Когда взошло солнце, и лагерь цирка уродов начал оживать вокруг нас, мы приступили пораньше к нашим хозяйственным работам дня. Мы были с Цирком уродов начиная с возвращения из наших изнурительных поисков в будущем мире. Мы ничего не знали о том, что происходило в войне Шрамов. Харкат хотел вернуться к Горе Вампиров, или, по крайней мере, вступить в контакт с кланом - теперь, когда он знал, что он однажды был вампиром, он был более заинтересован в них, чем когда-либо. Но я удержал. Я не чувствовал, что пришло время. У меня было предчувствие, что мы должны остаться с Цирком уродов, и что судьба решит наш курс, как и когда она посчитает нужным. Харкат решительно не соглашался со мной - у нас были очень горячие споры об этом - но он неохотно следовал за моим лидерством - хотя я недавно ощутил, что его терпение подходит к концу.
Мы сделали много работы по всему лагерю, выручая везде, где мы были необходимы – перемещая оборудование, исправляя костюмы, кормя Человека-Волка. Мы были разнорабочими. Мистер Толл – владелец Цирка уродов - предложил найти более ответственную, постоянную работу для нас, но мы не знали, когда мы должны будем уехать. Было легче придерживаться простых задач и не быть слишком вовлеченным в долгосрочное управление шоу. Таким образом, мы не упустим слишком много, когда настанет время расставаться с причудливым народом.
Мы выступали в предместьях большого города, на старой, захудалой фабрике. Иногда мы играли в куполе цирка, который мы возили с нами, но мистер Толл всегда любил использовать местные центры по мере возможности. Это был наш четвертый и заключительный показ на фабрике. Утром мы пойдем дальше, к новым местам. Ни один из нас не знал, куда мы пойдем - мистер Толл сам принимал это решение и обычно не говорил нам, пока мы не сломаем лагерь и не будем уже в движении.
Мы произвели обычно трудный, захватывающий показ той ночью, построенный из некоторых дольше всего служащих исполнителей – Зубастой Герты, Голодного Рамуса, Александра Рибса, Труски - бородатой леди, Ганса Золотые руки, Эвры и Шэнкуса Вон. Обычно Воны закругляли показ, рассматривая публику в заключительной панике, когда их змеи скользили из теней сверху. Но мистер Толл, в последнее время, экспериментировал с различными очередностями.
На сцене Джекс Фленг жонглировал ножами. Джекс был одним из помощников Цирка, как Харкат и я, но сегодня вечером он был выставлен в качестве звезды и развлекал толпу, показывая трюки с ножами. Джекс был хорошим жонглером, но его акт был довольно уныл по сравнению с другими. После нескольких минут, человек в переднем ряду встал, когда Джекс уравновешивал длинный нож на кончике носа. - Это - чушь! - закричал человек, поднимаясь на сцену. - Это должно быть местом волшебства и удивления - не жонглирующих трюков! Я могу увидеть такие вещи как эта в любом цирке. Джекс взял нож с носа и зарычал на незваного гостя. - Уйдите со сцены, или я разрежу вас на мелкие кусочки!
- Вы не волнуете меня, - фыркнул человек, делая несколько больших шагов к Джексу, таким образом, они стали глаз к глазу. - Вы тратите впустую наше время и деньги. Я хочу возмещение.
- Наглая сволочь! – проревел Джекс, затем набросился с ножом и отрезал левую руку человека чуть ниже локтя! Человек закричал и схватился за падающую конечность. Когда он достиг своего потерянного предплечья, Джекс ударил снова и отрезал другую руку человека в том же самом месте!
Люди в зале забились в панике и хлынули на ноги. Человек с зубчатыми обрубками ниже локтей шатнулся к краю сцены, отчаянно размахивая полуруками, лицо белое с очевидным шоком. Но потом он остановился - и засмеялся.
Люди в передних рядах услышали смех и подозрительно посмотрели на сцену. Человек снова засмеялся. На сей раз его смех донесся дальше, и все люди успокоились и, встали перед сценой. Пока они наблюдали, крошечные руки росли из пней рук человека. Руки продолжали расти, а затем запястья и предплечья. Минуту спустя, руки человека вернулись к их естественной длине. Он согнул пальцы, улыбнулся, и сделал поклон.
- Дамы и господа! – загудел мистер Толл, появляясь внезапно на сцене. - Соедините свои руки для невероятного, удивительного, сказочного Кормака Лимбса!
Все поняли, что они стали жертвами розыгрыша - человек, который выступил из аудитории был исполнителем. Они хлопали и приветствовали, когда Кормак отрезал свои пальцы один за другим, каждый из которых быстро вырос снова. Он мог отрезать любую часть своего тела - хотя он никогда не пытался отрубить голову! Потом показ действительно закончился, и толпа полилась, болтая с волнением, дико обсуждая мистические тайны сенсационного Цирка уродов.
Внутри, Харкат и я помогали с уборкой. Все участники были очень опытны, и обычно мы могли убрать все в течение получаса, иногда меньше. Мистер Толл стоял в тени, в то время как мы работали. Это было странным - он обычно удалялся в свой фургон после показа - но мы не придали этому значения. Вы привыкаете к странностям, когда вы работаете с Цирком уродов!
Когда я передавал несколько стульев дальше в другие руки, чтобы их забрали на грузовик, подошел мистер Толл. - Момент, пожалуйста, Даррен, - сказал он, снимая высокую красную шляпу, которую он носил всякий раз, когда он выходил на сцену. Он вынул карту из шляпы - карта была намного больше, чем шляпа, но я не спрашивал, как он приспособил ее внутри - и развернул ее. Он взял один конец карты в свою большую левую руку и кивнул мне, чтобы я взял другой конец.
- Это - то, где мы сейчас находимся, - сказал мистер Толл, указывая на точку на карте своим указательным пальцем правой руки. Я изучил ее с любопытством, задаваясь вопросом, почему он показывает мне ее. - И это - то, куда мы пойдем после, - сказал он, указывая на город на расстоянии в сто шестьдесят или больше километров.
Я посмотрел на название города. У меня дыхание перехватило в горле. На мгновение я почувствовал головокружение, и облако казалось, прошло перед глазами. Потом мое выражение очистилось. - Я вижу, - сказал я тихо.
- Ты не должен идти с нами, - сказал мистер Толл. - Ты можешь следовать другим маршрутом и встретиться с нами позже, если ты хочешь. Я начал думать об этом, затем принял поспешное внутреннее решение вместо этого. -Это нормально, - сказал я. - Я поеду. Я хочу. Это … это будет интересно. - Очень хорошо, - сказал мистер Толл оживленно, забирая карту и свертывая ее снова.
- Мы отбываем утром.
С этим мистер Толл ушел. Я чувствовал, что он не одобрял мое решение, но я не мог сказать почему, и я не стал много думать об этом. Вместо этого я держал сложенные стулья, потерявшись в прошлом, думая обо всех людях, которых я знал в детстве, особенно о моих родителях и младшей сестре. Харкат прихрамывая, подошел, в конце концов, и махнул серой рукой перед моим лицом, вытягивая меня из моего оцепенения. - Что случилось? – спросил он, ощущая мое беспокойство.
- Ничего, - сказал я, пожимая плечами. - По крайней мере, я так не думаю. Это может быть даже хорошо. Я … Вздохнув, я посмотрел на десять маленьких шрамов на пальцах рук и пробормотал, не поднимая головы: - Я иду домой.
Глава 2
Александр Рибс встал, постучал ложкой по груди и открыл рот. Появилась громкая музыка, и вся беседа прекратилась. Лицом к мальчику во главе стола, Александр запел: - Он зеленый, он худой, он сопливый, он никогда не заметен, его зовут Шэнкус - с днём рождения!
Все развеселились. Тридцать исполнителей и помощников из Цирка уродов сидели вокруг огромного овального стола, празднуя восьмой день рождения Шэнкуса Вона. Это был холодный апрельский день, и большинство людей были, тепло закутаны. Стол был переполнен тортами, конфетами и напитками, и мы в этом весело копались.
Когда Александр Рибс сел, Труска - женщина, которая могла вырастить бороду по желанию - встала и спела другое поздравление с днем рождения. - Единственное чего он боится – это летающие уши его матери, его зовут Шэнкус - с днём рождения!
Мерла, выхватила одно из ушей, когда она услышала это, и щелкнула им в сына. Он пригнулся, и оно пролетело высоко над его головой, затем вернулось назад к Мерле, которая поймала и снова прикрепила его к стороне головы. Все засмеялись.
Так как Шэнкуса назвали в мою честь, я предположил, что я должен войти в долю с моим собственным стихом. Быстро думая, я встал, откашлялся, и запел: - Он чешуйчатый, и он большой, сегодня ему исполнилось восемь лет, его зовут Шэнкус - с днём рождения!
- Спасибо, крестный отец, - улыбнулся Шэнкус. Я не был его крестным отцом, но ему понравилось притворяться, что я был - особенно, когда это был его день рождения, и он ждал клевый подарок! Несколько человек по очереди спели поздравления мальчику-змее, потом встал Эвра и завернул песню: - Несмотря на шалости, которые ты вытворяешь, твоя мама и я любим тебя, противный Шэнкус – счастливого дня рождения!
Было много аплодисментов, потом женщины за столом собрались, чтобы обнять и поцеловать Шэнкуса. Он вытянул огорченное выражение, но я видел, что он был рад вниманию. Его младший брат, Урча, был ревнив и сидел поодаль от стола, сердито. Их сестра, Лилия, копалась в груде подарков полученных Шэнкусом, высматривая, было ли что-нибудь интересное для пятилетней девочки.
Эвра пошел, чтобы попробовать подбодрить Урчу. В отличие от Шэнкуса и Лилии, средний ребенок Вон был обычным человеком и он чувствовал, что он был лишним. Эвре и Мерле было нелегко заставить его чувствовать себя особенным. Я видел, что Эвра подсунул маленький подарок Урче, и услышал, что он прошептал, "не говори другим!". Урча выглядел намного более счастливым после этого. Он присоединился к Шэнкусу за столом и навернул груду маленьких тортов.