Киммериец устремил на него пронзительный взгляд. Югонне пришлось собрать все свои силы, чтобы не смутиться и продолжить:
- Я занимался изучением свойств стекла и зеркал, их отношением к свету… Смотри, во что эта тварь превратила песок…
Конан наклонился, потрогал блестящую поверхность оплавленного песка.
- Кажется, я начинаю понимать, - проговорил он.
- У нас теперь есть несколько больших кусков почти прозрачного стекла, - продолжав Югонна, чувствуя небывалый прилив энергии. - Я попробовал бы соорудить из них нечто вроде специального прибора… Сдается мне, этот оазис не просто "заколдован" - в твоем понимании… Здесь работают какие-то странные законы изменения света. И я попробую преобразовать эти законы. Помоги мне выкопать стекло и очистить его.
Югонна указал на полупрозрачную массу, блестевшую под солнцем. Конан пожал плечами. Когда он сталкивался с магами, он не чувствовал себя глупо только в одном случае: если маг пытался его убить, а он, Конан, в свою очередь, разил мага. Все другие способы взаимодействия с подобными людьми вызывали у киммерийца недоумение.
Как будто угадав мысли своего спутника, Югонна улыбнулся:
- Я ведь уже говорил тебе, что я не колдун, а ученый. Я исследовал в лабиринтах свойства прозрачных материалов. Далесари попала в хрустальную ловушку. И разрушить эту западню могут такие же зеркала, какие создали ее.
- Думаешь, здесь побывал ее дядюшка?
- Уверен.
Конан наклонился и поднял ближайший к нему кусок стекла. Увы! Киммериец приложил слишком большую силу и действовал чересчур порывисто: стекло сломалось у него в руках.
Югонна не сдержал удивленного восклицания.
- Что такое? - сердито нахмурился Конан.
- Ты очень силен.
- Знаю.
- Следующий раз будь поосторожней.
Конан извлек следующий кусок. Этот оказался поменьше, но тоже достаточно большой.
Югонна тотчас схватил стекло и принялся полировать его рукавом своей одежды. Конан не без одобрения подумал о том, что щеголь-аристократ, по крайней мере, не боится испачкать свои драгоценные тряпки, когда доходит до дела.
И снова Югонна угадал мысли киммерийца.
- Такой плотный шелк как нельзя лучше подходит для наведения глянца на поверхность зеркал, - объяснил он. - В лабиринте я пользовался чем-то похожим. Да и рубаха все равно испорчена.
Конан пожал плечами.
- Сдается мне, один рукав такой рубахи стоит приблизительно столько же, сколько коза.
- Коза? Для чего мне коза? - засмеялся Югонна.
- Коза может прокормить небольшое семейство, - ответил киммериец. - В некоторых областях к этой теме не отнеслись бы так легкомысленно.
- Просто, - не прекращая работы, отозвался Югонна. - Я никогда не думал о жизни с этой точки зрения.
- В Авенвересе нет бедняков?
- Есть, наверное… Мы, ученые лабиринта, обитаем в собственном мире, отделенном от всего остального. К тому же, мой дом стоит в аристократическом квартале.
- Здесь тоже есть богатые кварталы в городах, - заметил Конан, трудясь над извлечением следующего куска стекла. - Но совсем неподалеку от дворцов можно увидеть и хижины… Впрочем, какое мне дело! - неожиданно киммериец рассердился. - Я всего хлебнул, и богатства, и нищеты, и свободы, и рабства, и знаешь что я тебе скажу? Из всего, что я пережил, свобода пришлась мне по вкусу больше всего. Так что я, как и ты, не стану на свою долю покупать козу. Эта скотина свяжет по рукам и ногам…
Югонна засмеялся.
- Забавно ты рассуждаешь. Я тоже не стану покупать козу.
- По крайней мере, в этом мы сходны.
Югонна закончил очищать первое стекло и установил его торчком в песке, так, что солнечные лучи, проходя сквозь него, падали на оазис, где находилась Далесари.
Второе стекло заняло место поодаль от первого, третье - точно напротив первого, четвертое - напротив второго. Таким образом, лучи света, проходя сквозь эти стекла, образовывали крест, а сердцевина этого креста приходилась на сам оазис, точнее - на водный источник в центре оазиса.
- Теперь осталось установить самое главное стекло, пятое, - сказал Югонна, созерцая плоды их с Конаном неустанных трудов. - Это стекло - точнее, зеркало - будет самым главным. Оно должно будет поймать солнечный луч, вобрать его в себя и перенаправить в остальные стекла.
- В бубен бить не будем? - осведомился Конан.
- Что? - не понял Югонна.
- Заклинать духов? Плясать? Выкликать заклятья?
- Ничего подобного, даже и не надейся. Какой ты упрямый, Конан! Я ведь уже говорил тебе…
- Да, но звучит все это неправдоподобно, скажу по чести.
- Я догадался, каким способом Ронселен устроил эту ловушку. А если знаешь, как вещь сделана, всегда сообразишь, как можно ее разрушить.
- Согласен, - кивнул Конан и тут же добавил: - Впрочем, я не слишком хорошо знаю устройство человеческого тела, где там у него разные важные потроха расположены, зато разрушить…
- Все, довольно! Ты невыносим.
Киммериец пожал плечами, втайне очень довольный тем, что посадил ученого в лужу и что последнее слово оставил все-таки за собой.
Пятое стекло Югонна полировал с особым старанием. Киммериец отметил про себя, что изнеженный ученый ни разу не пожаловался на голод, хотя оба они не ели уже довольно давно и к тому же растратили много сил на сражение с плюющейся ящерицей. Должно быть, Югонна не лгал, когда говорил о себе как об увлекающейся натуре. Стоило Югонне заняться чем-то, что по-настоящему заполняло его мысли, и он позабыл даже о потребностях своего тела.
Что ж, себя Конан никак увлекающейся натурой не считал. Поэтому он вытащил из-за пазухи сверток, в котором обнаружилась лепешка и кусок чрезвычайно жесткого и почти черного вяленого мяса и принялся жевать.
Югонна же трудился над своим зеркалом и даже не заметил этого. Немало позабавившись такому усердию, Конан решил оставить кусок для труженика-аристократа, хотя первоначально такого намерения не имел.
Наконец Югонна закончил работу и только тогда поднял глаза.
- У тебя есть хлеб, как хорошо! - простодушно воскликнул он. - Очень есть хочется. Только сейчас понял.
Конан молча протянул ему остатки жалкой трапезы, и Югонна сгрыз мясо в считанные мгновения, а лепешку проглотил.
- Теперь я чувствую себя человеком! - потирая от удовольствия руки, объявил он. - Пойдем, посмотрим, где лучше установить зеркало. Солнце уже садится, так что начинать работу будем поутру, с рассветом. Так, солнце садится вон там… - Он с озабоченным видом указал на небо. Можно было подумать, это именно Югонна распоряжался закатами и восходами и сейчас беспокоился о том, чтобы все прошло гладко и без осложнений. - Стало быть, взойдет оно с той стороны… Поправка на время года… Так… Луч пройдет сквозь стекла в направлении с юго-востока на северо-запад с небольшим отклонением…
Бормоча все эти малопонятные слова, Югонна двинулся в путь вокруг оазиса. Они уже не в первый раз обходили оазис.
Теперь Конан хорошо видел, что там, возле источника, действительно спит девушка и бродит животное с длинной шеей. Стеклистое мерцание окружало их, вместе с пальмами и колодцем. Далесари была как будто накрыта огромной прозрачной чашей.
После упорных попыток подобраться к ней поближе двое путников все же оказались возле самой стеклистой стенки. Только вот прикоснуться к ней рукой никак не удавалось - стена тотчас отодвигалась вместе с помещенным внутрь нее оазисом. Поэтому приятели решили довольствоваться тем, что они по крайней мере стоят поблизости от таинственного оазиса.
- Не будем ее трогать, иначе она может переместиться за сотни полетов стрелы отсюда, - предложил Югонна. - И нам опять придется гнаться за ней.
Конан молча кивнул.
Югонна разместил пятое зеркало в том месте, которое считал наиболее подходящим, и, полюбовавшись на свою работу, растянулся поблизости на песке.
- Теперь можно и поспать, - объявил он. - Сейчас мы ничего больше сделать не в состоянии. Зато завтра, когда взойдет солнце…
Он не договорил. Сладко зевнув, Югонна тотчас погрузился в крепкий сон.