очень интересно. - Пожилой дэй уже не спал и сейчас вертел в руках оттертый от крови нож. - Похоже, наш сбежавший друг принадлежит к ордену Спасения. Видите клеймо?
Он показал оружие пострадавшему.
- Что за орден? - заинтересовался тот.
- Фанатики. Официально их организация не является незаконной, но проповедовать в столице ее адептам запретили.
- А что именно они проповедуют?
- Ну, вы же слышали. Радеют за чистоту крови и помыслов, призывают изживать метаморфов, забивать камнями блудниц, топить ублюдков… Поголовье юристов, очевидно, тоже решили проредить.
- Я не юрист, только изучал право.
- А я в юности изучал куртуазную литературу, - пожал плечами почтенный дэй. - Но вот уже двадцать лет служу в судейской управе. Карл Мэвертон, судья округа.
- Мэвертон? Так значит, то была ваша усадьба?
- Да. Планировал там же сойти. Но теперь доеду с вами до города, оповещу стражу и прихвачу с собой пару молодчиков: убивцу вашего в садах поймают, будьте спокойны, но не с челядью же его в тюрьму отправлять?
- От меня понадобятся какие-то свидетельства? - В голосе молодого человека слышалось недовольство.
- Очень торопитесь? - понял судья. - Не переживайте, задержим дилижанс на время составления протокола, а опознание я уж сам проведу.
- Вы разве его рассмотрели?
- Думаете, нет? - усмехнулся седовласый, на миг надвинув на лицо шляпу.
В таком виде мы наблюдали его почти два дня. А он наблюдал за нами и только притворялся спящим. Зачем? Чтобы дэйна Беатрис не приставала к нему с разговорами? Эх, а я о такой простой уловке и не подумала.
- Нужно будет передать нож магам из отдела дознаний, - продолжал судья. - Возможно, на нем не только ваша кровь.
Дальше мужчины стали переговариваться шепотом, а дэйна Беатрис, тоже шепотом, но нарочито громким, стала рассказывать мне, сколько страху она натерпелась в недавнем происшествии и как теперь у нее "колет в груди".
- Дать вам сердечных капель? - предложила я, подумав, что, если один раз напутала, могу сделать это снова и напоить трещетку снотворным. Или слабительным.
Но, к моему сожалению, от лекарств она отказалась.
Еще не успело стемнеть, как мы въехали в какой-то городок. Остановились у небольшого трактира. Раненый - слуга называл его "дэй Джед" - велел сгрузить багаж и снял тут комнату, сказав, что дальше с нами не поедет. И опять зло на меня посмотрел. Но аппетит мне это не испортило, и пока дожидались представителей от законников, я заняла столик в углу зала, заказала себе суп со спаржей и успела съесть его до того, как рядом уселась дэйна Беатрис. Женщина потребовала свиных ребрышек с капустой и принялась, обгладывая кости, рассказывать, что после пережитых потрясений ей и кусок в горло не лезет.
- А такой на первый взгляд приличный дэй, - сетовала она. - С портфелем. Сразу видно - ученый. И говорил так ладно.
По мне, так он нес полную чушь, да и жалеть нужно было не его, а пострадавшего молодого человека. Рана глубокая. Да еще и уксусом прижженная…
Приняв решение, я вынула из сумки баночку с заживляющей мазью. Открыла крышку, понюхала, убеждаясь, что на этот раз не ошиблась, и… вернула баночку в сумку. Что я ему скажу? Извинюсь? Хорошо, извинюсь. Это же было досадное недоразумение, я была напугана, нервничала.
Я достала мазь и поднялась из-за стола.
- Присмотрите за моей сумкой, дэйна Беатрис. Я скоро вернусь.
На счастье, в коридоре мне встретился тайлубиец - Унго, кажется, - и я узнала, в какой комнате остановился его хозяин. Дошла до нужной двери, постучала. Из комнаты что-то ответили, и я подумала, что можно войти.
Мужчина стоял спиной к входу, и первое, что бросилось мне в глаза, - отпечаток волчьей лапы на лопатке. Оборотень. Точнее, метаморф. Дейна Алаисса говорила, что называть их оборотнями - дурной тон. Так вот почему тот фанатик заговорил о серебре! Но это все - суеверия. Конечно, метаморф умрет, если пронзить его сердце серебряным клинком или осиновым колом, только кто б от этого не умер?
Дэй Джед обернулся, и я увидела длинный белый рубец на его плече. Всего один. Значит, он единственный ребенок в семье. Помню, когда мы изучали метаморфов, меня возмутил этот дикий обычай царапать собственных детей. Да-да, это родители их так метят, ведь только от когтей и зубов сородича у оборотня останется шрам, а все другие раны заживают без следа. И сегодняшняя наверняка уже затянулась…
И только тут я поняла, что вижу все это потому, что он раздет. Не полностью - длинные подштанники, одна штанина которых была порвана и испачкана кровью, он пока снять не успел, - но все же ситуация сложилась неловкая.
- О моя спасительница! - нимало не смутился мужчина. - Нашли в запасах банку горчицы и пришли закончить с маринадом?
- Я принесла вам целебную мазь, - промямлила я, опуская глаза.
- Благодарю, - холодно произнес он. - Обойдусь без ваших снадобий.
- Понимаю. У метаморфов ускоренная регенерация, я знаю. Но это смягчит обожженные участки… после уксуса. Мне так стыдно за свою оплошность…
- Не стоит извиняться, - оттаял он. - Такое бывает. И, в свою очередь, простите меня за ту вспышку гнева. Давайте вашу мазь.
Я протянула ему баночку. Оборотень открыл ее, принюхался и вдруг расхохотался.
- Сана… Вас ведь так зовут?
- Милисента. Сана - это сокращенно. Милисента - Сента - Сена - Сана…
- Странная логика, - передернул плечами он. - Но позвольте все же узнать полное имя.
- Зачем?
- Понимаете ли, дэйни, - ухмыльнулся он так, что стало видно выдающиеся сильнее, чем у обычного человека, клыки, - наша жизнь полна неожиданностей, и не всегда приятных. Может статься, однажды я буду серьезно ранен, намного серьезнее, чем теперь, и ко мне пригласят целительницу. Так вот, даже находясь на смертном одре, прежде чем впустить лекарку, я поинтересуюсь, как ее зовут. И если мне назовут ваше имя, велю сразу послать за исповедником.
- Что? - вспыхнула я.
- Вы - самая бездарная целительница из всех, кого я когда-либо встречал, - отчеканил он.
- А вы… вы… Грубиян! Наглец и… И бескультурный человек… метаморф! У вас в комнате дама, а вы как ни в чем не бывало расхаживаете перед ней в грязных подштанниках!
- Ах да. Простите. Сейчас же переоденусь.
Угол комнаты ограждала старая ширма. Мужчина скрылся за ней, прихватив что-то со стоявшего у окна стула. Пока он там возился, в комнату вернулся тайлубиец и нерешительно остановился на пороге, увидев меня, притопывающую от раздражения.
- Так лучше? - спросил, выходя из-за ширмы, оборотень.
Я обернулась на голос, не веря, что можно было переодеться за такое короткое время. Но волку это удалось. Теперь на нем были… чистые подштанники.
- Вы невыносимы!
- А я и не заставляю вас терпеть мое общество, дэйни.
Залившись краской, я кинулась к двери.
- Мазь не забудьте, - крикнул он вслед.
- Оставьте себе, - бросила я и хлопнула дверью.
Джед
Унго смотрел на меня с осуждением.
- Да, я грубый, неотесанный волк, - согласился я. - Девушка пришла извиниться, а я чуть до слез ее не довел. Но ты только посмотри, чем она собиралась меня намазать!
Тайлубиец, помня об уксусе, осторожно приоткрыл крышку протянутой мной баночки и принюхался.
- Ореховое масло? - удивился он.
- Вот именно! Похоже, у дэйни талант отнюдь не целителя, а кулинара. И оборотень в пикантном маринаде - ее главное блюдо.
Масло было свежее и вкусное: я отковырнул немного пальцем и с наслаждением рассосал.
- А закажи-ка чай. И узнай, пекут ли тут вафли.
Не пропадать же добру!