– Нет. Мне сейчас не до эпистолярных изысков. Потом, как настроение будет.
– Просто там что-то есть…
– В смысле? – Я взял конверт, прощупал. Какой-то твердый предмет находился между половинками плотной бумаги заявления. – И вправду… Любопытно. – Я оторвал край. С легким шелестом в руку скользнул серебристый новенький ключ. Я приподнял его на свет, чтобы получше рассмотреть.
– Ключ? – удивился Паша. – От чего?
– Сука, – прошипел я. – Ну какая же он сука…
– Ты чего, Иван? – встревожился Вадим.
Мне не нужно было даже сверять ключ от сейфа и этот новенький подарочек от Сергея Васильевича, чтобы понять, как меня красиво провели. Мелькнула мысль позвонить Олегу, даже рука дернулась за мобильным телефоном. Но потом я почувствовал тонкий запах нашатыря – еле-еле заметный. Присмотрелся к металлической поверхности – идеально чисто, до скрипа. И четко выделяются мои отпечатки пальцев.
– С-с-сука… Мудак старый. – Я размахнулся и швырнул ключ в мусорную корзину. Впечатляющий бросок через полкомнаты.
– Э-э-э, зачем? – вскинулся Паша.
– Поясни, – попросил Вадим.
– Да что пояснять-то? – Я раздраженно повел плечами, заглянул в чашку и, увидев, что она пуста, добрел до электрочайника. – Это копия ключа от сейфа. Вот и ответ, кто сильнодействующие выгреб. Только на фига ему?
– Напакостил тебе напоследок, – предположил Вадим. – Госнаркоконтроль из тебя душу вынет. А ключ ты зачем выбросил?
– Он нашатырем пахнет.
– И?
– Нашатырный спирт отлично убирает все биологические загрязнения. И теперь на ключе отпечатки того человека, который вскрыл конверт и достал ключ.
– То есть твои. Красиво, – уважительно кивнул Павел. – Не ожидал я такого от Луканова.
– Угу, – согласился Деменко. – Мало того что нагадил перед уходом, так еще и плюнул метко в харю. Опытный интриган. Шефу когда скажешь?
– Сегодня, завтра, – я скривился. – Да и что мы сможем? Ну, заявим в полицию. А что им покажем? Заявление об уходе и копию ключа с моими отпечатками пальцев?
Я добрался до родного кресла и рухнул в него:
– Уел он меня, други. Так что совесть меня за выписанный подсрач точно мучить не будет. Заслужил. Теперь надо идти к главному, объяснять Содом и Гоморру в моем отделении.
– Сочувствую, – Паша поерзал на диване. – Я сегодня уже был у шефа. Не в духе он, ой не в духе. Минздрав коней мочит, да и администрация города давит. Еще авария вчерашняя, блин.
– А она-то каким к нему боком?
– Ну… – протянул Деменко.
– То есть? – вкрадчиво спросил я.
И в этот момент в ординаторскую влетела Диана:
– Мальчики, включайте "тиви"!
– Что там, конец света? – буркнул Паша.
Я вздрогнул от его шутки.
– Нет. Ну, почти. Включайте быстрее. – Диана не стала дожидаться, пока ленивые мужики оторвут от дивана полушария, и сама подбежала к небольшому телевизору в углу. Пощелкала по каналам и выбрала местный.
На экране бесновалась толпа. Человеческая лава кипела и булькала. Не требовалось никаких комментариев, чтобы понять – процесс уже неуправляем, как атомный реактор после ксенонового отравления. Вдали просматривался комплекс административных зданий. Людей от городской администрации отделяли два ряда омоновцев, за которыми стояли несколько спецмашин с решетками на стеклах.
На фоне митингующих журналистка пыталась перекричать рев толпы. Ее голос то пропадал, то снова появлялся – оператор никак не мог настроить аппаратуру. Но вот внешние шумы немного снизились, и слова прорвались через гомон взбешенных людей.
– …вчерашняя авария унесла жизни пятнадцати человек. Еще двенадцать жителей нашего города находятся в реанимационных отделениях трех городских больниц. Несмотря на заявления мэра, что его сын не причастен к аварии, есть множество свидетельств, что именно внедорожник его сына – эксклюзивный "Порш Кайен" с карбоновым корпусом – вылетел на автобусную остановку. Так как в последнее время движение транспорта затруднено, на остановке к тому времени скопилось больше трех десятков человек. Среди них были и взрослые, и подростки…
– Жопа, – выдохнул Паша. Вадим с каменным лицом смотрел репортаж. Диана присела рядом со мной на стул и тоже не отрывалась от телевизора.
– …причинам автомобиль на полной скорости вылетел на остановку. Как ни жутко это звучит, но он сбросил скорость только за счет тел погибших. На месте были убиты три женщины и двое мужчин, из них один подросток в возрасте двенадцати лет. Прохожие попытались вытащить водителя внедорожника из машины, но мужчина на пассажирском месте открыл стрельбу из травматического пистолета. Затем сам сел за руль – и автомобиль-убийца скрылся. Свидетели утверждают, что машина была с яркими оранжевыми вставками на крыльях и особым корпусом. Эксперт по тюнингу, к которому мы обратились, заявил, что это карбон. Единственная такая машина в городе принадлежит сыну мэра…
– Господи, – ахнула Диана. – Из-за этого урода… Вчера оперировала парня – у самой сердце разрывалось. Представила, что мой Сашка мог так вот мимо проходить и ни за что ни про что попасть под колеса.
– …как только стало известно, что мэр прячет обоих сыновей в здании администрации, в окрестностях начали собираться люди, чтобы воспрепятствовать бегству виновника аварии. По свидетельствам выживших, за рулем находился младший брат, а старший стрелял в прохожих из травматического оружия. Представитель прокуратуры заявил, что еще два дня назад было подано заявление об угоне машины и что за рулем не мог находиться родственник мэра. Но люди все равно не торопятся расходиться. Они требуют выдать им водителя внедорожника. К зданию спешно переброшен ОМОН…
У Вадима громко заиграл телефон. Он подошел к телевизору и выключил его:
– И так все ясно.
Принял звонок:
– Деменко, слушаю… Да, узнал… Да, знаю – смотрели репортаж. Что произошло?
Он внимательно слушал с минуту, чернея лицом. Внезапно рявкнул:
– Он идиот? Что значит "надоели побочки, и бросил"?
Еще с минуту вслушивался в голос невидимого собеседника.
– Нет, не приеду. И не просите. Вы хотели, чтобы у него права были, вы получили. Я предупреж… Что?!! Да это вам сейчас бояться надо, а не мне!
Вадим с яростным взглядом отбился и принялся с силой запихивать телефон в карман. Но тут снова заиграла мелодия.
– Нет. Я же сказал. Вы создали такую ситуацию, вы и разгребайте. Олегу Даниловичу? Да хоть президенту звоните.
Он сделал паузу, вслушиваясь в слова собеседника, а потом четко, раздельно произнес:
– Пошел. В жопу.
И выключил телефон.
Вадим широкими шагами пересек комнату, достал из шкафа рюмку, критически глянул на свет, чистая ли она, и ухватил за горло бутылку Hennessy. Затем недрогнувшей рукой нацедил коньяк по самые края и быстро опрокинул в себя.
– Кто это был? – поинтересовался я, с любопытством наблюдая за его реакцией на разговор.
– Мэр, – буркнул Деменко.
– Та-ак. А ты там каким боком?
– Прямым.
Диана тихо спросила:
– Что ему нужно?
– Дианочка, милая… – Вадим подошел к шкафу и вернулся уже с четырьмя рюмками. Аккуратно расставил их на моем столе и наполнил янтарной жидкостью из все той же бутылки. – Давайте выпьем за то, чтобы все было хорошо.
Раздал рюмки и, не дожидаясь нас, выпил сам.
Паша осторожно спросил:
– Вадим, что случилось?
Деменко задумчиво глянул на бутылку, но не стал ее тревожить. Уселся на диван и объяснил:
– Что должно было, то и случилось. Где-то год назад прислал ко мне Олег Данилович мэрского сынка за свидетельством, что тот вправе водить машину. Подвоха я сразу и не понял. Пока историю болезни не открыл.
– И что там? – спросила Диана.
– Эпилептик.
– Так ты подписал, – скривился Паша.
– А что было делать? – рявкнул Вадим. – Когда меня просит ваш главврач Олег Данилович, давит главврач диспансера Самойлов, а заодно и сам мэр звонит и говорит, что очень надо. Я хоть лечить этого малолетнего идиота взялся, чтобы он не разбился при первом же мигании поворотника от впереди идущей машины. И все бы нормально, если б этот дурак не бросил принимать лекарства, видите ли, побочки ему не нравятся, силы мужской нет, как раньше.
Вадим перевел дух. И Паша, и Диана, и я сидели молча, слушали и даже не знали, что сказать.
– Как я понял, он по Театральному проспекту ехал. А там, как раз с той стороны, где остановка, тополя плотно по обочине высажены. И ни одного здания. Ясно?
– Нет, – мотнул головой Павел.
– Тополя, равномерно, в ряд, солнце за ними, высокая скорость машины.
– Бл…во, – выругался я. – Стробоскоп.
– Точно, – ткнул в меня пальцем Деменко. – Он, видимо, уставился на обочину – кто его знает почему, – мелькающий свет его и накрыл, прямо за рулем, неведомо на какой скорости. Все остальное и так известно.
– А что они от тебя хотят? – повторила Диана.
– Да чтобы я приехал и утихомирил толпу. Мэр думает, если врач публично подтвердит эпилепсию, это чуть снизит накал.
– Сомневаюсь, – заметил я. – Скорее отвернут голову врачу за то, что подписал справку. А потом и за мэром пойдут.
– Второе – пусть. А первое меня не устраивает. Тем более я предупреждал их, что этим рано или поздно закончится. Но дите захотело крутую машинку и права – а как мэр может отказать родному сыну? Опасность-то не дитятке будет грозить, а тем, кто по тротуарам ходит, – внедорожник хорошо защищен. Вот и получили вполне предсказуемый результат.
– А если бы ты уперся? – спросила Диана, пряча глаза.
– Пытался. Сказали, что работу найти в этом городе мне будет трудно.