Дом… Артем вдруг сообразил, что даже не поинтересовался, где его ждет сиккэн. Мог ждать где угодно - скажем, в одном из правительственных зданий, где у него кабинет, или как это тут у них называется. Но, оказывается, сиккэн велел доставить его к себе в усадьбу.
Усадьба сиккэна, как мог убедиться Артем, крутя головой, была нехилых размеров. И с шагомером вокруг нее ходить не надо, чтобы понять - усадьба занимает наибольшую разрешенную в столице площадь. Ну, в общем, по значимости клана и надел, вряд ли могло быть иначе.
Во дворе, несмотря на раннее утро, наблюдалось довольно активное брожение здешнего люда - видимо, сиккэн был из тех, кто рано встает. А какой хозяин допустит, чтобы слуги и вассалы спали дольше, чем он!
В доме Ходзё Ясутоки, куда Артем направился вслед за самураем, он не увидел ничего такого, что хоть как-то, хоть чем-то могло удивить. Самый обычный дом. Ни намека на роскошь. Ну, разве что бронзовый Будда в нише побольше будет, чем в других домах. Ну, и еще явное изобилие всяких разных тканей: ступенчатый постамент под Буддой декорирован желтой тканью, стена за этажеркой тоже декорирована тканями, какэмоно на стенах сплошь тканевые, а не бумажные. А это все говорило о зажиточности хозяина дома.
Самурай остановился возле одной из внутренних дверей, опустился на колени и громко произнес:
- Господин Ходзё, я привел даймё Ямомото.
- Пусть войдет! - раздалось из-за двери.
- Входи, Ямомото-сан, - самурай показал на дверь, отползая на коленях от входа.
Артем вошел внутрь и услышал за спиной шорох задвигаемой самураем двери. Под этот шорох Артем почтительно поклонился сиккэну, хоть они и виделись не далее как каких-то от силы девять часов назад.
Похоже, государственный муж сегодня вовсе не ложился. На эту мысль наводили усталый вид сиккэна, круги под глазами, бумажные свитки, в большом количестве лежащие возле стола и на столе, кисти и тушечница, которыми явно недавно пользовались, ну, и немалое число бутылочек саке (Артем почему-то был уверен, что они пустые).
- Садись, Ямомото, - сиккэн показал на место за столом перед собой. - Большой меч можешь вынуть из-за пояса и положить на циновки - беседа будет долгой.
Артем сделал, как сказал сиккэн.
- Удивился, что поднял тебя так рано? - Ходзё Ясутоки устало потер переносицу. - Хватит развлекаться, некогда. Пришло время дела. И главное - пришла пора тебе, Победитель Монголов, узнать все и сделать самый важный выбор в твоей жизни…
Глава девятнадцатая
УЗНАТЬ ВСЕ И УМЕРЕТЬ
Сиккэн, чей большой меч висел на стене на специальных крюках, выпрямил спину, засунув большие пальцы за пояс-оби.
- Ты знаешь, как набухает чирей, Ямомото-сан? - с этого вопроса начал государственный муж обещанную длинную беседу. - Под кожей накапливается гной. Красный пузырь под давлением гноя растет, наливается багровым. Если не выпустить гной вовремя, чирей лопнет внутрь, гной побежит по жилам, и человек умрет позорной, некрасивой смертью. Что ты делаешь, когда у тебя вскакивает чирей? Ты идешь к брадобрею, тот разрезает набухший пузырь, выпускает гной и прижигает кожу. Ты благодаришь его и идешь домой здоровым. Потом, когда снова выскочит чирей, ты опять идешь к брадобрею. Точно так же время от времени надо выпускать гной, который накапливается в теле страны. Сейчас чирей набух. Страна в опасности. Слишком много гноя скопилось под кожей. Пришла пора разрезать кожу и выпустить гной…
Тяжелым взглядом исподлобья сиккэн впился в Артема.
- Иногда я жалею, что ты помешал монгольской армии высадиться на берег, помешал им сесть на лошадей, расчехлить луки и с варварским гиканьем понестись по земле Ямато, по которой их повел бы за собой предатель Нобунага…
"Опа! - подумал Артем. - Вот это да! Вот в чем признается второе лицо империи - в том, что он хотел войны для своей страны! За таким барабанным вступлением должен последовать смертельный номер, или я не потомственный циркач. Только вот для сиккэна ли он будет смертельным?"
- Мы бы все равно победили в этой войне, - продолжал сиккэн. И никакого намека хоть на малейшее сомнение в его последних словах Артем не уловил. - Было бы много сражений, погибло бы много воинов. Много городов бы пало. Представь свой Ицудо. Представь монгольскую конницу, быстрой рекой несущуюся по дороге к городу. Как долго смог бы выстоять Ицудо? Как долго ты со своими самураями продержался бы в замке? Монгольские варвары захватили множество городов, они искушены в штурмах, они захватывали и большие, обнесенные высокими стенами города, что им какой-то Ицудо! С другими городами было бы то же самое. Варвары даже могли бы дойти до столицы, даже могли бы взять ее, разграбить и сжечь. Императора дом Ходзё спас бы, в этом будь уверен, мы бы успели увезти всю императорскую семью в безопасное место, но столицу бы наводнили варвары. И это все, - сиккэн сделал кругообразное движение рукой, - весь Дайдайри мог бы пропасть в огне.
Ясутоки отхлебнул какой-то жидкости из простого глиняного стаканчика. И хотя он не сморщился, не втянул носом воздух, но отчего-то Артем не сомневался, что в стаканчике у сиккэна было саке. Даймё несколько задело то обстоятельство, что ему не предложили промочить горло. А он бы не отказался.
Сиккэн поставил стакан на стол с пристуком, словно прихлопывая им всех монголов мироздания.
- Однако в стычках и сражениях по дороге к столице монголы уже потеряли бы половину воинов. А к тому времени, когда они ворвались бы в Хэйан, весть об их вторжении облетела бы все края. Как ручьи стекаются в реки, так воины Ямато, воины всех самурайских домов, стекались бы в отряды, а из отрядов вырастали бы армии. Монахи-воины и даже простые монахи отправились бы сражаться с варварами. Даже разбойники и крестьяне взялись бы за оружие. А понадобилось бы, и женщины стали бы сражаться наравне с мужчинами, как сражалась в войну Гэмпэй женщина по имени Томоэ Годзэн, о чем ты, конечно же, знаешь из хроники "Хэйкэ моногатари". И отныне враг не знал бы покоя ни днем, ни ночью. Волны атак накатывались бы на варварские полчища, едва стихала бы одна, как тут же обрушивалась бы другая. Обратно к своим кораблям, тяжелый от добычи, враг дойти бы не смог. Все дороги из столицы превратились бы для них в дороги смерти. Везде гнили бы их трупы и трупы их лошадей. Каждый горный перевал становился бы еще выше и непроходимее из-за груд наваленных друг на друга тел варваров. Вот как я это вижу, Ямомото…
"Ай-яй-яй, крамольные вещи говорит товарищ сиккэн, - подумал Артем. - Между тем от кого-то я уже слышал фантазии на темы возможной войны, и трактовочка та, надо сказать, разительно расходилась с сиккэновской. Ну, тут уж кто прав, а кто не очень, теперь не узнаешь".
- Слушай дальше, Ямомото. После того как война закончилась бы нашей победой, а недобитые варвары разбежались бы по лесам и лишь единицы смогли бы добраться до своих кораблей и уплыть восвояси, - после этого самурайские дома и большие монастыри взялись бы подсчитывать потери, стали бы вспоминать отгремевшие сражения, похвалялись бы головами врагов и своими подвигами, коих набралось бы высотой с Фудзи. Но главное, все бы вокруг, все в Хэйан и в Камакура, и в первую очередь императорский двор, - все страшно боялись бы нового вторжения, потому что все бы знали, какой ценой далась победа, и понимали бы, что, появись в ближайшее время у берегов Японии флот варваров, высадись армия варваров на берег, и Хризантемная Империя падет. И тогда бы я сказал им: "Мы слабы. Чтобы не быть растоптанными варварами, мы в короткое время должны стать сильными. Я знаю, как это сделать". И никто бы не посмел даже возразить, а уж тем более поднять против моих реформ мятеж. А сделать надо многое, Ямомото, если бы ты знал, как много надо сделать…
Неожиданно - Артем аж вздрогнул - сиккэн врезал кулаком по столу, отчего маленький глиняный стакан перевернулся, и на лакированную древесину стола пролилось недопитое саке. Точно, в стакане было саке - Артем учуял знакомый запах. Ясутоки дотянулся до стаканчика, взял его в руку.
- Очень много надо сделать, Ямомото, очень! Уже давно надо делать, а не болтать, не забываться в веселье и не бахвалиться, чей род древнее и у кого подвигов больше!
Раздался хруст - это сиккэн с силой сжал кулак, и глиняные стенки стакана не выдержали.
- Еще немного, и империя погрязнет в смуте, нищете и междоусобных войнах, чередой пойдут крестьянские восстания, начнут отделяться провинции и главы самурайских кланов, как князья, о которых ты рассказывал, станут провозглашать себя правителями исконно императорских земель. Крупные монастыри вовсе перестанут подчиняться императорским указам. Вот что будет, если ничего не предпринимать. А нужны не просто изменения, нужны новые великие реформы. Реформы земли, реформы законов.
Сиккэн смахнул со стола черепки раздавленного стакана.