- Чтобы доставить… удовольствие ей.
- Я не знаю, что она говорит, - начала она, и вдруг с отчаянием, как испуганное дитя, она прошептала: - Она ищет меня! Ее глаза смотрят на меня, ее руки ищут… Она видит меня! О, спрячьте скорее!
- Спи крепче, - сказал я. - Глубже, глубже засни. Теперь она не может найти тебя. Ты спрятана.
- Я сплю крепко, - прошептала она. - Она потеряла меня. Но она ищет, все ищет меня.
Рикори и Мак-Кенн вскочили.
- Вы верите, что ведьма ищет ее?
- Нет, - ответил я, - но это вполне возможно. Девушка была во власти этой женщины так долго и так полно, что ее реакция стала естественна. Это может быть результатом внушения или ее собственного подсознательного мышления. Она нарушила распоряжение и боится наказания, если…
Девушка закричала в агонии страха:
- Они тянутся ко мне! Она нашла меня!
- Спи, спи крепче! Она не может повредить тебе! Она опять потеряла тебя!
Она не ответила, но где-то в ее горле слышался слабый стон.
- Иисус! - сказал хрипло Мак-Кенн, помогите же ей!
Глаза Рикори неестественно ярки, они блестят на побледневшем лице.
- Пусть умрет! Это избавит нас от лишних тревог.
Я сказал девушке строго:
- Слушай меня и подчиняйся. Я буду считать до пяти. Когда досчитаю до пяти, проснись! Проснись сразу же! Ты должны проснуться так быстро, чтобы она не успела схватить тебя!
Я стал медленно считать. Я боялся, что быстрое пробуждение может вредно подействовать на ее больной мозг.
Раз… два… три…
Девушка вскрикнула, а затем…
- Она поймала меня! Ее руки сжимают мне сердце! А-а-а!
Ее тело поникло, по нему пробежали спазмы, затем оно обмякло и соскользнуло со стула. Глаза остекленели, челюсть отвисла…
Я расстегнул платье, послушал сердце. Оно не работало.
И затем вдруг из ее мертвого горла послышался голос, похожий на орган, прекрасный, полный угрозы и недовольства…
- Вы глупцы…
Голос мадам Менделип…
17. ВЕДЬМА, СГОРИ!
Странно, но Рикори был наиболее спокоен из всех нас. Я дрожал. Мак-Кенн, хотя и не слышал никакого голоса мастерицы кукол, был поражен. Наконец Рикори сказал:
- Вы уверены, что она умерла?
- К сожалению, да.
Рикори кивнул Мак-Кенну.
- Отнеси ее обратно в машину.
- Что вы хотите делать, Рикори?
Он ответил:
- Убить ведьму, - и добавил иронически. - В смерти они не должны быть разделены. И в аду они тоже будут гореть вместе!
Он внимательно посмотрел на меня.
- Вы не одобряете этого, доктор?
- Рикори, я не знаю. Сегодня я мог бы убить ее собственноручно… но сейчас ярость прошла. То, что вы хотите сделать, против всех инстинктов, привычек, идеалов, понятия о справедливости, наказании. Это для меня просто убийство.
- Вы слышали девушку. 20 человек только в этом городе убито куклами и 14 превращены в кукол. 14 человек умерли, как Питерс.
- Но, Рикори, ни один суд не примет показаний под гипнозом, как действительные. Это может быть правда, может - нет. Девушка была ненормальной. Все, что она говорила, могло быть плодом ее больного воображения.
Он ответил:
- Нет, ни один земной суд не признает.
И сжал мое плечо.
- А вы верите?
Я не мог ответить, так как в глубине души верил, что это правда.
- То-то, - сказал Рикори. - Вы ответили мне, доктор. Вы знаете так же, как и я, что девушка не лгала. И знаете, что закон не может наказать ведьму. И убив ее, я не буду убийцей! Нет, я буду орудием мщения.
Мне нечего было ответить.
Мак-Кенн вышел со своей легкой ношей.
Рикори сказал:
- Доктор, вы должны поехать со мной и быть свидетелем расправы.
Меня передернуло.
- Рикори, я не могу. Я измучен телом и душой. Я слишком много перенес сегодня.
- Вы должны поехать, - перебил он меня, - даже если нам придется связать вас. Если вы останетесь, ваши научные знания могут победить, и вы помешаете мне совершить то, что я поклялся сделать Иисусом Христом, его Святой матерью и всеми святыми. Вы можете поддаться слабости и передать все дело полиции. Я не могу рисковать. Я уважаю вас, доктор, больше того, я привязан к вам. Но, повторяю вам, что если бы моя собственная мать постаралась остановить меня сегодня, я оттолкнул бы ее в сторону так же грубо, как сейчас вас.
- Я поеду с вами, Рикори.
- Тогда прикажите сиделке подать мою одежду. Пока все не будет кончено, мы будем вместе.
Я снял трубку телефона и отдал соответствующие указания.
Вернулся Мак-Кенн. Рикори спросил:
- Кто сейчас в машине?
- Ларсен и Картелло.
- Хорошо. Мы едем к ведьме. Возможно, она знает это, благодаря мертвым ушам девушки. Неважно. Будем считать, что она ничего не знает. Дверь лавки запирается на задвижку?
- Я не был в лавке, босс, - сказал Мак-Кенн. - Я не знаю, но есть стеклянная панель в двери. Если есть задвижка, мы сможем открыть ее. Тони захватит инструменты, пока вы одеваетесь.
- Доктор, - Рикори повернулся ко мне, - можете вы дать слово, что не перемените решения ехать с нами и не будете делать никаких попыток помешать мне?
- Я даю слово, Рикори.
- Мак-Кенн, можешь не возвращаться. Жди нас в машине.
Рикори оделся. Когда мы вышли, часы пробили час ночи. Я вспомнил, что все это началось неделю назад в этот же час…
Я ехал на заднем сиденьи вместе с Рикори. Между нами была мертвая девушка. Против нас сидели Ларсен и Картелло, первый - крупный швед, второй - маленький итальянец. Человек по имени Тони вел машину, рядом с ним сидел Мак-Кенн.
Через 20 минут мы были в нижней части Бродвея. Небо было покрыто тяжелыми тучами, с моря дул холодный ветер. Я задрожал, но не от холода.
Мы медленно подъехали к углу улицы, где была лавка. Улицы были мертвы, ни души не было кругом.
Рикори приказал Тони:
- Остановись против лавки. Мы войдем. Поезжай за угол и жди нас там.
Мое сердце тяжело билось. Ночь была так темна, что, казалось, поглощала свет фонарей. В лавке не было света, вход был погружен в глубокую темень. Выл ветер. Я подумал, смогу ли я перейти через порог, или запрет мастерицы кукол до сих пор имеет надо мной власть.
Мак-Кенн вышел из машины, неся в руках тело девушки. Он прислонил его к стене в тени у входа. Рикори, я, Ларсен и Картелло последовали за ним. Машина отъехала, и снова меня охватило чувство нереальности и кошмара, которое я ощущал с тех пор, как мои пути пересеклись со странной тропой мастерицы кукол…
Картелло обклеил дверь каким-то резиноподобным веществом. В центре ее он прикрепил маленькую вакуумную резиновую чашечку. Потом он вынул из кармана инструмент и вырезал им круг в стекле сантиметров 30 в диаметре. Держа в руке вакуумную чашечку, он слегка постучал по стеклу резиновым молоточком. Стеклянный круг оказался в его руке.
Все было сделано абсолютно бесшумно. Он опустил руку в отверстие и повозился несколько секунд. Дверь бесшумно открылась. Мак-Кенн внес мертвую девушку. Молча, как призраки, вошли мы в кукольную лавку. Картелло быстро вставил стеклянный круг на место. Я мог смутно видеть дверь, открывшуюся в коридор, ведущий в ужасную комнату.
Картелло повозился с дверью несколько секунд и открыл ее. Рикори вошел первый, за ним Мак-Кенн, с девушкой в руках. Мы прошли как тени по коридору и остановились у последней двери. Она открылась раньше, чем мы успели дотронуться до нее. Мы услышали голос мастерицы кукол.
- Войдите, джентльмены. С вашей стороны было очень любезно привезти ко мне мою дорогую племянницу. Я бы встретила вас у входа, но ведь я только старая испуганная женщина!
Мак-Кенн прошептал:
- Отойдите, босс! - Он держал тело девушки на левой руке, как щит, а правой направил револьвер на старуху.
Рикори слегка отодвинул его. Держа наготове автомат, он переступил порог. Я последовал за Мак-Кенном, двое остальных вошли за мной.
Я быстро оглядел комнату. Мастерица сидела за столом и шила. Она была спокойна, совершенно спокойна. Ее белые пальцы как бы танцевали в ритм стежкам. Она даже не взглянула на нас.
От камина шел жар. В комнате было очень тепло, и она была полна каким-то сильным приятным ароматом, незнакомым мне. Я взглянул на шкапчик с куклами. Он был открыт. Куклы стоял ряд за рядом, глядя на нас зелеными, голубыми, серыми, черными глазами, и вид у них был такой живой, как будто это были карлики на какой-то шутовской выставке. Их было много, сотни.
Одни были одеты так, как одеваемся мы в Америке, другие - как немцы, испанцы, французы, англичане, многие были в костюмах, неизвестных мне национальностей. Балерина, кузнец с поднятым молотком, французский солдат, немецкий студент со шпагой в руке и шрамом на лице, апаш с ножом в руке и сумасшедший, с желтым лицом кокаиниста, рядом с ним женщина, с порочным ртом уличной девки, жокей… достаточно для одной мастерицы!
Куклы, казалось, были готовы броситься прямо на нас.
Я старался успокоиться, привести в порядок свои мысли, чтобы выдержать их взгляды, убедить себя, что это только безжизненные куклы. Я заметил пустой шкапчик… еще один… и еще… шесть шкапчиков без кукол. Не было тех четырех марширующих ко мне кукол, которых я наблюдал, лежа в параличе, освещенный зеленым светом. И не было Уолтерс… Я отвел взгляд от наблюдавших за мной кукол.