- Конечно, - подыграла ему бабушка, незаметно подмигнув мне при этом: мы-то обе знали, что я в курсе их вчерашнего разговора. - Пусть остается. Только нахлебников я у себя не потерплю. Хочет тут жить, пускай делом займется… Да вот прямо сейчас! И тебе хватит бездельничать. Вон, на том склоне, - махнула она рукой куда-то за поселок, - можжевельник растет. Идите, веток наломайте.
Вспомнилось, как отец, побывав при дворе, рассказывал о королеве Элме. "Маленькая, миловидная женщина, - говорил он. - С приятными манерами и спокойным взглядом. И приказы отдает негромко, без нажима, но так, что и в голову не приходит ослушаться". Ула была высокая и статная, в глазах - огонь. Но приказывала так же, словно между делом. И ни у меня, ни у Джеда желания препираться не возникло. Сказала, что нужен можжевельник, - значит, нужен. И я на время постаралась выбросить из головы все, кроме этого нехитрого задания.
На диво, это оказалось совсем несложно. Тут, в Андирских горах, далеко от Велсинга, где остался злобный королевский маг, далеко от родительского дома, от пансиона и моего несостоявшегося престарелого жениха, текла совсем иная жизнь, и жизнь эта манила и затягивала, заставляя забыть о проблемах. Наверное, мне и впрямь лучше остаться с Улой…
Идти надо было через селение. По улицам? Мимо дворов? Ни того, ни другого не наблюдалось. Даже намеков не было на межу между домами. Где-то - грядки с овощами, где-то - высаженные вразнобой фруктовые деревья. Как они разбирают, где чье? Или не разбирают и все тут общее?
Джед шел впереди. Попадавшиеся навстречу метаморфы приветствовали его короткими фразами или просто кивками, а мне доставались лишь взгляды: любопытные мужские и исполненные превосходства, насмешки и еще чего-то, как будто зависти, - женские. Это заставило задуматься над тем, за кого меня принимают. Хотела спросить об этом у сопровождавшего меня оборотня, но не знала, как к нему обратиться после всего, что высказала ему недавно, а когда наконец решилась, меня отвлек выскочивший на дорогу серебристо-серый щенок: любопытная мордочка, глазки-бусинки, ушки торчком - прелесть! Я потянулась, чтобы погладить малыша, но обернувшийся в этот момент Джед резко перехватил мою руку и сердито рыкнул на щенка. Тот ощерился в ответ, отскочил и боком, боком, не забывая показывать зубки, скрылся за кустом барбариса, где и притаился.
- Никогда не трогай чужих детей, - строго сказал мне оборотень.
- Так это был ребенок? - прошептала я ошарашенно.
- А ты думала кто? - сверкнул он клыками и протянул насмешливо: - Соба-а-ачка?
Если честно, то - да.
- Собак мы не держим.
- Не любите?
- Не мы их, - пожал плечами мужчина. - Они - нас. Боятся. Да и нужды нет.
- А что было бы, если бы я погладила того волчонка? - спросила я шепотом, семеня за ним. - Это нельзя, да? Какое-то оскорбление семье или…
- Кусаются они, мелкие, - со снисходительной улыбкой обернулся через плечо метаморф.
Я вспомнила зубки малыша и гладить незнакомых щенков зареклась.
На крыльце большого каменного дома стоял высокий широкоплечий мужчина в традиционном наряде: свободные штаны, длинная рубаха с вышивкой, такой же, как у моего спутника, черно-красный бахромчатый пояс. Увидев нас, он лениво кивнул, и улыбка, скорее хищная, чем вежливая, спряталась в густой черной бороде.
Джед ответил таким же мимолетным приветствием.
- Это - вожак, - пояснил он мне, когда дом и его хозяин остались за спиной.
- Твой дядя, да? У него еще имя такое странное.
- Что странного в имени Бертран? - удивился оборотень.
- Бертран? А Ула говорила: Бер-р-р… Какой-то Бер-р-р.
- Бер-Рэн, - понял мужчина. - Волки немного переиначивают имена. Чтоб удобнее было произносить в обеих ипостасях.
Все у этих оборотней не как у людей!
- А у людей не так? - снова прочел мои мысли Джед. - Сана-Лисанна.
- Вообще-то Лисси, - смутилась я. - Меня так дома зовут. "Сана" случайно получилось…
Но его правильное сокращение моего имени не интересовало.
- Джед - это тоже сокращенно? - полюбопытствовала я.
- Нет. Это полное имя.
- А…
- А-а-а! - Не заданный мною вопрос потонул в радостном визге.
С пригорка, широко раскинув руки, к нам неслась девочка лет четырнадцати-пятнадцати. Из-под подола совершенно неприлично сверкали голые коленки, а в распущенных русых волосах запутались полевые цветы.
- Джед! - Она кинулась на шею оборотню, буквально запрыгнув на мужчину. Еще и ногами обхватила.
- Дияра? - узнал он, вглядевшись в загорелое личико. - Как ты выросла!
Он с трудом оторвал от себя девчушку и поставил на землю.
- Красавица. Небось от женихов отбоя нет.
Какие в ее возрасте женихи? Но девочка хохотнула, закусив прядь волос, и лукаво сверкнула синими глазами:
- Отбиваюсь пока. Жалко, что ты вчера меня не дождался. Мы рыбу ловили, а когда пришла…
Она осеклась, наконец-то заметив меня.
- Яра, это - Сана, - представил меня Джед.
- Ага. - Юная волчица встала напротив, подбоченившись, и оглядела меня с головы до ног. - Он тебе уже нож подарил?
Какой нож?
Оборотень за спиной Дияры быстро закивал.
- Нет, - честно ответила я, проигнорировав подсказку.
Девочка радостно улыбнулась.
- Это хорошо.
И, напрочь забыв о моем существовании, развернулась к мужчине. Они интересно смотрелись рядом: худенькая Яра была Джеду по грудь, но умудрялась глядеть на него будто сверху вниз.
- Приходи вечером к кострам, - пригласила она.
- Не знаю, как получится.
- Приходи. - В голосе прорезались требовательные нотки. - Я танцевать буду. Для тебя.
- Яра…
- Придешь? - Казалось, еще чуть-чуть, и она в горло вгрызется.
- Приду, - смирился мужчина.
Дияра бросила на меня уничижительный взгляд, задрала нос до небес и, непонятно с чего гордая собой, пошла обратно, на зеленый холмик, где ее дожидались шушукающиеся подружки.
- Неужели так трудно было сказать: "Да"? - злым шепотом спросил у меня Джед.
- Зачем?
- Хотя бы затем, что я об этом попросил.
Путь от поселка до указанного Улой склона с можжевеловыми зарослями оказался неблизкий, и всю дорогу Джед глядел на меня волком. Если, конечно, это выражение применимо к оборотням.
- Да что там с этим ножом?! - взорвалась я. - Если в чем-то обвиняешь, то объясни, в чем!
- Ничего с ножом, - отмахнулся он.
- Так. - Я остановилась и попыталась врасти в землю. - Или говори как есть, или я дальше не пойду.
- Хорошо. Раз так интересно…
Тон он взял такой, что я серьезно задумалась, а интересно ли мне. Но идти на попятную было поздно.
- Когда в наших семьях рождается мальчик, отец делает для него нож, либо сам, либо у мастера заказывает. После первой охоты волчонку этот нож отдают. Но без ножен. Ножны делают девочки, когда входят в возраст невест, лет в двенадцать-тринадцать. Шьют из кожи, украшают, кто как умеет. Потом… Разные есть варианты. Парень может сам предложить девушке нож. Или она ему - ножны. Без свидетелей. Но в селении принято делать это принародно, например, у костров во время танца. Девушка танцует, все видят, для кого. Потом протягивает парню ножны. Если он вставит в них нож, это символизирует… ну-у-у…
Понимаю. Недаром же лекарское дело изучала.
- Это символ того, что она теперь его невеста, - закончил Джед. - Можно сказать, официальная помолвка.
- То есть, если бы я сказала, что ты подарил мне нож, Яра решила бы, что я - твоя невеста? - возмутилась я.
- Тебе не привыкать, - ухмыльнулся оборотень. - А ко мне не приставали бы незамужние девицы с заманчивыми предложениями. Если еще не догадалась, я тут не последний жених.
Я фыркнула: ну как же, первый парень на селе!
- Что-то я пока толпы соискательниц вокруг тебя не заметила.
- Вот именно, что пока. Сейчас Яра подружкам расскажет, те - своим подружкам. Веселые будут танцы.
- Ничего, потерпишь. Зато обо мне не будут думать неизвестно что.
- Как раз теперь и будут…
- Что?!
- Ничего. Пошли, вон он, можжевельник. Только склон крутой. Ты лучше здесь постой, а я быстро…
Сбежать решил!
- Ну уж нет! - Я решительно цапнула волка за рубаху. - Договаривай!
Оборотень стиснул губы, демонстрируя, что будет молчать и под пытками, но тут же махнул рукой:
- Ладно. Только без обид. И вообще, я не то имел в виду. Это у людей бы думали, а у нас никому и дела нет.
- До чего дела нет?
- До того, кто с кем что.
Как ни странно, но я подобную формулировку поняла и покраснела.
- А что им еще думать? - мягко, словно ребенку, пояснил Джед. - Пришел в поселок с какой-то девушкой. Живем в одном доме. У наших так бывает. Это… Нормально это, понимаешь? Нормально, если двое сами так решили. У людей осудят, у нас и слова не скажут. Ула вон тоже с дедом жила без храмового благословения. Сама к нему пришла, сама от него и ушла, когда с духами говорить начала. И что с того? Волки ее уважают. И отца моего - тоже. У нас он мог вожаком стать. А у вас был бы бастардом, рожи бы за спиной кривили. Потому что у вас условностей куча: законы, правила. А у нас все по-простому.
- Как у зверей, - нашла я нужное сравнение. - Волки вы и есть!