- Потому что с баргутами задрались. Выбили их из Китая - к кому на поклон идти? К нам. К русским. А мы с удовольствием взяли на службу. Вместе со стадами и семьями. Самые что ни на есть разбойники, и глаз за ними зоркий потребен. Зато и служат верно. Землю и деньги русские дают, а местные смотрят косо. Деваться им некуда, исключительно за нас держатся. Восемь сотен сабель с князем Буар-гуном в Урге стоят, и в разведчики с удовольствием набирают.
- А Джи-лама кто?
- Дэрэт. Правильно мыслишь. Из другого племени. Здесь это самое милое дело. Чахары, харачины, баргуты, торгуты, захчины и еще куча разных. И все друг друга не любят. За прошлые обиды и нынешние пастбища. Главное - разбираться в их делах. Вот поэтому и будешь изучать.
Монгол подбежал и, присев на корточки, радостно скалясь кривыми зубами, доложил:
- Едут. До двух сотен. С вьюками.
- Молодец, Гуррагчаа, - одобрительно сказал Видаль. - Отдыхай. Все. - Обращаясь к Атарику, добавил: - Я пошел к саперам. Оружие еще раз проверить. Полная боеготовность. Без моего сигнала не стрелять. Понял?
- Так точно!
- Не ори. Сам каждого проконтролируй. И будь готов.
Видаль очень тихо сказал, в расчете на солдатские уши, неминуемо настороженные в их сторону:
- На твои пулеметы надежда, не подведи.
- Не боись, лейтенант, - доверительно сообщил первый номер, пристроившийся по соседству, доказывая, какой у него прекрасный слух, дождавшись ухода старлея, - усе будет у порядке. Не впервой.
Швец был во взводе единственный русский. Из туркестанских старожилов, перебравшихся в Среднюю Азию еще при Каганах. В армию всегда набирали в одни и те же части людей из конкретных регионов, и даже пополнения присылали из того же района страны. В Австрийскую, после мобилизации или госпиталей, гнали куда угодно, и командование сделало очень определенные выводы. Слишком многие были недовольны несправедливостью. Среди своих и спайка лучше, и части устойчивее в бою. Вот и в Пограничный корпус набирали служить в определенных районах, а русских там не так чтобы много. Появятся еще из новых переселенцев.
А пока основной контингент был корейцы, поляки и жители Туркестана. А среди них кого только не было. На этом фоне щеголяющий новенькими сержантскими погонами и заметно потускневшей медалью "За отвагу" Швец, прослуживший почти два года и скоро демобилизующийся, чувствовал себя почти равным младшему лейтенанту.
Да он и был таковым. Неоднократно побывавший в рейдах и прекрасно знающий службу, наметанным взглядом окидывал окрестности и моментально находил неровности, которые несколькими движениями лопаты можно превратить в подходящее убежище. А там можно и поспать подольше, пока остальные продолжают надрываться, орудуя лопатами. Такое дается только с длительным опытом.
Атарик мысленно выматерился, в очередной раз пообещав себе с возвращением поставить на место слишком много позволяющего себе пулеметчика, и отправился проверять остальных. Еще не хватает обнаружить спящих.
Рота расположилась вогнутым полумесяцем на невысоких сопках, мимо которых и пролегала дорога. Его пульвзвод перегораживал проход, а остальные должны были ударить с флангов. Классическая засада прямо по учебнику.
Под ногами пискнул сурок-тарбаган и поспешно удрал в нору. Прямо напротив позиций паслось небольшое стадо газелей, игриво помахивая черными хвостиками. Высоко вверху планировала какая-то хищная птица. Тишина и спокойствие. Дыра. Даже не медвежья - овечья. Барак, жара днем, холод ночью. Все развлечения - проходящие поезда. Кругом ишаки, верблюды и неизменные овечки. На таком фоне и бой покажется интересным развлечением.
Ехал и успокаивал себя: мол, не на всю жизнь. А что? Совершить пару подвигов или в Академию поступить. Легко и просто одному из тысяч желающих. Окончил - и в столичный округ. Раз-два, горе не беда! Через год забудешь все на свете от столь замечательной жизни, и останется исключительно умение орать на солдат.
Ерунда. Не пытаться - не получится. Отец тоже начинал в не самом лучшем месте. Ничего, полковником в отставку ушел, а уж жену отхватил - мечта любого военного. Всю жизнь по гарнизонам - и не жаловалась. Сейчас таких не делают. И не в том дело, что из нищего аула. Уж ему-то рассказывать не надо - собственную мать прекрасно изучил. Она могла и огреть палкой, и сказать обидное. А все равно ее уважали и любили окружающие. Душевная женщина, всегда людям помочь готова.
Все было в порядке. Ориентиры и сектора обстрела распределены. Огневые точки обложены камнями, указания розданы еще вчера. Пулеметчики уважительно кивали и находились в боевой готовности. Оставалось только ждать. Хуже ничего не бывает. Пока делом занят, вроде и время летит незаметно. А тут лежи и не шелохнись. Где эти суки бродят? Давно пора прибыть!
Газели неожиданно сорвались с места и смешными прыжками помчались в сторону. Появились первые всадники. Сначала десятка два - боевое охранение, потом длинная вереница остальных.
Вот сейчас, мысленно прикидывал Атарик, представляя себе крутящего подрывную машинку сержанта-сапера. Пора!
Взрывы в конце колонны все равно раздались неожиданно. Он даже дернулся. Склоны сопок ожили, расстреливая шарахнувшуюся банду. Монголы заметались в панике, падая под выстрелами и теряя последние остатки разума, и только часть отреагировала мгновенно. С дикими криками и улюлюканьем они рванули вперед, прямо на Атарика.
- Огонь! - крикнул лейтенант.
- Аллах Акбар! - завыл в экстазе Швец, расстреливая несущихся на них конников.
На краю сознания лейтенант слышал еще и азартные выкрики справа, от второго М-9, ничего не понимая. Пулеметчик орал, мешая корейские слова с ругательствами. Вряд ли он бы и сам объяснил смысл. До позиций не добрался ни один. Шесть пулеметов в упор - это страшно. Через несколько минут на земле валялась куча тел и бились раненые лошади.
Слева взлетела сигнальная ракета, и Атарик, срывая голос, заорал:
- Прекратить огонь!
Он с удивлением понял - первый в его жизни бой закончился. В голове остались лишь обрывки виденного. Командовал и стрелял он на чистых рефлексах. Даже испугаться некогда было. Все действия отработаны на многочисленных чудовищных тренировках в училище. Каждый день они валились в койки в полном изнеможении и жутко ненавидели своих преподавателей. А ведь пригодилось.
Одна из лошадей вдруг вскочила с земли с жалобным ржанием. Передняя нога была сломана, и, пытаясь наступить на нее, она вновь упала. Опять попыталась встать. Кто-то выстрелил, потом еще раз, пока она не перестала кричать. Неизвестно откуда появился давешний монгол и деловито направился мимо них к покойникам.
- Трофеи бы посмотреть, - страшно нейтральным тоном предложил Швец.
- Третьи номера, - злорадствуя в душе, приказал Атарик. - Пошли!
Он прекрасно знал, с чего такая озабоченность. Пошарить в карманах убитых на предмет денег или золотишка. Барахло никому не нужно, оружие придется сдать, а монеты или купюры недолго и в карман сунуть. Серебряные мексиканские доллары и золотые дирхемы еще прежних Каганов служили в Китае и Туркестане вполне исправно. Бумажные как раз ценились меньше, но и такие сойдут. На них не написан прежний владелец. Эти уходили от преследования и наверняка все ценное на себе везли.
- Оружие собрать, проверить вещи. Осторожнее. Вдруг кто живой.
Он не прошел и пяти шагов, как навстречу кинулся харачин, возбужденно приплясывая и размахивая отрубленной головой.
- Дамбиджалцан, - с улыбкой маньяка на широком лице восторженно сообщил во всеуслышание.
- Кто? - брезгливо отодвигаясь от неприятной вещи, переспросил Атарик.
- Джи-лама, - сказал кто-то из солдат. - По медали точно отвалят. Крутите дырки на мундирах, парни! Главное - на нас записать.
- Гамчхан, - порадовавшись всплывшему в памяти имени, приказал Атарик, - хочешь награду - забери и сохрани. А то ведь унесет вместе с честно заслуженной медалью.
"Почему я?" - было ясно написано на скривившемся лице солдата.
Потому что в армии инициатива наказуема, мысленно ответил Атарик. Не мне же эту гадость таскать.
- Дай, - сказал Гамчхан, протягивая руку за жутким трофеем. - Спасибо. Обязательно всем расскажем, что именно ты ему башку отсек. И найдите мне, Аллаха милосердного ради, мешок какой-нибудь! Противно.
Через полчаса, когда взвод старательно уминал сухой паек, Швец неприятно хмыкнул и достаточно громко сообщил:
- Чичас втык будет. Вона, уже пожаловался.
Атарик поспешно вскочил навстречу старлею, приближающемуся в сопровождении давешнего монгола.
- Оружие собрано, имеются японские винтовки и М-9…
- "Арисака", - мельком глянув, пробурчал Видаль. - А почему за окрестностями не смотришь? - Он ткнул в сторону сопок, где маячили два неподвижных всадника. - Каким местом думаешь?
Атарик мучительно покраснел. Упрек был вполне заслуженный. Про охранение он упустил на радостях.
- Ладно, собираемся и уходим. Быстро!
- А хоронить?