Такая трактовка как нельзя лучше устраивала Артема. Да и в любом случае подозревать его в нечестной игре не додумался бы даже самый больной на голову японец. Самураи Яхито никак не связали появление на постоялом дворе какого-то горожанина, легко коснувшегося рукой их господина, с его безвременной смертью.
Совесть, конечно, мучила Артема, но не слишком сильно и не чересчур долго. Разумеется, такой способ улаживать дела чести не добавляет очков в зачете "благородство", но, в конце концов, он всего лишь защищал свою жизнь, а вместе с ней и жизнь близких ему людей.
Артем, ни секунды не поколебавшись, прибегнул бы и сейчас к такому малопочтенному способу решения проблемы, будь у него такая возможность. Но в том-то и дело, что подобная возможность напрочь отсутствовала.
- Что там? Что ты сделал с тем, что было в тайнике? - спросил молодой Нобунага.
- Я скажу тебе об этом тотчас после того, как ты согласишься выполнить одну мою просьбу.
- Ты издеваешься надо мной, чужеземец! - вспыхнул Нобунага, по самурайскому обыкновению хватаясь за меч.
Их разговора окружающие слышать не могли - они стояли все же на некотором отдалении от людей. Однако наблюдать за их разговором могла вся ярмарка. И наблюдала, жадно ловя взглядами мимику и жесты. Понятное дело, напряжение в разговоре не могло укрыться от взглядов, и едва Нобунага схватился за меч, как тут же за мечи схватились самураи Артема и самураи Нобунага, а зеваки невольно отпрянули назад.
Сын даймё, попыхтев немного, успокоился (может быть, посчитал про себя до десяти), убрал руку с рукояти катаны и уже нормальным голосом спросил:
- Что мне мешает убить тебя, чужеземец, и осмотреть потайную комнату самому?
- Потайную комнату еще надо найти, - ответил Артем. - Но ты, конечно, ее найдешь. И найдешь пустой… Я все перепрятал в место, известное лишь мне одному.
- Ты ведешь себя позорно. Как какой-нибудь презренный уличный торговец, а не самурай.
Ага, сын покойного даймё решил действовать устыжением. Однако Артем - вот незадача - нисколько не устыдился.
- Ты не прав. И торопишься со словами. Согласись, что ты бы вообще никогда не узнал ни о какой потайной комнате, не скажи я тебе о ней, так? Нет, ответь мне, так это или не так?
- Так, - вынужден был признать Нобунага-младший.
- Теперь задумайся, почему я говорю тебе о потайной комнате и о сделанной в ней находке? Никому из своих не говорил, а тебе сказал?
Нобунага призадумался. "Погоди, - усмехнулся про себя Артем. - Тебя ждет еще один сюрприз на ниве парадоксов. Вообще голову сломаешь на фиг".
- Я, кажется, догадываюсь, - губы Нобунага-младшего презрительно искривились. - Ты хочешь выторговать свою жизнь за принадлежавшие моему отцу вещи. Так знай же, - голос сына бывшего даймё зазвенел трибунными нотками, - никакие драгоценности, будь это даже золото весом с колокол храма Тодайзи, не заставят меня отступить от своего решения.
"Вот и хорошо, - подумал Артем. - Вот сейчас я тебя и добью".
- Я изложу мою просьбу. Я прошу тебя помочь мне сделать сеппуку. Я хочу вонзить в себя меч. Я хочу уйти из жизни завтра на рассвете, на открытой площадке башни замка. И я хочу, чтобы голову мне отрубил ты, потомок рода Нобунага.
Артем сопроводил просьбу исполненным почтения поклоном. На сей раз поклон преследовал и еще одну цель - укрыть глаза от взгляда Нобунага. Артем не хотел, чтобы его выдал какой-нибудь хитрый блеск или не слишком серьезное выражение лица после таких серьезнейших слов.
- То есть как? - пробормотал пораженный Нобунага-младший. - Повтори, что ты сказал, Ямомото-сан…
Артем не стал капризничать и повторил слово в слово давешнюю просьбу срубить ему голову. Конечно, не было ничего удивительного в том, что самурай желает покончить с собой. Только это обыкновенно происходит по уважительной причине (потеря сюзерена, невыполнение приказа, постыдный для самурая поступок), но такой причины у Ямомото вроде бы не просматривалось.
- Но почему? - вполне резонно спросил Нобунага.
Будь перед Артемом человек иного столетия, он бы наплел ему что-нибудь про синдром достижения, эдипов комплекс или маниакально-депрессивное состояние. Но для столетия тринадцатого нужно было что-нибудь попроще, потупее.
- Ты же, Нобунага-сан, не забыл, что я чужеземец? Я поклоняюсь богам своей родины. Сегодня ночью боги обратились ко мне. Они сказали, что недовольны мною, потому что я отступил от их законов. Они сказали, что лишают меня покровительства Белого Дракона. И у меня есть одна возможность очиститься от позора и явиться перед ними в белых одеждах - по своей воле уйти в бескрайние земли. Видимо, вызов в столицу стал последней каплей в чаше их терпения. Ведь боги видят дальше нас, и они видят, к чему может привести то или иное деяние, до времени сокрытое от человеческих глаз. Мы там, у себя, беспрекословно повинуемся воле своих богов. Поэтому завтра на рассвете я должен покинуть этот мир с твоей помощью или без нее.
Как Артем и предполагал (зря он, что ли, тут четыре месяца околачивался!), Нобунага схавал это объяснение, не пережевывая. Все-таки в чем-то с ними намного проще, чем с былыми Артемовыми современниками. Нобунага лишь спросил:
- Но тогда почему ты не ищешь смерти в красивом поединке?
К этому вопросу Артем оказался не готов, но это не беда.
- Хорошо, я скажу тебе почему, - сказал Артем. - Но откровенность за откровенность. Скоро все между нами закончится, так зачем нам что-то утаивать друг от друга!
- Я согласен, - степенно кивнул Нобунага-младший. - Спрашивай.
- Я хочу услышать, почему ты прискакал сюда сегодня? Почему не раньше?
Сын покойного даймё некоторое время молчал, в задумчивости наклонив голову.
- Сперва я должен принести тебе свои глубокие извинения, Ямомото-сан, - наконец заговорил он вновь.
- А что случилось?
- Это случилось не сегодня. Это случилось несколько лун тому назад. Один из слуг моего отца пытался подсыпать тебе в еду отраву.
- Я знаю, - сказал Артем. - Но у него ничего не вышло.
- Ты знаешь не все. Он действовал не сам, он выполнял приказ одного из самураев, служивших моему отцу, а после смерти отца ушедших ко мне. Я ничего не знал о замыслах самурая. Узнал, когда все уже было кончено, когда самурай пришел ко мне и обо всем рассказал. Тогда я спросил его: "Зачем ты это сделал?" Он сказал: "Я видел твои мучения, господин. Я видел, что ты мечешься между местью и прощением. Я решил освободить тебя от мук". Меня разгневал его поступок. Я сказал ему, что никогда не прощу себе, если убийца моего отца погибнет от руки моего вассала или кого-то, кого пошлет мой вассал. Я сказал: "Или пусть Ямомото погибнет от моей руки, или пусть найдет смерть сам". Я сказал самураю, что он поступил дурно, и велел ему покончить с собой.
- Вот оно, значит, как, - проговорил Артем, подумав при этом: "Покушение номер один, или дело об отравлении, можно считать раскрытым".
- А больше никто их твоих самураев не поступал дурно? Например, не стрелял ли в меня из лука в лесу?
- Нет. Я строго предупредил всех, чтобы они забыли о Ямомото и вспомнили о нем лишь тогда, когда я прикажу. Однако тот самурай был прав, когда говорил о моих мучениях. Я жаждал мести. От мести меня удерживало только одно - я понимал, какую роль отец сыграл в нападении монголов на мою страну, и я знал, что это ты остановил моего отца и не пустил сюда монголов. Умом я признавал твою правоту, но желание отомстить за отца от этого, увы, не становилось меньше.
- И желание мести отчего-то перевесило. И отчего-то перевесило именно сейчас…
- Я узнал, что к тебе прибыли из Киото посланцы сиккэна…
- Узнал? - перебил Артем.
- Я знал обо всем, что происходит в замке, - сказал Нобунага-младший. - Есть человек, который сообщал мне обо всем. И не спрашивай, я не назову тебе этого человека!
- Не стану спрашивать, - поспешил заверить Артем, отметив про себя: "Я его и сам вычислю, дай только срок".
- После того как я узнал о гибели военачальника Такаши и о том, что подозревают тебя, я понял, что рано или поздно сиккэн пришлет к тебе своих людей. Он не упустит возможность избавиться от тебя.
- Избавиться от меня? - вырвалось у Артема.
- Да. Мой отец всегда говорил: "Сиккэн не потерпит, чтобы в стране Ямато жил человек, который способен занять его место". После чего он добавлял: "Меня он тоже уничтожит, если я не смогу его опередить". Мой отец связался с монголами только для того, чтобы опередить сиккэна.
"Хорошие дела", - подумал Артем. Впрочем, это были лишь домыслы сына Нобунага, не стоило их так уж сразу принимать на веру.
- И ты решил, что раз Ямомото все равно пропадать, то пусть он не достанется сиккэну, - продолжил Артем за Нобунага-младшего.
- Я решил, что будет справедливо, если Ямомото погибнет от моей руки, а не от руки сиккэна.
- Ну вот видишь, как все удачно складывается! - воскликнул Артем. - Не придется искушать судьбу поединком с непредсказуемым исходом. Я точно погибну от твоей руки, а не от руки сиккэна. Мы утрем сиккэну нос…
- Ты не ответил на мой вопрос.
- На какой? - Артем и вправду забыл.
- Почему ты не желаешь умереть в красивом поединке?
"А вообще-то неприятный тип этот Нобунага-джуниор, - подумал Артем. - Ну чего привязался! Дались ему эти поединки. Все, уже проехали, заболтали вопрос, нет, надо возвращаться!"