Когда-то ей объясняли про имеющееся у каждого врача за спиной кладбище. Собственные ошибки, чересчур тяжелые раны или неизлечимая болезнь. Как ни бейся, иным не помочь. И все равно неприятно. Уже руки от усталости дрожат, а поступают все новые и новые. А потом из-за нее у человека осложнения возникнут. Обидно. И ведь она только ассистировала, а Джек проводил операции. Ему еще хуже, а все умудрялся шутить, когда не ругался.
А все-таки эти жуткие дни ей многое дали. Голова боится, а руки делают. Некому подменить. И Миллер все время объясняет. Вроде бы не пойми зачем вслух говорит, но она прекрасно знает - для нее. Кое-что прекрасно знакомо, а кое-что только с опытом приходит. Хотела практики - получи по самое горло.
А орет и ругается - это мелочь. Надо мимо ушей пропускать. Про его поведение в операционной и раньше наслышана была. Кого выгонял - в хирурги не годится, без сомнений. Ее - нет. Ругался, но не гнал. Смогла в свое время резекцию желудка в качестве экзамена сдать. Все утрутся, а она на одном упрямстве выдержит. Главное - втянуться, да и продолжаться не вечно будет. Вроде кончилось сегодня.
Если бы еще не думать, где там Берислав шляется. Ведь полезет непременно в самое опасное место. Не мальчик уже, а ведет себя как подросток. Вон половина корреспондентов в баре свои опусы сочиняют и не парятся, а у него информации от советников выше крыши. Почти месяц молчит, и очень неприятно. Из газет и радиопередач ничего не понять. Вроде наступление японцев остановилось, а раненых везут и везут.
Да и не китайцы победили, здесь и гадалки не требуется. По настоятельной просьбе группы сианьских руководителей (звучит-то как: группы!) в провинцию вошли русские войска. Кому-то без сомнений пришелся по душе Мукденский фокус. Это не оккупация! Мы оказываем помощь союзникам. И все! Что там творится, никто не знает. Пока что огромную территорию русская армия берет под контроль. Японцы вынужденно перебрасывают войска на север. Только из-за этого Шанхай еще держится.
Почему Берик, собственно, не говорит, откуда поляка знает? Великая тайна. Выяснить бы, как его настоящая фамилия (уж всерьез поверить в эту при наличии жены Гражины - не смешно), и дальше запросто подробности вылезут. Придумали на мою голову псевдонимы. Если на той стороне имеется приличная разведка, прекрасно знают, кто он. Получается, исключительно от своих собственных граждан скрывают. Даже в газетах не пишут про русских советников. Ага, на истребителях летают и на приемы к главе Гоминьдана случайно заваливаются. А японцы ни сном ни духом. Здесь нас никогда не было.
- Можно? - спросил Миллер, показывая на скамейку.
- Почему нет?
Как это она его не заметила? Видно, когда хочет, без шума передвигается.
- Ну, - пожимая плечами, сказал на своем книжно звучащем немецком, - мусульманская женщина в компании постороннего мужчины.
- А лечить вместе нормально? Ноги ампутировать и во внутренностях копаться?
- Там не видно. А здесь люди ходят. Неизвестно еще, как отреагирует ваш муж.
- Вы собираетесь меня соблазнять? - с интересом спросила Любка и, глядя на его обескураженное лицо, прыснула. - Не волнуйтесь. Вот застукает вдвоем в голом виде - тогда запросто убьет. Вас. Меня просто выгонит. А на людях ничего ужасного. У нас на Руси в учреждениях даже дверей обычно не закрывают. Пусть все видят, чем занимаются.
- И может убить? - после длительного молчания спросил Миллер.
- Берислав все может. Он настоящий мужчина. Не комнатная болонка. Настоящий бойцовый пес. Защитник для своих, смертельный враг для чужих. Да вы не подумайте, это прекрасно. Он сильный и умелый. То, что надо. Любой женщине нужна уверенность в своем мужчине.
- Это и есть пресловутая мусульманская покорность жены?
- Кто покорна? Я?! Ничего вы не поняли. Подкаблучника иметь прекрасно, но решать все самостоятельно за двоих и тянуть на себе семью - хуже некуда. Мужчина не должен быть тряпкой. Да и не рассказывайте мне сказки о свободе женщин на Западе. Больше половины домохозяйки и право голоса не имеют. Вот у вас жена работает? То-то, - сказала на смущенно отведенные глаза. - И потом, - затянувшись сигаретой, проговорила, - не надо вешать на всех мусульман ярлыки. Мы очень разные. Даже от довоенных отличаемся. Жизнь на месте не стоит. Берислав, когда подколоть меня хочет, обязательно поминает эмансипацию. То ли дело до войны было, говорит. А и тогда с прочими правоверными и вовсе небо и земля. - Она посмотрела на окурок и кинула его в урну.
- И в чем разница? - вкрадчиво спросил Миллер.
- А то вы раньше русских не видели, - с иронией удивилась Любка.
- Конечно, видел. И эмигрантов из Туркестана в Шанхае полно, но о вере мы как-то не говорили. Они или моментально проповедовать начинают, или отшучиваются. Да кому понять эти тонкости. Шииты ненавидят суннитов и дружно плюют вслед саклавитам. Я вот человек, верующий в Господа нашего Иисуса Христа, церковь регулярно посещаю, но не испытываю потребности срочно зарезать католика.
- Не преувеличивайте, - отмахнулась Любка. - Вполне себе уживаемся в одной стране. Да и согласно государственной политике у нас нынче государство светское. А уж религиозные войны именно христиане и придумали. Крестовые походы называются, не вспоминая про резню всяких там гугенотов. Люди везде одинаковые. И психология у них не отличается. Взаимная нетерпимость к другому племени, притязание на исключительность и нежелание понять чужую точку зрения. Именно поэтому мы живем так, как живем. Каждая религия считает себя единственно верной и несущей истину. А все остальные недостойны уважения и, если отвергают наших духовных наставников, обязаны гореть в аду.
- Я двадцать с лишним лет живу в Китае и, честно сказать, отуземился. Он затягивает. Совсем другая цивилизация. Местами гораздо худшая, иногда намного лучшая, но другая. Но вот под сказанным готов немедленно подписаться. При всех различиях люди ведут себя одинаково. Без понимания нет нормального отношения. Действительно, если сравнить иудаизм, христианство и ислам в чистом виде, отбросив веками копившуюся взаимную неприязнь, то в основе их - вера в Господа, справедливость, любовь, доброту. Вера в Страшный суд, в рай и ад.
- Коран прямо говорит про Единого Бога. Просто вера либо есть в душе, либо нет. Мусульманин - в переводе с арабского "покорный Богу". Покажите мне верующего, утверждающего, что он не станет выполнять заповедей своей религии. Так что любой верующий - мусульманин. Вопрос в терминологии.
- Но мусульмане разные, - утвердительно сказал Миллер. - Чем вы так серьезно отличаетесь?
- Наверное, стоит поговорить с богословами, а не со мной. Они подробно расскажут.
- О! - радостно завопил Миллер. - Когда меня начинают расспрашивать о состоянии здоровья родственники, я даже без особого желания легко запутаю кого угодно профессиональными терминами. Это выходит непроизвольно. Ведь это так просто! Пневмоторакс, интубация трахеи или панкреатит.
Они засмеялись.
- Будьте любезны очень простыми словами для человека, никогда не сталкивающегося. Примерно так: большинство заболеваний панкреатитом, а именно - воспаления поджелудочной железы, происходит в результате злоупотребления алкоголем. Сразу все ясно.
- Ага, - с сомнением сказала Любка, - большинство. Однако исключения составляют около тридцати процентов.
- Может, мне интересно, как вы выкрутитесь?
- Лекцию вам надо. Легко. В университете я прослушала курс. Не то чтобы всерьез интересовалась, но общее представление от светских профессоров получила. Но в самых общих чертах. Захотите больше - читайте Седельникова. Я, правда, понятия не имею, переводили ли его с русского языка, но есть очень серьезная школа русских востоковедов и истории саклавизма. Во всяком случае, знают они гораздо больше английских разведчиков, даже проживших всю жизнь среди арабов. Мы уж точно не поминаем Аллаха через слово. Это прямо запрещено Святой книгой. Вера не в словах - в делах. Русские живут в исламе, а не изучают со стороны в переводах и всякие тонкости понимают много лучше.
Миллер согласно кивнул.