- На меня свалить решение хочешь. Ты хороший, а я гад. Ладно. Дадим им выбор. Или пойдут добровольно, или будут дожидаться решения из Владимира. Не думаю, что пожалеют. Монархисты сейчас хуже крыс. Где увидят, там прихлопнут. Уголовников защитить не желаешь?
- Хм, - пожал печами Ян. - Неужели не доложили? Всех рецидивистов, проходящих по полицейским учетам и пойманных с оружием в результате облав в количестве восьмидесяти трех голов, я согласно законам военного времени того… На встречу с Аллахом препроводил. Наверняка на небесах это запланировано было. Кому срок не подошел, тот не попался.
- Опасный ты человек, - без всякой шутливости констатировал Радогор. - Раз - и решил вопрос бандитизма. Уцелевшие ведь еще опаснее будут, зная, что их ждет.
- Нет полного счастья на Руси. И кормить убийц в тюрьме годами не вижу необходимости.
- Да! - крикнул Радогор на стук в дверь. - Заходите.
- Извините, что мешаю, - сказала Айша, внимательно разглядывая лица. Поняла, что не ругаются, и уже увереннее продолжила: - Там подкатил к воротам грузовик. Приехали твои ребята, и настроены они не очень приятно. А твои, - сказала уже брату, - пропускать не хотят. Мужики все от рождения дебилы…
- Куда мама смотрит, - возмутился Радогор. - Такой лексикон у девушки!
- …И норовят посоревноваться в размере кулаков и количестве стволов. Как бы чего не произошло. Вы разберитесь. Стрельбы нам еще не хватает.
Они вышли на крыльцо и обнаружили занимательную картину. Айша не преувеличивала по женской привычке. Из кузова грузовика, вставшего на улице, недвусмысленно смотрело рыльце станкового "максима". С десяток вооруженных людей деловито готовились при малейшем движении открыть огонь по торчащим во дворе охранникам. Вид у тех был героический, но Ян обоих слишком давно знал, чтобы заблуждаться. Чувствовали они себя не слишком уютно. Обе стороны правильно оценивали результат столкновения.
Прямо в воротах шла оживленная дискуссия. Младший лейтенант Зибров требовал немедленно подать ему прямого начальника, на что торчащий в воротах другой младший лейтенант не менее ответственно заявлял, что нечего тут орать. Речи были длинны и красочны. Все это произносилось на правильном русском языке, где не было ни одного печатного слова, кроме "и", "в" и прочих предлогов. Еще фамилия звучала в оригинальном виде.
- Топалов, - спускаясь по ступенькам, сказал Ян, - убери ружо. Все в порядке. Все свои. Полное благолепие.
- Так это, старшина, то есть лейтенант, ты бы заткнул своего скандалиста. Че он взбесился? Нервный, понимаешь.
- А вы че дурью маетесь? Пропустили бы - и все дела. Мы ж с тобой два часа назад здоровались. Надо было сразу в глаз дать. Мало я тебя на фронте гонял. Ума так и не нажил.
- Так это не я! Это он, - показывая на незнакомого Яну лейтенанта, шепотом доложил старый знакомый. - Бдительный. Мы ж с Одиннадцатой армии, а это контрразведка.
- Рукоприкладство - это не наш метод, - заявил Радогор. Он так и вышел в одной гимнастерке без ремня, являя народу демократичность и домашность. - Сразу расстрелять. Совсем оборзели солдаты. Разговаривают с офицерами как у себя в деревне на завалинке. Че-че. Через плечо. - Демонстративно пожал Яну руку и громко сказал: - Завтра в восемь жду.
Тот раскланялся по дороге с незнакомым лейтенантом и, схватив Зиброва за плечо, потащил его на улицу.
"Набрал контингент довольно удачно, безжалостно изгоняя неспособных и поддерживая дисциплину. Ходят слухи, что за закрытыми дверями всерьез лупил бравших даже мелкие взятки и изгонял из отряда. Впрочем, никто не жаловался. Своих добровольцев держит крепко, и они ему доверяют. Полезно продвигать по службе", - вспомнил Радогор еще один абзац из характеристики.
Усмехнулся, вспоминая лично свой разбитый нос два года назад. Этот может, невзирая на чины. Для воспитания. И только дурак обидится - за дело. Повернулся и, тяжко вздохнув, пошел в дом. Предстояло продолжение семейной встречи. И не сбежишь. Зачем расстраивать. Лучше бы выпил как следует со старым товарищем - так нельзя. Еще не хватает завтра дышать перегаром на Морозова.
- Вы чего устроили? - прошипел Ян.
- Да я вернулся, Гусь говорит - ты к Нуялису пошел. Мало ли, с врачом корешишься, а сынок-то у него каратель. В Саратове устроил - не слышал? Вот так заявился и кучу народу к стенке поставил. Отсюда не видно, за дело или просто так. Чего вдруг такая любовь?
К грузовику подходили люди. Все старые знакомые. Всех он сам отбирал и назначал. Даже Варенко и Клычков со своей близорукостью. Это они меня спасать примчались, понял Ян. Невольно хотелось всех долго благодарить за самоотверженность и преданность, но как-то не по-товарищески. Они просто сделали то, что считали правильным. Остальное, даже последствия, побоку. Сами пришли, юнкеров поднимать не стали. Правильно сделали - мальчишки тут ни при чем.
- Я служил у него в роте старшиной, - сказал Ян для всех. - А Багратидзе у нас прямой начальник был. Надеюсь, в газетах имечко видели? Нерусское, хорошо запоминается. Грузин меня вряд ли помнит - старшин в армии много, - а собственный капитан не забыл. Предложение мне занятное поступило.
Он вкратце пересказал затею с КОПом.
- Хорошо иметь таких знакомых, - сообщил Колобов. - А мне что обломится?
- И в чем разница с тем, чем мы сейчас занимаемся? - с недоумением спросил Гусев.
- В том, что он теперь будет второй человек в Ярославле и подчиняться напрямую столичному управлению. А мы, - Зибров хихикнул довольно, - начальниками отделов. Ты, Гусь, большой командир на железке будешь. А я? Хочу в финансовый, начальником! Секретарши, уважение - и в сейфе деньги. Уж я без жалованья не останусь.
- Все, - сказал Ян. - В машину и домой. Там серьезно обсудим. Кто, куда и зачем. Халиль прав. Это ведь еще и должности. Не жандармом в сельской местности служить. В большие начальники выйдем. Если не споткнемся. На хрена мне незнакомые люди, если я точно знаю - Зиброва к материальным ценностям подпускать нельзя? И не потому что вор, а не может спокойно смотреть на плохо лежащее. Болезнь у него прикарманивать все подряд. Лучше уж начальником "летучего" отряда назначить. Вполне на месте будет.
- Я исключительно на съестное падкий, - ничуть не смущаясь, заверил тот. - И собственная рота - тоже неплохо. Я уже в звании расту и превращаюсь в большого начальника. Смотреть почтительно!
- Поехали на вокзал. В тепле обговорим.
1935 год
Мы прибыли вовремя. Двадцать минут опоздания - не срок. Я, честно говоря, ожидал худшего. Хоть Китай с Японией и не воюют официально, а всего-навсего сводят отношения, но кататься по оккупированным районам, а потом практически без досмотра выезжать в свободную зону еще не приходилось. Шлепнули свои таинственные иероглифические штампики, и не подумав заглянуть в купе, хотя бы для приличия.
Интересно живут восточные люди. Война сама по себе, а поезда по расписанию. Даже гайки на рельсах не отвинчивают. Хотя это как раз понятно. Охраны вдоль дороги было полным-полно. И не все военные. Болтались на станциях гражданские люди с подозрительными взглядами. Видать, из тайной полиции.
Я вручил денежку проводнику, вытащившему на перрон последний чемодан. Получил вежливый поклон и с интересом посмотрел на обстановку. С прошлого раза прошло полтора десятка лет, но изменений незаметно. Вокзал как вокзал. Точно не китайский архитектор строил. Все очень знакомо и по-европейски. И часы огромадные присутствуют на стенке. Не украли. А вот толпы набегающих китайцев, что-то мяукающих на своем языке и всех подряд ломаных иностранных, очень даже колоритны. Такое впечатление, что сюда завезли обноски со всего мира, а на ткань для заплаток поскупились.
Пассажиров окружают и натурально навязываются с услугами. Хорошо привычному к подобным зрелищам. Любка вон встала насмерть, скоро матом посылать начнет. Явно опасается, что чемоданы уплывут не в ближайшее такси, а в неизвестном направлении. Кто их знает, этих типов, да и на морду все одинаковые. Через пару месяцев научится различать, а пока сплошь плосколицые. Ну мы для них длинноносые. Ничего странного. А чемоданы жалко. Там вещи весьма ценные и интересные. Никогда не подозревал, сколько их требуется женщине. Всегда обходился одним небольшим чемоданчиком.
Любка оглянулась с беспомощным выражением лица и, обнаружив меня рядом, радостно воспрянула.
- По-русски кто-то говорит? - спросила грозным тоном.
- Я, мадам, - небрежно отодвигая в сторону китайцев и нависая над ней, сообщил странный тип в форме без знаков различия. Лицо загорелое - точно не в кабинетах штаны просиживал. На боку кобура хорошо знакомая. Вечный КР, в девичестве "кольт" образца одна тысяча девятьсот десятого года. В иных вещах военные страшно консервативны. За спиной у него торчали еще двое в военной форме, но вполне себе местные. - Аллах Акбар, - сказал он мне, широко ухмыляясь.
- Спасибо, мне уже доложили, - отвечаю, пытаясь сообразить, послан ли он мне в ответ на молитвы, которых я не произносил, или случайно мимо проходил. В последнее слабо верится. Очень уж удачно.
Китаец из-под его локтя недовольно взвизгнул. Тульчинский посмотрел на него изумленным взором и что-то выдал на местном диалекте. Мгновенно вокруг стало пусто. Добровольные носильщики и таксисты срочно вспомнили про крайне важные дела и быстренько рассосались.
- Ты знаешь китайский?
- Так, - отмахнулся он, - мало-мало северный диалект, бэйфан хуа.
- В присутствии моей жены попрошу не выражаться!
- Простите, - сказал он, шаркая ножкой и указывая подскочившим солдатам на чемоданы. - Разрешите представиться: Гражин Джон.
Я невольно открыл рот, оторопев.
- Любка. Темирова, - протягивая руку, созналась моя жена.