На этом наш разговор закончился. Мы стали спускаться с горы и к вечеру расположились в небольшой долине, окруженной отвесными кручами. Я впал в какую-то прострацию. Не исключено, что Хандзо подмешал мне что-то в чай или рис, но скорее всего, я просто устал. Морально. Может, действительно в Японии лучше быть фаталистом. Я пытался плыть против течения реки - и вот река меня выбросила из своих берегов. Все, на кого я мог опереться, довериться, - далеко позади. Впереди ждет неизвестность и, возможно, мучительная смерть.
В этом депрессивном состоянии самокопания я не заметил, что уже стемнело, синоби вытащил из своей корзины промасленный сверток. В нем оказалась пороховая петарда, которая с громким хлопком взорвалась над долиной. Желтый салют в небе наконец отвлек меня от мрачных мыслей, и я поинтересовался у Хандзо, зачем он устроил этот фейерверк. Ответ оказался банален - таким образом ниндзя собирал свой отряд. Спустя час в нашу ложбинку пожаловал один из моих похитителей, который выжил при оползне. Его скинуло в реку, протащило несколько тысяч сяку вниз по руслу. Но мужчина смог выбраться, весь день карабкался по кручам, чтобы успеть к точке рандеву. Судьба четвертого члена отряда так и осталась неизвестной.
Весь следующий день мы продолжали заниматься альпинизмом. Влезали по вбитым поручням на скалы, петляли по горным лесам, огибали овраги. Несколько раз переходили вброд ручьи и горные речки. Я все больше выматывался от взятого Хандзо темпа, а синоби - хоть бы что. Шагают как заведенные. Под вечер вышли к крутому обрыву. В лучах заходящего солнца передо мной открылась еще одна миниатюрная долина. В ней я увидел с десяток домов, пару заливных полей вокруг и пасущихся на склонах лошадей. Судя по стелющимся дымам - деревня была населена. А как же мы будем спускаться в эту долину? Дорог и тропинок вниз не наблюдалось. Спускались очень обыденно. Хандзо нашел штырь, вбитый в скалу. Достал из короба длинную веревку, протянул через ушко до половины длины и скинул оба конца вниз. Богу помолясь (в окопах не бывает атеистов!), начал спускаться. Высота была приличная, с полсотни метров, но если не смотреть под ноги, а только вверх, - терпимо. Боязно немного, но за последние дни чувство страха у меня здорово притупилось. А внизу нас уже ждали.
Глава 10
ДЕРЕВНЯ НИНДЗЯ
Бесчестье подобно порезу на дереве, который со временем делается только больше и больше.
Японская пословица
"Сижу за решеткой в темнице сырой", - вот, теперь вспоминается отнюдь не Высоцкий, а Александр Сергеевич, который "наше все", Пушкин. А что! Атмосфера располагает. Решетка есть, даже пять штук, из бамбука: четыре врыты вокруг меня домиком - одна сверху. Сырость? Тоже не извольте беспокоиться. Сижу в воде. Вернее, стою, ибо пенал из решеток так узок, что ни лечь, ни даже сползти вниз по стеночке не получится. Хорошо, что между ног есть жердочка. Вот на ней, как петух в курятнике, и вишу. Садизм? Это еще мягко сказано. Так с пленниками-американцами не обращались даже доблестные вьетнамцы. Рядом в пруду вкопаны еще несколько решетчатых пеналов, в одном из которых торчит бритая голова пожилого японца. Похоже, он спит, или без сознания, и даже мои протесты в процессе погружения меня тремя синоби в это узилище не смогли разбудить товарища.
Пообщаться не с кем - Хандзо сразу, как только сдал меня своим гэнинам, тут же куда-то убежал, вот теперь третий день сижу и вспоминаю стихи Пушкина. А еще страдаю когнитивным диссонансом. Это такой психологический эффект, открытый американским ученым Леоном Фестингером, который заключается в том, что нормальный человек хочет думать о себе в положительном ключе. На этом базируется его самооценка (ясен пень, желательно высокая). Если возникает какая-то ситуация, которая угрожает нашей самооценке, то психологический дискомфорт заставит индивида трактовать эту ситуацию таким образом, чтобы сохранить самооценку. Классический пример - курильщики (на которых, собственно, и был открыт когнитивный диссонанс). Фестингер, занимавшийся попутно преподавательской работой в университете, собрал в аудитории курящих студентов и предложил им оценить отчет главного врача США, в котором рассказывались об ужасах курения (никотин вызывает больше сотни заболеваний - от слепоты, рака до импотенции и выпадения зубов). Для чистоты эксперимента в контрольной группе находились не злоупотребляющие смолением студиозы. И тоже писали эссэ о главвраче. Так вот, как оказалось, курящие студенты в разы больше поносили медика ("да он ни в чем не разбирается", "да мой дедушка дымил до ста лет…"), чем некурящие. Оно и понятно - лучше принизить профессионализм главного врача, чем признаться самому себе, что ты вредишь собственному здоровью, а значит, не так хорош и правилен, как привык думать о своей персоне.
Вот и меня корежило не по-детски - я такой умный, весь из себя прогрессор, и так облажался! Нет, поймите правильно. В основе моей мотивации спасти Хандзо был вполне меркантильный интерес. Даже два.
Во-первых, я не был уверен, что выберусь живым из этих мест самостоятельно. Дело даже не в том, что в этих горах можно блуждать годами. Крупных и опасных для человека хищников в Японии - за исключением медведей и леопардов - нет, поэтому я бы рискнул поискать дорогу домой. Благо в корзине и еда была, и оружие. Дело в другом. Насколько я помнил из истории, синоби окружали места обитания "полосой отчуждения" - ловчие ямы, отравленные колючки и другие прелести для незваных гостей (а откуда при такой жизни званые возьмутся?). Вполне возможно, что, шатаясь по округе, я бы огреб неприятностей на пятую точку.
Во-вторых, мне позарез нужна была профессиональная служба безопасности. Ибо Мураками "не тянул". Под носом моих мацукэ действовал хорошо замаскированный шпион (или шпионы?), который: а) подвел под монастырь моего отца; б) украл дайме клана (в количестве одна штука - я). А это, извините, ни в какие ворота уже. Опять же, если почитать исторические учебники, то половину побед дайме Японии приносили на блюдечке именно синоби. Своими глазами видел в музее ниндзя в Токио благодарственное письмо первого сёгуна династии Токугава - Иэясу Токугавы - в адрес предводителя ниндзя из Коги Бан Ёситиро. Похвальную грамоту вроде тех, которые в СССР давали передовикам производства, сохранила семья Ёситиро, живущая в городке Исибэ. За что же выражал признательность синоби Токугава? За помощь в осаде замка Гамагори. Крепость, принадлежащая клану Имагава, была крупным опорным пунктом на пути в провинцию Суруга, которую хотел захватить будущий сёгун. Осада, как водится, затянулась, войска Токугавы пали духом, и Иэясу предложил нанять ниндзя Кога-рю. Дайме сказал - дайме сделал. Триста синоби прибыли в лагерь Токугавы, провели разведку, после чего воспользовались традиционным методом захвата замков гэссуй-но дзюцу - "луна в воде". Переодевшись в форму врага, ниндзя ночью проникли внутрь охраняемого периметра, устроили пожар и в свете огня начали убивать самураев Имагавы. Поднялась паника, крепостные военачальники подумали, что начался мятеж, и обратились в бегство. Токугава почти бескровно захватил Гамагори.
Был еще один случай из ряда вон, о котором нам рассказал экскурсовод. Во время битвы при Сэкигахаре отряды синоби Кога-рю действовали так эффективно, что Токугава лично отслужил торжественный молебен духам погибших ниндзя, а выживших возвел в ранг "преданных и достославных воинов"! То есть фактически сделал отверженных синоби своими личными самураями-хатамото.
Спрашивается, почему бы и мне не попытаться привлечь на свою сторону несколько кланов синоби? Только вот как завоевать доверие ниндзя с их специфичной моралью? Нужно предложить что-то помимо денег (сегодня взяли у меня, завтра у врагов). А для этого мне надо посмотреть на их жизнь, разобраться в их потребностях. Но это в теории. А на практике я сижу в клетке, страдаю самооправданиями и матерю себя за неуместный гуманизм - так мне и надо, идиоту. Полез спасать ниндзя, решил, что умней всех, вся Япония у твоих ног - теперь получай пытку москитами, водой (в которую, извиняюсь за неделикатность, приходится делать все дела) и жарой (на солнце - все сорок градусов, я так полагаю). Слава богу, пруд, где я тяну, а вернее, тону срок, - проточный, и все нечистоты смываются на поле, засеянное рисом. Очень удобно, когда пленники одновременно работают производителями удобрений.
- Ёшихиро! - слева шепчет мой товарищ по несчастью. Ого, да он мое имя знает!
Я оборачиваюсь и разглядываю своего очнувшегося "сокамерника". Точнее, сопенальника. Кожа японца посерела, вздулась язвами. Под глазами огромные мешки, губы толстые, как две лепешки.
- Не узнали? Неужели так плохо выгляжу? Это же я, Цугара Гэмбан - мацукэ вашего батюшки.
Опа! Америка, Европа. Главный шпион Сатоми, пропавший с миссией в землях Яманоути.
Разговорились. Как бы мне проверить, что мужичок в клетке - это действительно Цугара? Спросил о приемном сыне. Вроде все сходится, Гэмбан сразу же переключился на Мураками, рассказал о том, как нашел талантливого паренька, обучал его… Сразу посыпались вопросы - как я попал в деревню синоби, куда смотрела охрана, что с родственниками… Пришлось поведать Цугаре краткую историю жизни клана за последние два с половиной месяца. Гэмбан впечатлен. Гэмбан потрясен. А тот факт, что Эмуро Ясино оказался прославленным дзёнином Хандзо, организовавшим убийство Сатоми Ёшитаки, вогнал Цугару в такие эмоции, что он даже начал биться головой о прутья бамбука.
- Мой недогляд, господин, - попытался униженно поклониться Цугара. - Этого Ясино привел к вашему отцу Сатоми Ёшитойо…
Тра-та-та (это я выругался про себя) - и тут дядя успел!