ПУСТАЯ ФОРМАЛЬНОСТЬ
Гладкий и круглый Биллиардный Шар отвечает на приглашение Лузы:
- Ну что ж, я - с удовольствием! Только нужно сначала посоветоваться с Кием. Хоть это и пустая формальность, но все-таки…
Затем он пулей влетает в Лузу и самодовольно замечает:
- Ну вот, я же знал, что Кий возражать не станет…
ЗАПЛАТА
Новенькая Заплата достаточна ярка, и она никак не может понять, почему ее стараются спрятать. Ведь она так выделяется на этом старом костюме!
ЦИРКУЛЬ
Рисунок был действительно хорош. Циркуль не мог скрыть своего восхищения:
- Знаешь, брат Карандаш, неплохо. Совсем неплохо. Оказывается, ты не без способностей.
Потом подумал и говорит:
- Только вот в теории ты слабоват, расчеты у тебя хромают. Давай-ка вместе попробуем!
И Карандаш, руководимый Циркулем, забегал по бумаге. Но сколько он ни бегал, в результате получался один единственный круг.
- Неплохо. Вот теперь - неплохо, - радовался Циркуль. - Видишь, что значит теория. Сразу твой почерк приобрел уверенность, четкость и определенность. Только чего-то здесь все же не хватает. Какой-то детали. В смысле детали подкачал ты, брат Карандаш.
И опять Карандаш, выбиваясь из сил, бегал по бумаге и оставлял на ней круг - несколько больший, чем прежний, но все же только круг.
И опять сокрушался Циркуль:
- Рисунок-то хорош. Все точно, по теории. И масштабы шире, чем прежние. Только не хватает в нем какой-то детали. Ты еще постарайся, брат Карандаш, а?
ГЛИНА
Глина очень впечатлительна, и всякий, кто коснется ее, оставляет в ней глубокий след.
- Ах, сапог! - киснет Глина. - Куда он ушел? Я не проживу без него!
Но проживает. И уже через минуту:
- Ах, копыто! Милое, доброе лошадиное копыто! Я навсегда сохраню в себе его образ…
РАЗГОВОР С КОЛЕСОМ
- Трудно нашему брату, колесу. Всю жизнь трясись по дорогам, а попробуй только перевести дух, такую получишь накачку!
- Значит, спуску не дают?
- Ох, не дают! Да еще того и гляди - под машину угодишь. Вот что главное.
- Под машину? Разве ты не под машиной работаешь?
- Еще чего придумаете! Я пятое колесо, запасное…
КЛЯКСА
Среди однообразных букв на листе бумаги одна Клякса умеет сохранить свою индивидуальность. Она никому не подражает, у нее свое лицо, и прочитать ее не так-то просто.
КОЛОДА
Нет, не может понять Скрипку Колода. - Если б у меня был такой мягкий, такой красивый Футляр, я бы его ни на какие смычки не променяла. И что в этом Смычке Скрипка находит? Только и знает, что пилит ее, а она еще радуется, веселится! Если бы меня так пилили…
Пожалуй, в этом Колода права: если бы пилили ее, все выглядело бы совсем иначе.
ОПЫТ
Каких только профессий не перепробовал Пузырек!
Был медиком - устранили за бессодержательность. Попытал себя в переплетном деле - тоже пришлось уйти: что-то у него там не клеилось. Теперь Пузырек, запасшись чернилами, надумал книги писать. Может, из него писатель получится? Должен получиться: ведь Пузырек прошел такую жизненную школу!
ИЗЛИЯНИЕ
Бутылочка была почти пуста, а по столу разлилась огромная чернильная лужа. И все же я попробовал наполнить свою авторучку.
Но с Бутылочкой невозможны были никакие деловые отношения. Захлебываясь от восторга, она твердила одно:
- Наконец-то! Наконец-то! Наконец-то я излила свою душу! Наконец-то я показала, на что я способна!
Я пробовал настроить ее на серьезный лад, но не тут-то было.
- Ах, я совсем опустошена! - ликовала Бутылочка. - Я отдала все, что могла, но зато посмотрите на это море… Синее море!
Мне надоела эта болтовня, я забрал авторучку и шлепнул Бутылочку по пробке.
- Заткнись, - сказал я ей не очень вежливо. Бутылочка обиделась, но повиновалась.
Впрочем, она быстро утешилась. Посмотрели бы вы, как она сияла, когда я возился со столом, смывая с него чернила. Она была очень горда, что на ее море все-таки обратили внимание.
ЧАСЫ
Понимая всю важность и ответственность своей жизненной миссии, Часы не шли: они стояли на страже времени.
СЕКУНДА
Был большой разговор о том, что нужно беречь каждую секунду.
Сначала выступал Год. Он подробно остановился на общих проблемах времени, сравнил время в прошлые времена со временем в наше время, а в заключение, когда время его истекло, сказал, что нужно беречь каждую секунду.
День, который выступал вслед за ним, вкратце повторил основные положения Года и, так как времени на другое у него не оставалось, закончил свое выступление тем, что надо беречь каждую секунду.
Час во всем был согласен с предыдущими ораторами. Впрочем, за недостатком времени, ему пришлось изложить свое согласие в самом сжатом виде.
Минута успела только напомнить, что нужно беречь каждую секунду.
В самом конце слово дали Секунде.
- Нужно беречь… - сказала Секунда и - кончилась.
Не уберегли Секунду, не уберегли. Видно, мало все-таки говорили об этом.
ПОТЕРЯННЫЙ ДЕНЬ
Для Календаря наступила осень…
Вообще-то осень у него - всю жизнь, потому что круглый год с него опадают листки, но когда листков остается так мало, как сейчас, то это уже настоящая осень.
Календарь шлепал по лужам, глядя в них - много ли на небе туч. У него уже не хватало сил поднять голову.
Вот тут-то ему и повстречалась теплая компания.
Тридцать Первое Ноября, Восьмой День Недели и Двадцать Пятый Час Суток сидели вне времени и пространства и говорили об осенних делах.
- Эге, папаша, неважно ты выглядишь! - крикнули они Календарю. Смотри, доконает тебя эта осень.
- Доконает, - вздохнул Календарь.
- Да ты присаживайся, чего стоишь?
- Надо идти, - сказал Календарь, - нет времени.
- Это у тебя-то нет времени? - рассмеялся Восьмой День Недели. - А что же нам тогда говорить? На нашу долю и вообще времени не досталось.
- Да, - проворчал Двадцать Пятый Час, - ночей не спишь, все стараешься попасть в ногу с временем - никак не удается. Дождешься двадцати четырех часов, только попробуешь приткнуться - глядь - уже час ночи.
- Или первое декабря, - вставило Тридцать Первое Ноября. - Сразу после тридцатого.
- А я уж как извелся с этими воскресеньями и понедельниками! Так держатся друг за дружку, как будто их кто-то связал. - Восьмой День Недели с укором посмотрел на Календарь. - А все ты, папаша, виноват. Нет у тебя порядка.
- Как это нет порядка? - обиделся Календарь. - Я за порядком сам слежу, у меня каждый день на учете.
- А толку-то от этих дней! - воскликнуло Тридцать Первое Ноября. Каждый из них отбирает у тебя день жизни.
- Отбирает, это правда…
- Слышь, папаша, ты бы плюнул на них, а? Взял бы лучше нас - мы бы у тебя ни минутки не тронули.
- Вас? - с сомнением посмотрел на них Календарь.
- Ну конечно, нас! - сказал Восьмой День Недели. - У нас бы время никуда не двигалось, на месте стояло. Ни четвергов, ни пятниц, ни суббот живи, ни о чем не думай.
- И все время ночь, - подхватил Двадцать Пятый Час. - Спи себе, знай, похрапывай!
- Это бы ничего, - улыбнулся Календарь. - И все листки целы?
- Все до одного! Если время стоит - куда им деваться?
Календарь сел, аккуратно подобрав листки.
- Я бы тогда в библиотеку поступил, - мечтательно произнес он. - Там с книгами хорошо обращаются. Взял, почитал, на место поставил… Вот жизнь!
- Выдана книга тридцать первого ноября…
- В восьмой день недели…
- В двадцать пять ноль-ноль…
- Вернуть книгу тридцать первого ноября…
- В восьмой день недели…
- В двадцать пять ноль-ноль…
- Постойте, постойте, - забеспокоился Календарь. - Это как же? Одну книгу читать целый год?
- А что - разве много? Если время стоит - чего там его экономить?
Это сказало Тридцать Первое Ноября. А Восьмой День Недели добавил:
- Да и читать-то никто не будет. Время стоит - значит, все стоит, разве не понимаешь?
- Все стоит? И жизнь, и все остальное?
- Стоит, папаша, стоит! И тебе - прямая дорога на пенсию. Наработал свое, довольно!
- А как же библиотека?
- На кой она тебе? Плюнь, не думай!
Календарь встал, расправил свои листки.
- Ну, вот что, нечего мне тут с вами время терять. Поговорили и хватит!
- А осень, папаша? Она же не пощадит! - напомнил Двадцать Пятый Час.
- Ну и ладно!
- Ох, смотри, доведут тебя твои дни!
- Вы мои дни не судите, - рассердился Календарь. - Не вам их судить! Они у меня все при деле. А вы что? Так, в стороне? Значит, вы вроде и не существуете.
Календарь оторвал от себя листок.
- Вот, потерял с вами целый день. Возьмите себе - на память о потерянном времени.
И он зашагал по лужам. Но теперь уже в них не глядел. Календарь смотрел высоко и далеко - туда, где кончается его жизнь и начинается жизнь других календарей, которые сейчас выходят из печати.
СВОБОДНЫЙ ХУДОЖНИК
Электрический Утюг просил выключить его из электросети, поскольку он переходит на творческую работу.