- Всю эту грубую лесть в адрес громилы с интеллектом лесной обезьяны я списываю на то, что ты идешь прямым путем - то есть не имеешь при себе денег. Ты должен учиться видеть хорошее в любом человеке, иначе у тебя не получится убедительным тоном просить у него денег и покровительства.
- Отчасти ты прав, - не стал отрицать Мэн-Ся. - Этим моим качеством и объясняется то, что я до сих пор сижу тут с тобой за столом и мирно беседую… Но Конан действительно мой друг. Без всякого притворства.
- Полагаю, он и не умеет притворяться, - буркнул Арвистли.
- Он не всегда считает нужным притворяться, - возразил Мэн-Ся, - однако по части розыгрышей и хитростей он опередит и тебя и меня. Обличье варвара и грубияна - лишь личина. И в большинстве случаев под эту маску лучше не заглядывать, можешь мне поверить.
Арвистли вздохнул:
- Как странно и сложно устроен мир! Я все время пытаюсь постичь его устройство, но каждый раз, когда мне кажется, будто я заглянул в самую его сердцевину, выясняется, что я так же далек от разгадки, как и в самом начале моего исследования.
Помолчав, Мэн-Ся снова нарушил молчание:
- А слуга, который приносил фазана, - он был настоящий?
- Да, - не без гордости ответил Арвистли. - Правда, он действовал во сне, так что наутро, скорее всего, ничего не вспомнит.
Мэн-Ся встал и поклонился Арвистли.
- Говорю тебе это без всякой зависти, Арвистли: ты воистину великий мастер иллюзий. Я выражаю тебе свое почтение и желаю приятных снов. Для меня будет честью путешествовать в твоем обществе, и я надеюсь многому от тебя научиться. Это не лесть.
Он снова поклонился и быстро побежал вверх по лестнице, направляясь к своей комнате. Но когда он проходил мимо двери, за которой храпел Конан, он чуть замедлил шаги. Храп тотчас прекратился, и неожиданно дверь приоткрылась. Мэн-Ся метнулся в сторону, однако киммериец оказался проворней: он успел схватить маленького кхитайца за полу одежды.
- Ай! - вскрикнул Мэн-Ся тонким голосом.
Конан втащил его к себе в комнату и запер дверь.
Мэн-Ся моргал, рассматривая в темноте огромную, угрожающую фигуру.
Ты поговорил с ним? - спросил Конан. - С этим чародеем?
- Да.
Конан перевел дух и уселся на кровать. Мэн-Ся, скрестив ноги, устроился на полу и уставился на киммерийца немигающим взглядом блестящих узких глаз.
- Это его лап дело? - спросил Конан мрачно. - Все эти смертоносные иллюзии, которые едва нас не загрызли?
- Вряд ли, Конан, - покачал головой Мэн-Ся. - Он просто шарлатан. Немножко иллюзий, малость внушения, чуть-чуть лжи… Это бездельник, который тратит кучу усилий на то, чтобы продолжать оставаться бездельником и ни в коем случае не быть вынужденным заняться каким-нибудь трудом. Лучше всего для него подошла бы должность шута при каком-нибудь королевском дворе.
- Откуда у тебя такая уверенность? - осведомился Конан.
- Важно ведь не только то, что говорит человек, но и то, как он говорит, - ответил Мэн-Ся. - Я смотрел и слушал. Он незлой человек. Он не смог бы создать нечто, такое, что привело бы к гибели людей. Это не в его характере.
- Ты успел изучить его характер? Он - маг, а это само по себе говорит о том, что ничто злое ему не чуждо!
- Он жулик, а это совершенно другое дело, - возразил Мэн-Ся.
Конан поразмыслил немного, но затем упрямо покачал головой.
- В любом случае, он мог даже не знать, к чему ведут его фокусы. Положим, его попросили создать для смеху дракона из горы песка и костей. Он не мог знать, что этот дракон сожрет человека. Или внушить бедной женщине, что балдахин ее кровати обернулся кровососущей летучей мышью… А эта мышь вдруг проявила дикий нрав и попыталась действительно выпить кровь из своей жертвы.
- Двойная магия? - Мэн-Ся нахмурился. - Один, ни о чем не подозревая, создает безобидные иллюзии, а другой наполняет эти иллюзии зловещим содержанием?
- Такое возможно, как ты считаешь? - настаивал Конан.
- Возможно.
- Вот и я так думаю, - заявил киммериец. - Где ты ночуешь?
- Вместе со слугами, на заднем дворе.
- Это часть твоего обучения - или просто обстоятельства? - спросил Конан.
- И то, и другое.
- Ладно, - сказал Конан. - В следующий раз попробуем найти для тебя ночлег поудобнее. Поближе к госпоже Масардери. Вдруг что-нибудь произойдет интересное или опасное? Всегда полезно оказаться где-нибудь неподалеку, чтобы поглядеть с близкого расстояния.
Судя по тому, как фыркнул кхитаец, ему вовсе не улыбалась перспектива оказаться поблизости от какой-нибудь неприятной ситуации - удобства". Но Конан, разумеется, не обратил на эту малость никакого внимания.
Глава шестая
Зелье трех кузин
Кое-кто из путешественников остановился в Аграпуре, но большинство направлялось в Вендию. Великолепный, блистательный Аграпур! Мэн-Ся горел желанием познакомиться с этим городом, о котором рассказывают легенды.
- Даже в Кхитае мы слышали о богатствах и роскоши Аграпура, - признавался маленький кхитаец Конану.
Госпожа Масардери также выразила желание погулять по городу, где караван задержался более, чем на два дня. Нужно было разгрузить товары, взять новые, а заодно и договориться об условиях, на которых новые путешественники и новые грузы присоединятся к прежним.
Все эти важные переговоры велись в большом караван-сарае на окраине Аграпура. Большая часть путников разместилась на отдых там же. Самые состоятельные решили нанять на пару суток комнаты в хороших гостиницах. Их примеру последовала и госпожа Масардери со своими спутниками - тремя кузинами, одним племянником и слугами. Конан, Арвистли и Мэн-Ся также составили свиту богатой вдовы, так что она сняла целый этаж в небольшой гостинице в самом центре Аграпура.
Мэн-Ся не мог прийти в себя от восторга. В первый день он не спал и почти не ел - жалел времени на эти "бесполезные занятия", а только ходил по городу и смотрел по сторонам. Масардери почти не выходила из своей комнаты. У нее постоянно болела голова. Обычно жизнерадостная сильная женщина, она растерялась и поддалась печали. Болезнь совершенно расстроила ее.
Чернокожие слуги, которых осталось трое, постоянно находились при ней - не в самой комнaтe госпожи, а у входа. Они сидели на полу, подтянув колени к груди, и неподвижно смотрели в одну точку. Никому не дозволялось входить к Масардери и тревожить ее уединение. Разве что какая-нибудь из кузин появлялась с прохладительным питьем или лекарством.
Эти кузины постоянно кружили возле Масардери. Конан поначалу пристально приглядывался к ним, пытаясь угадать: не таит ли одна из болтливых и смешливых дамочек какое-нибудь злое намерение относительно его нанимательницы. Но кузины были глупы - и только.
Конан занял небольшую комнату рядом с покоями Масардери. Дверь он постоянно держал открытой, так что все происходящее было ему хорошо видно. Для удобства Конан разместился поближе к выходу, куда перетащил кровать и столик, на котором стоял здоровенный кувшин с вином и закуски - холодная телятина, соус из рыбных внутренностей, и прочие блюда, которые позволяли ему не испытывать голода.
С этого наблюдательного пункта киммериец видел, как одна из кузин, закутанная до самых глаз в ослепительно-желтые шелка, извивающейся походкой прошла по коридору. В руках она держала пузатый флакончик.
Остановившись перед дверью, девушка жеманно проговорила:
- Любезные… э… любезные негры, не пропустите ли вы меня к госпоже? Я принесла ей отличное притирание для висков.
Негры не пошевелились, только один из троих приподнял голову и устремил на пришедшую долгий взгляд. Кузина хлопнула ресницами. Глаза у чернокожего были огромные, с синеватыми белками, и их зрачок странно подрагивал, то сужаясь, то расширяясь.
Затем женщина присела перед ним на корточки, и ее лицо оказалось вровень с лицом чернокожего. Конан, забавляясь происходящим, подвинулся ближе. Девушка сунула пальчик в пузатый сосудик и извлекла небольшое количество мази.
- Смотри, - она поднесла палец к носу чернокожего слуги, - видишь? Это целебная мазь. Если намазать ею виски, то головная боль пройдет. Давай я покажу тебе.
С этим она осторожно провела пальчиком по виску чернокожего. Он зажмурился, как большой пес, которого ласкает господский ребенок. На крупных мягких губах негра появилась улыбка.
- Кром! Она заигрывает с ним! - пробормотал Конан, потрясенный.
- Ну как, тебе понравилось? - спросила кузина.
Чернокожий кивнул и отодвинулся, позволяя молодой женщине войти. Та провела рукой по его волосам и проскользнула мимо, в комнату Масардери.
Как только она скрылась из виду, Конан тихо свистнул. Все трое братьев повернулись на этот свист и увидели, что киммериец выглядывает наружу.
- Эй, зайди-ка ко мне сюда, - позвал Конан того из них, с кем только что разговаривала кузину в желтом. - Есть одно дельце…
Негр поднялся и быстрым гибким движением скользнул в комнату к Конану. Он остановился в дверях. Киммериец протянул ему кувшин с вином.
- Глотни, освежись.
Негр осторожно отхлебнул вина и вдруг широко улыбнулся, сверкнув зубами.
- Нравится? - Конан ухмыльнулся ему в ответ. - Мне тоже.
Он отобрал кувшин и в свою очередь приложился. Затем обтер губы и продолжил:
- Эти три женщины, кузины госпожи, - они часто к ней заглядывают, не так ли?
- Они хотят ее развлечь, - объяснил негр, кося глазами в ту сторону, где находилась спальня госпожи.
- А что это за средство от головной боли?
- Не яд, - ответил негр кратко.