Как только проект Гленарвана стал известен, ему пришлось выслушать ряд предостережений о трудностях и опасностях экспедиции. Но Гленарван не обращал на это ни малейшего внимания, и решение его идти на поиски капитана Гранта осталось непоколебимым. Впрочем, многие, порицавшие Гленарвана, в душе восхищались им. В конце концов общественное мнение открыто стало на сторону шотландского лорда, и все газеты, за исключением правительственных, единодушно порицали поведение лордов адмиралтейства. Впрочем, Гленарван был столь же равнодушен к похвалам, как и к порицаниям, - он выполнял свой долг, а до остального ему было мало дела.
24 августа Гленарван, леди Элен, майор Мак-Наббс, Мери Грант и Роберт Грант, мистер Олбинет, стюард яхты, и его жена, миссис Олбинет, состоявшая горничной при леди Элен Гленарван, покинули Малькольм-Касл. Слуги, преданные семье Гленарван, трогательно прощались с ними.
Через несколько часов путешественники были уже на борту "Дункана". Население Глазго восторженно приветствовало леди Элен, молодую мужественную женщину, которая отказалась от безмятежных радостей комфортабельной жизни и спешила на помощь несчастным, потерпевшим кораблекрушение.
Помещения лорда Гленарвана и его жены находились на корме и состояли из двух спален, салона и двух небольших ванных комнат. Затем шла общая зала, куда выходили шесть кают. Пять из них были заняты Мери и Робертом Грант, мистером и миссис Олбинет и майором Мак-Наббсом. Каюты Джона Манглса и Тома Остина были расположены на носу яхты, и двери их выходили на палубу. Команда с большими удобствами была размещена в подпалубном пространстве, ибо на яхте не было иного груза, кроме угля, провианта и оружия. Таким образом, капитан, получив в свое распоряжение обширное помещение внутри судна, умело его использовал.
"Дункан" должен был выйти в море в ночь с 24–го на 25–е августа, около трех часов утра, с началом отлива, но до отплытия яхты население Глазго было свидетелем трогательного зрелища. В восемь часов вечера лорд Гленарван и его гости, вся команда экипажа от кочегара до капитана включительно, все, кто принимал участие в предстоящей экспедиции, отбыли с яхты и направились в Сен-Мунго, старинный собор в Глазго, который столь живописно рисует Вальтер Скотт. Собор этот, уцелевший среди опустошений, произведенных еще со времен Реформации, принял под свои величественные своды пассажиров и моряков "Дункана". Среди обширного нефа, усеянного, словно кладбище, надгробными плитами, высокопочтенный Мортон призвал благословение божье на путешественников, молясь о даровании им благополучного плавания. И вот в древней церкви зазвучал голос Мери Грант. Девушка пела и в молитве возносила благодарность и хвалу своим благодетелям и богу.
В одиннадцать часов вечера все собрались на борту яхты. Капитан и команда занялись последними приготовлениями к отплытию. В полночь стали разводить пары. Капитан отдал приказ быстрей подбрасывать уголь, и вскоре клубы черного дыма смешались с ночным туманом. Паруса - они не могли быть использованы, ибо дул юго–западный ветер, - были тщательно завернуты в холщовые чехлы для защиты их от копоти.
В два часа ночи корпус "Дункана" задрожал; манометр показывал давление в четыре атмосферы; перегретый пар со свистом вырвался из клапанов. Между приливом и отливом наступил временный штиль. Начинало светать, и можно было разглядеть фарватер реки Клайд, его бакены с потускневшими при свете зари фонарями. Наступил час отплытия. Джон Манглс приказал известить Гленарвана, и тот не замедлил подняться на палубу.
Вскоре начался отлив. Прозвучали громкие гудки "Дункана": отдали концы каната, и, отделившись от окружавших кораблей, яхта отчалила от пристани. Заработал винт, и "Дункан" двинулся по фарватеру реки. Джон не взял лоцмана; он прекрасно знал все извилины реки Клайд, и никто лучше его не вывел бы судно в открытое море. Яхта была послушна его воле. Правой рукой он управлял машиной, а левой - молча и уверенно вращал штурвал. Вскоре последние заводы, расположенные по берегам, сменились виллами, живописно разбросанными по прибрежным холмам, и городской шум замер вдали.
Час спустя "Дункан" проплыл мимо скал Думбартона, еще через два часа был в заливе Клайд. В шесть часов утра яхта обогнула мыс Малл–оф–Кинтайр и вышла из Северного пролива в открытый океан.
ГЛАВА ШЕСТАЯ Пассажир каюты номер шесть
В первый день плавания море было бурным, к вечеру подул свежий ветер. "Дункан" сильно качало. Поэтому женщины не появлялись на палубе. Они лежали в каютах, что было весьма благоразумно.
На следующий день ветер круто изменил направление. Капитан Джон Манглс приказал поставить фок, контр–бизань и малый марсель, и "Дункан" стал устойчивее - меньше чувствовалась боковая и килевая качка. Леди Элен и Мери Грант могли с самого утра подняться на палубу, где уже находились Гленарван, майор и капитан.
Восход солнца был великолепен. Дневное светило, похожее на позолоченный диск, поднималось из океана, словно из колоссальной гальванической ванны. "Дункан" скользил в потоках лучезарного света, и казалось, то не ветер, а солнечные лучи надувают его паруса.
Пассажиры яхты благоговейно созерцали появление дневного светила.
- Что за дивное зрелище! - проговорила Элен. - Восход солнца предвещает прекрасный день. Только бы ветер не переменился, остался попутным!
- Трудно желать более благоприятного ветра, дорогая Элен, - отозвался Гленарван, - и нам не приходится сетовать на такое начало нашего путешествия.
- А скажите, дорогой Эдуард, как долог наш путь?
- На это вам ответит только капитан Джон, - сказал Гленарван. - Как мы идем, Джон? Довольны ли вы своим судном?
- Очень доволен, сэр. Это отличное судно - моряку приятно чувствовать его под ногами. И машина и корпус как нельзя лучше подходят друг к другу. Вот почему яхта, как вы сами видите, оставляет за собой такой ровный след и так легко уходит от волны. Мы идем со скоростью семнадцати морских миль в час; если скорость не снизится, то дней через десять пересечем экватор и менее чем через пять недель обогнем мыс Горн.
- Вы слышите, Мери? Меньше чем через пять недель! - обратилась к молодой девушке леди Элен.
- Да, сударыня, - ответила Мери. - Я слышала, и мое сердце сильно забилось при словах капитана.
- Как вы переносите плавание, мисс Мери? - спросил Гленарван.
- Неплохо, сэр. А вскоре надеюсь совсем освоиться с морем.
- А наш юный Роберт?
- О, Роберт!.. - вмешался Джон Манглс. - Если его нет сейчас в машинном отделении, то, значит, он взобрался на мачту. Этот мальчуган не знает, что такое морская болезнь… Да вот полюбуйтесь сами. Видите, где он?
Все взоры устремились туда, куда указывал капитан, - на фок–мачту: там футах в ста от палубы, на снастях брамстеньги, висел Роберт. Мери невольно вздрогнула.
- О, успокойтесь, мисс! - сказал Джон Манглс. - Я вам ручаюсь за него. Обещаю, что в недалеком будущем я представлю капитану Гранту лихого молодца, - ибо нисколько не сомневаюсь, что мы разыщем этого достойного капитана.
- О, пусть вас услышит небо! - ответила девушка.
- Милая мисс Мери, - вновь заговорил Гленарван, - все предвещает нам удачу. Взгляните на этих славных молодцов, взявшихся за это прекрасное дело. С ними мы не только добьемся успеха, но легко достигнем его. Я обещал леди Элен увеселительную прогулку и верю, что сдержу слово.
- Эдуард, вы лучший из людей! - воскликнула Элен Гленарван.
- Отнюдь нет, но у меня лучшая команда на лучшем судне. Разве вы не восхищаетесь нашим "Дунканом", мисс Мери?
- Конечно, сэр, - ответила девушка, - не только как пассажирка, но и как настоящий знаток.
- Вот как?
- Будучи ребенком, я постоянно играла на кораблях отца. Он хотел воспитать из меня моряка. Если понадобится, я и теперь могу взять рифы или поставить парус.
- Что вы говорите, мисс! - воскликнул Джон Манглс.
- Если так, - сказал Гленарван, - то вы в лице капитана Джона, несомненно, будете иметь большого друга, ибо профессию моряка он ставит выше любой иной, даже для женщины. Не правда ли, Джон?
- Совершенно верно, сэр, - ответил молодой капитан, - но я должен признаться, что, по–моему, мисс Грант более пристало находиться в рубке, чем ставить брамсель. Но все же моему самолюбию моряка льстят ее слова.
- А особенно когда она восхищается "Дунканом"… - добавил Гленарван.
- …который того вполне заслуживает, - ответил Джон Манглс.
- Право, вы так гордитесь вашей яхтой, - сказала леди Элен, - что мне захотелось осмотреть ее сверху донизу и заодно поглядеть, как устроились наши славные матросы в кубрике.
- Очень удобно, - ответил Джон Манглс: - не хуже, чем дома.
- А они действительно дома, дорогая Элен, - сказал Гленарван. - Эта яхта - уголок нашей старой Шотландии, это кусок графства Думбартон, плывущий по волнам океана; таким образом, мы не покинули нашей родины: "Дункан" - это замок Малькольм-Касл, а океан - озеро Ломонд.
- Ну, тогда, дорогой Эдуард, покажите нам ваш замок, - шутливо промолвила Элен.
- К вашим услугам! - ответил Гленарван. - Но позвольте предупредить Олбинета.
Стюард "Дункана" Олбинет был превосходный метрдотель, достойный быть по своему внушительному виду метрдотелем во Франции, так усердно и умно он исполнял свои обязанности. Олбинет немедленно явился.
- Олбинет, мы хотим прогуляться перед завтраком, - сказал Гленарван таким тоном, словно дело шло о прогулке в окрестностях замка. - Надеюсь, что к нашему возвращению завтрак будет сервирован.
Олбинет важно поклонился.
- Вы пойдете с нами, майор? - спросила Мак-Наббса Элен.