Полюбоваться на такие поединки неизменно собирается небольшая толпа. Что и говорить, зрелище красивое. Каждый отраженный удар вызывает у зрителей громкие возгласы восторга.
Хороший день начинается…
Конан подтолкнул Шлоку под бок:
- Смотри-ка, к нам идут. Что-то случилось, не иначе. Раджа прислал гонца.
Шлока повернулся и увидел, что от стен крепости к тренировочному полю бежит, торопясь, какой-то воин. Тревога легонько кольнула Шлоку в самое сердце.
- Интересно, что там происходит? - протянул Конан и хищно осклабился. - Пора бы наконец начаться какой-нибудь заварушке, а то я успею состариться прежде, чем увижу хотя бы край здешних сокровищ.
- В Патампуре нет сокровищ, - сухо произнес Шлока.
- В Патампуре нет, так в Калимегдане найдутся, - беспечно махнул рукой варвар. - Я скучаю, Шлока. Еще пара таких месяцев - и я оставлю Вендию. Поеду куда-нибудь в Гирка-нию искать счастья там.
- Что ты называешь "счастьем", киммериец? Горы богатств?
- Например, - сказал Конан.
Увидев, что Шлока смотрит на него, воин еще издалека закричал, зовя мудреца по имени:
- Шлока! Шлока!
Он подбежал, тяжело дыша.
- Сперва отдышись, - сказал мудрец. - Несколько мгновений любое дело терпит. Если твое сердце лопнет - как я прощу себе такое упущение?
Воин улыбнулся уголком губ.
- Я вовсе не запыхался, почтенный Шлока. Раджа Авенир принял решение - созвать на праздник всех окрестных князей, чтобы держать совет. Близится время решающей битвы. Звездочет Саниязи прочитал в небе важные знаки. Богиня намерена исполнить свое обещание. Нам нужно за добрым пиром заключить союзные договоры. Будет состязание для воинов, будут игры для молодых людей. Возможно, будут заключены браки… А пока люди веселятся, владыки договорятся между собой за пиршественным столом.
Конан одобрительно хмыкнул. Бездействие угнетало его, а что может быть лучшим вступлением в дело, чем огромный пир и шумный праздник?
Шлока резко повернулся к сражающимся юношам, поднял руку:
- Хватит.
Они остановились в тот же миг, как будто учитель произнес некое заклинание и повелел таинственным демонам, управляющим этими молодыми людьми, заснуть и расточиться.
В толпе зрителей, глазевших на учебный бой, недовольно загудели: такой славный был поединок! Для чего потребовалось прерывать его?
Арилье вонзил свой клинок в землю и скорчил мрачную гримасу.
- На этот раз я победил бы тебя, - сообщил он Траванкору.
Тот загадочно улыбнулся:
- Может быть.
Арилье подбоченился.
- Ну как ты можешь не видеть, что я - самый сильный, самый ловкий, самый смелый среди нас!
Он весело смеялся, его зубы блестели, в глазах прыгали огоньки. Жаль, Рукмини не видит, как хорош.
Траванкор не выдержал, засмеялся.
- Меня-то ты, положим, еще ни разу не победил.
- Ые хочу лишать тебя надежды, - заявил Арилье, хлопая друга по плечу. - Но рано или поздно нам придется схлестнуться с врагом. Аурангзеб ни за что не оставит Патампур в покое. Будет бить в наши ворота, пока мы не сдадимся или пока он не умрет сам. Учитель говорит, что решающая битва не за горами. Вот тогда-то все вы убедитесь в том, что я был прав. Я - лучший.
- Да поможет тебе Дурга, неожиданно серьезным тоном произнес Траванкор.
Он встретился с другом глазами, и тот опустил ресницы. Искренность Траванкора вдруг смутила Арилье. Что тот имел в виду? Может быть, Шлока открыл ему нечто из будущего? Нечто такое, что до поры остается сокрытым для прочих учеников? Или же это простая самонадеянность?
Однако не дразнить Траванкора - выше сил Арилье, и он опять засмеялся:
- Ты настоящий друг, Траванкор, да только я ничего не могу с собой поделать! Хочу быть первым, и все тут! И уж не обессудь: в игре ли, в бою - нигде не уступлю тебе. И лучше тебе смириться с поражением заранее.
Траванкор обнял его и, спустя миг, оттолкнул.
- Я предпочту принять поражение от дружеской руки, Арилье. Во всяком случае, ты меня не искалечишь так, чтобы потом я не смог взять меч в руки!
- Ну, не знаю, не знаю… - веселился Арилье.
- На празднике будут состязания, вот и поглядим, кто лучший, - миролюбиво проговорил Траванкор.
- В таком случае, да поможет тебе Дурга в самой свирепой ее ипостаси, - смеясь, заключил Арилье.
Друзья разволновались бы еще больше, если бы знали, что Гаури и Рукмини тоже приглашены на праздник. На этом настоял Шлока, да и Конан поддержал его:
- Мужчины сражаются лучше, когда на них смотрят женщины.
Варвар произнес это таким важным тоном, что Шлока расхохотался.
- Глядя на тебя, киммериец, не скажешь, будто ты придаешь этому какое-то значение.
- Может быть, и не придаю, - не стал отпираться Конан. - Но понимаю, что другие могут быть не похожими на меня. Да, да, не делай удивленное лицо, Шлока! Варвары ничем не отличаются от цивилизованных людей. Разве что лучше разбираются в человеческой природе…
Шлока хохотал, забыв о своем положении учителя, многочтимого человека, непререкаемого авторитета. У Конана искры веселья прыгали в синих глазах, однако киммериец крепился - он даже не улыбнулся.
- Между прочим, - добавил Конан, - в юности мне доводилось выступать гладиатором. Я пользовался большим успехом среди женщин. И если уж знал, что какая-нибудь милашка придет поглазеть, как я разделаюсь с очередным куском тренированного мяса… Под "куском мяса" я разумею своих противников… - добавил киммериец, ухмыляясь весьма неприятно. - Да, так вот, женщины всегда меня вдохновляли. Так уж устроен человек. Вдохновляют его женщины.
Многозначительность, с которой прозвучала последняя фраза, наконец возымела "роковое" действие.
Конан засмеялся.
- Разумеется, ты прав, киммериец, - сказал Шлока, вытирая глаза. - Поэтому-то девушки и придут. Правда, есть у меня кое-какое подозрение…
Конан разом насторожился:
- Что еще?
- Легкие увлечения, веселые приключения, милые подруги - все это прелестно, - сказал Шлока. - Беды начинаются вместе с истинной любовью.
У Конана сделался недоумевающий вид, а затем он кивнул:
- Я встречал этого дикого зверя, раз или два. Истинная любовь делает с человеком ужасные вещи.
- Или прекрасные, - добавил Шлока.
- Ты подозреваешь кого-то из своих? - озабоченно спросил Копан.
Шлока кивнул и добавил:
- Не буду пока называть имен. Понаблюдаем. Ты - со своей стороны, а я - со своей. Может быть, все еще не так страшно.
- Истинная любовь всегда страшна для воина, - убежденно произнес Копан. - Она отвлекает и делает тебя уязвимым.
- Если она взаимна… - начал было Шлока, нo не договорил и махнул рукой. Ему следовало предвидеть это. Ему следовало быть готовым к тому, что лучшие его ученики вырастут и, следовательно, начнут увлекаться женщинами.
"В конце концов, так уж устроен человек, - пытался утешить себя Шлока. - Дурга заложила в мужчину влечение к женщине, и требовать от юношей отказаться от этого означало бы оскорбить Дургу…"