- Ох, молодежь, - ласково пожурила нас тетушка. - О ком теперь пишут в ваших газетенках? А когда-то, лет сорок назад, а может, и больше, писали об Эгги Победе. Нашей Эгги. Солдаты глинморского гарнизона боготворили ее, король Кнуг, отец Эдуарда, лично преподнес ей перстень с рубином… Для женщин ведь не предусмотрены воинские награды. А жаль…
- И чем же она заслужила такую известность? - с любопытством поторопил рассказчицу оборотень.
- Вышла замуж не за того мужчину, - невесело усмехнулась дэйни Мадлен. - Впрочем, выбора у нее не было, как я слыхала. А этот пропойца увез Эгги в пограничный гарнизон, которым по какому-то недоразумению командовал, и когда грязные селстийские выродки…
- Тетушка, забыл сказать: Лисанна из Селстии.
- Да? Прекрасная страна, милая, просто замечательная.
- Я родилась в Вестолии и в Селстии никогда не была, - внесла ясность я.
- Вот и чудно, - обрадовалась дэйни Мадлен. - Так вот, когда грязные селстийские…
- А папа приехал из Селстии.
- Вы дадите мне продолжать? - рассердилась женщина. - Хорошо, пусть они будут не грязными, пусть они будут чистыми. Но селстийцы перешли границу и осадили крепость, которой командовал Солсети. И знаете, что он сделал? Ничего. Заперся в погребе и не трезвел до конца осады. Защитники гарнизона уже готовы были сдаться, и тогда Агата поднялась на стены… Говорят, она даже стреляла по захватчикам из пушки!
Джед скептически хмыкнул. Я недовольно покосилась в его сторону, но, вспомнив миниатюрную дэйну Агату, вынуждена была признать, что пушка - это слишком. Скорее одно присутствие на крепостной стене хрупкой, но бесстрашной женщины заставило павших духом бойцов устыдиться и взяться за оружие.
- Они продержались до прихода подкрепления только благодаря Эгги! - истово уверяла нас дэйни Мадлен. - Но… Слава быстротечна, а люди в большинстве своем злы и завистливы. Вскоре Эгги Победа из народной героини превратилась в героиню похабных историек. Болтали всякую гадость о ней и солдатах, наших и даже селстийских… Мерзость, право слово. И муж увез ее в провинцию, подальше от этих сплетен.
Баронесса Солсети и раньше была мне симпатична, а после рассказа тетушки Мадлен многое объяснялось в ее поведении и в причинах, заставивших ее помочь мне. Но, к сожалению, вся эта история никоим образом не проливала свет на прошлое Виктории.
Беседа, похоже, утомила пожилую женщину. Она стала позевывать и несколько раз теряла нить разговора. Пора было уходить, и оборотень тоже это понял.
- Ох, ты же совсем ничего не рассказал мне, Джед! - встрепенулась Дэйни Мадлен, разгадав наше намерение попрощаться. - Как дела дома? Как Лиза? Отчего она не приехала?
Я поглядела на мужчину. Тот растерянно открыл рот и не сразу нашелся с ответом.
- Мама… У нее много дел в поместье. - На мгновение отразившаяся в его лице горечь сменилась спокойной улыбкой, и не знай я правды, ни за что не заподозрила бы его в обмане.
Что ж, наверное, так лучше.
- Жаль, очень жаль, - вздохнула старушка.
- Побудь с ней еще немного, - шепнул мне Джед. - Поговорю с сиделками и доктором и вернусь.
Столь наглядная демонстрация истинного состояния здоровья родственницы его встревожила. А мне, как ни стыдно в этом признаться, дала возможность остаться с тетушкой Мадлен наедине. Я не забыла о просьбе Яры, но не могла выполнить ее при волке. Теперь, когда он, извинившись, вышел за дверь, можно было расспросить о Корделии Эсти… Но у меня внезапно появился другой вопрос.
Выслушав еще одну умилительную историю из детства ее "дорогого мальчика", я улучила момент и отважилась поинтересоваться у женщины, знает ли она графа Гросерби. Не то чтобы у меня еще оставались какие-то страхи или, упаси Создатель, надежды по поводу этого дэя, но Эрик Фицджеральд Леймс был для меня загадкой не меньшей, чем бумаги Виктории, а то, как реагировали на его имя спутники-метаморфы, наводило на размышления.
- Граф Гросерби? - удивилась моему вопросу старушка. - Что вам за дело до этого, мягко говоря, женоненавистника?
- Мягко? - сглотнула я.
- Джед вам не рассказывал? Грустная история, и графу можно было бы даже посочувствовать… Но то, как он ведет себя с дамами, просто возмутительно!
- А как он ведет себя с дамами? - спросила я осторожно.
- Никак! Он их будто не замечает.
В глазах престарелой светской львицы это было тягчайшим грехом, а я расслабленно выдохнула. Не так много времени я проводила в обществе, чтобы возмутиться невниманием к своей персоне. А невнимание со стороны ар-дэя графа меня лишь порадовало бы.
- Он рано женился и так же рано овдовел. На освободившееся место графини тут же нашлись охотницы, но, увы. - Рассказчица сокрушенно развела руками. - А Гросерби бросился во все тяжкие. Не так, как это принято у прочих мужчин… Войны, путешествия. Говорили, он побывал даже на Крайних Льдах и жил у южноморских дикарей. После перебесился, конечно. Вернулся в родное поместье. Но так больше и не женился. Да и вообще мало кого к себе подпускал.
- Действительно грустно, - согласилась я, меж тем раздумывая, отчего бы ар-дэю графу вздумалось жениться после стольких лет. И именно на мне.
- Но Лизу он любил! - очнулась уже почти задремавшая старушка. - Души в ней не чаял! А она вышла замуж за этого… - Женщина оглянулась на дверь и понизила голос: - Вышла за этого волка. Но Гросерби смирился. Со временем. А уж когда Джед родился… Совершенно очаровательный ребенок, разве нет?
Давно уже не ребенок, да и насчет очаровательности я бы поспорила. Но шанса сделать это мне не дали, как не получилось и расспросить о матери Яры: Джед вернулся.
Вошел. Остановился. Поглядел на меня, словно хотел что-то сказать, но передумал и подошел к тетушке.
- Нам пора, - сообщил он ей виновато.
Чтобы не мешать прощанию, я поблагодарила дэйни Мадлен за чай, выразила радость от знакомства и надежду на новую встречу и вышла в холл, а затем и в сад большой и явно недешевой лечебницы. Присела на лавочке под платаном и стала дожидаться метаморфа.
Понять, какие отношения связывали его семью с графом Гросерби у меня так и не вышло. Граф не любил женщин, но любил Лизу. Следовательно, любил не как женщину, да и по тону говорившей об этом старушки больше было похоже, что он относился к матери Джеда как к близкой и горячо опекаемой родственнице. Со стороны жены, видимо, так как Эрик Фитцджеральд Леймс был метаморфом, а дэйна Лиза, как я знала, - человеком. И тем не менее графу отчего-то не понравилось, что она вышла замуж за волка. За волка из Леймсов, хоть и сам граф принадлежал к этому роду. Может, дело в том, что отец Джеда - бастард и что бы ни говорили о терпимости оборотней в подобных вопросах, это все же имеет значение? А дэй Эрик, очевидно, весьма уважаем среди сородичей, что объясняло бы страх и почтение, с которым упоминали его имя…
Если я хотела разобраться во всем этом, проще было бы напрямую спросить у Джеда. Но, во-первых, в сложившейся ситуации это не было наиглавнейшим вопросом, а во-вторых, при одном взгляде на вышедшего в сад оборотня спрашивать его о чем-либо расхотелось.
Джед
Разговор с доктором много времени не занял, куда дольше я подписывал чеки. Возвратился как раз к тому моменту, когда Лисанна решила поинтересоваться у тетушки графом Гросерби. До чего же уместный вопрос!
Прислушался, внутренне уже настраиваясь на неприятные объяснения, но Судьба расщедрилась на отсрочку: бедная старушка дала такой ответ, что я и сам запутался бы в собственных родственниках. Больно было видеть ее такой, особенно после тех воспоминаний, которыми она с радостью делилась сегодня. Старых-старых воспоминаний, заслонивших собой все, что случилось в последние несколько лет…
- Была рада видеть тебя, дорогой! - Тетушка расцеловала меня на прощанье. - А еще больше рада, что в кои веки ты приехал ко мне с красивой девушкой, а не с этим своим тайлубийцем.
- Я думал, вам нравится Унго, - сказал я с недоумением.
- Мне нравится Унго, - согласилась она. - Мне не нравится, что ты до сих пор не выходишь из дома без няньки.
- Будет вам! - рассмеялся я. - В няньках я давно уже не нуждаюсь. А Унго просто незаменимый человек…
- И ты ничего не можешь сделать без его помощи, - закончила она. - Кто он тогда, если не нянька?
Я недовольно скрипнул зубами, мысленно признавая ее правоту. Представить жизнь без верного тайлубийца было сложно.
- Но я вижу, что это в прошлом, - улыбнулась тетушка. - Мой мальчик повзрослел и встретил хорошую девочку… Которая уж точно не позволит большому черному человеку повязывать тебе галстук!
- Сана - моя добрая знакомая, не больше, - поспешил заверить ее я.
- Не больше? - От прищуренных глаз разбежались во все стороны лукавые морщинки. Если и дальше так пойдет, я зубы в труху сотру. - А я-то думала, ты вспомнил свое давнее обещание не жениться, пока я не одобрю твой выбор. Жаль, что ошиблась. - Она с сожалением вздохнула. - Но если бы ты все же спросил моего мнения насчет Лисанны…
Я упрямо молчал. Прощание затягивалось.
- Ну иди уже, иди! - Она сердито махнула рукой. - Не заставляй девочку ждать.
Обнял ее, вдыхая знакомый с детства запах лавандового масла, и коснулся губами седой прядки на виске.
- А если бы все же спросил? - прошептал я, словно надеялся, что она не услышит.
- Я бы сказала, что надо брать! - ответила она так же тихо.
В холле на стене висело большое зеркало. Я остановился перед ним, прежде чем покинуть здание лечебницы, и неприязненно поморщился, взглянув на свое отражение.