– Я с запасом брал, должно хватить. Это тебе, чтобы на аптеки времени не терять. Теперь смотри. Вот это – интубационная трубка. Вот это – мешок Амбу. Там еще есть, увидишь, я шкафы не закрыл. Рванул сюда, как только чужой голос услышал. Ларингоскопа нет.
Я перевела взгляд с мужа на блестевшую на столе рукоять ларингоскопа.
– Возьми несколько трубок разных диаметров, как я, – продолжал Ив. – Может быть, сумеете через нос завести или трахеостому… Хотя откуда бы Вадиму суметь…
– Сумеет. Вадим – все сумеет. Точно ларингоскопа нет?
– Я не нашел, но можешь проверить.
Ив начал собирать рюкзак.
– Еще смотри: трахеостомическая трубка, скальпель, зажимы. Обрати внимание: вот такой у них должен быть носик. Трубку я там точно видел, скальпели есть, зажимов тоже навалом – ничего особенного. Если заинтубировать не получится – тогда так. Трахеотомии всех учат, может, Вадим и не забыл. Учитывая, сколько хлора Игорь успел наглотаться, скорее всего, придется так…
– А это что?
– Фонарик. Неврологический, но другим пока не разжились, – сказал муж, складывая внутрь рюкзака ларингоскоп. – Помощь нужна или сам разберешься?
– Сам.
– Тогда мы пошли. Удачи тебе.
– И вам. Спасибо. Хороший ты мужик. Иван. Даст бог, еще свидимся.
Мы вышли на улицу.
– На кой черт тебе ларингоскоп без клинка? – спросила я после долгого молчания.
– С клинком. – Муж достал из кармана клинок-макинтош. – Сунул в карман на автомате, когда голоса услышал. Удачно вышло.
– Удачно…
– Нынче каждый сам за себя… Маш, не смотри на меня так! Ну, если я такая сволочь – на, иди и отдай.
– Нет.
– То-то же.
Я усмехнулась.
– Оба мы… сволочи. Но все это не обязано мне нравиться.
– Думаешь, мне оно нравится? Но кроме тебя у меня никого нет.
– Черт… – Я опустилась на бордюр, обхватив голову руками. Разразилась длинной матерной тирадой, и даже больное горло не остановило.
– Маш…
– Все. Проехали. В пятую?
– В пятую.
Глава 11
Около пятой вполне предсказуемо бурлила толпа, и эта толпа мне совершенно не понравилась. Казалось, люди уже не надеются получить хоть какую-то помощь. Обреченность, страх и отчаяние… Дежавю. Я точно знала, где уже видела подобное, – и воспоминания оказались не из приятных.
– Ив, я туда не пойду.
– Маруська, не дури. Вроде договорились уже.
– Нет. Около морга было примерно то же. И второго погрома я не переживу. Отнюдь не фигурально.
Ив какое-то время молчал, разглядывая народ.
– Постой-ка здесь, я разузнаю.
– Нет!
– Тихо, Маруська. Тихо. В самую гущу я не полезу, не дурак. По краешку похожу, может, языками с кем зацепимся. Больница, похоже, не работает. – Он осторожно разжал мои пальцы, вцепившиеся в рукав. – Маш, все нормально. Постой здесь, я быстро.
Он ввинтился в толпу и потерялся среди безликих голов. Я прислонилась к углу дома. Пальцы теребили "молнию" поясной сумки. Ну куда он полез – приключений на задницу мало? Впрочем, вернулся муж и вправду довольно быстро.
– Полчаса назад на дверь повесили объяснение: приема нет из-за отсутствия воды и электричества. И закрылись изнутри.
– Черт… Их снесут. Должны же быть резервные генераторы?
– Жена, ты как дитя малое. Зданию пятьдесят лет. Значит, изначально ничего подобного не имелось, все дополнительное оборудование – на усмотрение главного. А у него могут быть и другие заботы, особенно если место свое получил за то, что умеет вовремя подлизать, где надо. Сева вон… – Ив махнул рукой.
– Не любишь ты его…
– Не люблю. И он меня тоже, как ты успела заметить. Не перебивай. Словом, у главного забот хватает и помимо генераторов, которые ему нужны, как рыбе зонтик. А еще надо про свой карман не забыть… И даже если они генераторы купили – за ними ухаживать нужно регулярно и запас топлива иметь. И даже если генераторы не только есть, но и работают – проблему с канализацией они не решат. Водоснабжение все равно централизовано.
– В общем, задница, как ни крути, – резюмировала я.
– Она самая.
Он, кажется, хотел сказать что-то еще, но разрозненный шум толпы сложился в стройное, чеканное скандирование.
– У-бий-цы! У-бий-цы!
Я съежилась, зажав уши, спрятала лицо на груди мужа,
– Пойдем, – сказал он, обнимая за плечи.
И когда за спиной взревело и зазвенели стекла, оглядываться мы не стали.
Неработающий лифт, темный подъезд, притихшая квартира. Город стал непригоден для жизни, нужно было уходить. Но, несмотря на то что мне самой дышалось полегче, я не была уверена в том, что осилю дорогу хотя бы до дома родителей. Полторы сотни километров – минимум пять дневных переходов. При том что ни я, ни муж никогда не увлекались пешим туризмом. А значит, в доме нет ни палаток, ни спальников, из прочего инвентаря найдутся разве что топорик, спортивный рюкзак, непонятно каким чудом еще не выброшенный на помойку, да еще тот, что мы украли в "Спорттоварах". Снова идти "за хабаром" казалось слишком опасным – народ уже разобрался, что нет ни сигнализации, ни закона. И, сунувшись в продуктовый супермаркет, мы нарвались на команду мародеров, разойтись с которыми мирно не вышло. К счастью, у нас были пистолеты и готовность стрелять на поражение, не тратя время на предупредительные в воздух и прочие красивые жесты. Так что мы разжились канистрами с питьевой водой и консервами, взяв столько, сколько смогли унести, и оставив за собой два трупа, сожалеть о которых я не собиралась. Сами полезли – сами огребли. Потом, если доживем, можно будет посокрушаться о падении нравов, но это потом. Наблюдая за погромами, как-то очень быстро излечиваешься от излишнего гуманизма… Впрочем, кого я обманываю? Цинизм – не слишком хорошая защита. Беда в том, что другой у меня просто нет, и… я свихнусь, если буду вспоминать их лица.
Мы лежали на диване, уткнувшись носами в монитор ноутбука, благо батарейки еще держались. Источник бесперебойного питания давно отключился – он был рассчитан разве что на кратковременные скачки напряжения. Вслед за ним вполне предсказуемо отрубился вайфай-роутер, так что пришлось воткнуть кабель прямо в ноут – ровно для того, чтобы понаблюдать за агонией Интернета. Сеть загнулась через четверть часа, и лучше бы ее не было вообще – потому что после пятнадцати минут просмотра новостных сайтов мне остро захотелось пустить себе пулю в лоб и больше не корячиться.
– Машка, это что выходит… – сказал Ив, когда стало ясно, что питание на серверах провайдера окончательно сдохло и Сеть легла полностью. – Это по всей Земле полярный лис прошелся?
– Именно так. – Я захлопнула крышку ноута. – Похоже, цивилизации кранты.
Вереница техногенных катастроф по всему миру. На этом фоне пара ураганов и одно землетрясение выглядели детскими шалостями. Еще несколько политических переворотов, кажется, и у нас в стране тоже – но разобраться в этой теме мы не успели.
– Ну что ж… Твоим родителям нужен сильный мужик, готовый помочь по хозяйству? Надеюсь, я не разучился копать картошку.
– До родителей еще надо добраться.
– Доберемся… Утром выйдем. Не хочется на ночь глядя выступать, да и чем дальше за дневной переход успеем от города уйти – тем лучше. Дорогу помнишь?
Дорогу я помнила только из окна автобуса. Не бог весть что.
Ив поднялся с дивана.
– Давай собирать вещи. Засветло выйдем.
– Успеем еще.
– Маш… Если я буду просто сидеть и ждать утра – я рехнусь. Или застрелюсь. Не знаю, что раньше.
– Не шути так.
– А я и не шучу. – Он протянул руку, помогая встать. – Давай собираться, вечер скоро, а в темноте без света много не сложишь. Только я тебя обколю сначала – пора уже повторить.
И в самом деле, пора.
Ив шагнул было вон из комнаты, остановился в дверном проеме.
– Да, Маш… помнишь, ты просила разузнать про возможную волну выкидышей?
Я кивнула. На самом деле во всем этом уже нет никакого смысла, но просто послать Ива к лешему, как сделал в свое время с моей информацией Костик, не хотелось.
– Так вот… В гинекологии на сохранении… все беременности закончились самопроизвольными абортами.
– Учитывая, что кругом творится, – и нормальную беременность скинуть немудрено.
Муж покачал головой.
– После того как я об этом узнал, спросил в нашем роддоме. У всех, поголовно всех – внутриутробная гибель плода.
Я присвистнула.
– Потом я позвонил коллегам… и выбрался в Сеть. Похоже, в мире не осталось ни одной сохранившейся беременности. Так что будущего у человечества нет.
Муж ушел в кухню, оставив меня переваривать услышанное.
Насчет будущего он погорячился – впрочем, где-то через годик будет видно. Инфраструктура посыпалась, а контрацептивов надолго не хватит – там и станет понятно, сохранилась ли в мире способность беременеть и вынашивать. Но…
Самопроизвольный аборт вообще-то штука нередкая. На ранних стадиях беременности организм таким образом избавляется от нежизнеспособного эмбриона – с хромосомными нарушениями или патологиями развития. Чуть позже в силу вступают другие факторы – гормональные и иммунные процессы, нарушение кровоснабжения плода, инфекции… несть им числа, на самом-то деле. Но чтобы разом, у всех поголовно и одновременно? И среди них – множество совершенно нормальных эмбрионов? Для такого фокуса нужна какая-то внешняя причина.