Когда командир батальона и начштаба оставили его, направившись в Арнсдорф с остальными силами, майор Шелл ввел Бэннона в курс того, что случилось со вчерашнего утра и до того, как 1-й 4-го бронетанкового вступил в бой. Механизированный батальон, в который входила группа "Янки", в ходе ночного марша оказался разбросан по всему дивизионному тылу. При прохождении через одну из деревень в ночное время, часть колонны свернула не туда. Командиры двух пехотных рот "С" и "Д", "поезд" транспорта снабжения, а также штабная группа поняли свою ошибку в разное время и попытались вернуться на правильный маршрут по отдельности. Это привело к неразберихе и новым ошибкам, как и сообщил первый сержант.
Рота "Д" добралась первой и присоединилась к группе "Браво", расположившейся на своей наблюдательной позиции в 17.30. Рота "С" ушла в тыл немецкой панцердивизии, развернутой на юге от них, затем повернула назад, а затем у них кончилось топливо. Она так и не достигла пункта назначения, влившись в дивизионный резерв. "Поезд" пропал в ночи без вести. Майор Джордан случайно обнаружил их в том районе, где ему и полагалось находиться. С4, отвечающий за "поезд", полагал, что батальон все еще находился в режиме радиомолчания, не поняв, что связи не было потому, что батальон сменил частоты, так как прежние попали под глушение. Группа "Браво", которая была в состоянии поддержать группу "Янки", выдвинулась к LOG, но была остановлена в конце утра пехотной контратакой со стороны Лемма.
Когда командиры батальона и бригады разобрались во всем этом, было решено отвести 1-й 78-го и сменить его 1-м 4-го бронетанкового. Так как атака группы "Браво" оказалась безрезультатной, все решили, что за исключением восстанавливаемой техники, группа "Янки" погибла, 1-й 78-го был отправлен в тыл на переформирование и в качестве резерва.
1-й 4-го сменил их батальон в 03.00, как раз, когда закончился бой на высоте 214, и начал наступление в 05.30, как раз перед тем, как группа "Янки" проснулась. Майор Шелл сказал, что он, командир и начальник штаба намеревались выяснить, что случилось со всеми русскими, о которых сообщал 1-й 78-го и кто причинил все разрушения в Арнсдорфе, когда нашли Бэннона.
Хорошие новости в этом театре абсурда заключались в том, что группа "Браво" смогла удерживать LOG достаточно долго, чтобы первый сержант Гаррет смог собрать раненых и восстановить несколько поврежденных машин. К своему удивлению, Бэннон узнал, что у первого сержанта было четыре танка и два БТР, включая штабной, в разной степени восстановленности. В атаке на LOG группа "Янки" потеряла полностью уничтоженными только два танка - "21-й" и "66-й", один БТР с первым отделением механизированного взвода и машину FIST. Что касается людей, то кроме жертв боя на высоте 214, группа потеряла пятнадцать человек убитыми и шесть ранеными. Соотношение убитых и раненых, казалось, выбивалось из обычного. Но, как оказалось, так было неспроста. На "21-й" и БТР разом пришлось тринадцать погибших.
Пока Бэннон размышлял над тем, как повезло группе, майор Шелл связался с бригадой и получил приказ для группы "Янки". Ей предстоял дорожный марш в тыл и соединение с выведенным в резерв 1-м 78-го. Шелл дал Бэннону местоположение нового КП механизированного батальона в тылу и маршрут, по которому ему предстояло двигаться. Бэннон запросил разрешения наведаться к "поезду" 1-го 4-го и взять немного дизельного топлива. Так как батальон шел вперед, С3 должен был следовать с ним. Он сказал Бэннону обработать порез на лице, пока группа будет дозаправляться, и пожелал ему удачи. С3 забрался в БТР, они отдали друг другу честь, и он покатился к Арнсдорфу следом за командиром. Бэннон направился к группе "Янки", испытывая облегчение по всех смыслах этого слова.
* * *
Формальная часть утреннего брифинга в штабе Десятого корпуса закончилась. Командующий корпусом встал и подошел к двум картам. На карте крупного масштаба была показана общая ситуация в Германии. Она не внушала ничего хорошего. В полосе СГА или Северной Группы армий, советы быстро приближались к Голландской границе. Гамбург и Бремерхафен пали. Хотя не было достигнуто прорыва, несколько фронтовых соединений находились под угрозой полного уничтожения. Уже два командира корпусов запросили разрешения использовать тактическое ядерное оружие, чтобы остановить наступление сил Варшавского Договора. Вслед за советскими войсками выдвигались польские и восточногерманские силы, чтобы поддержать наступление.
В полосе ЦГА или Центральной Группы армий, в состав которой входил Десятый корпус, ситуация была намного лучше. Местность меньше подходила для танкового наступления. Кроме того, под рукой были французские резервы, которые начали прибывать на фронт.
Повернувшись к карте малого масштаба, изображавшей зону ответственности корпуса и текущее положение, он провел пальцами вдоль линии фронта и изображенным на ней соединениям, время от времени останавливаясь и изучая силы Варшавского Договора, противостоящие корпусу. В какой-то момент командующий остановился на группе советских соединений и повернулся к офицеру разведки:
- Джордж, вы говорите, они продолжают продвигаться на запад?
- Да, сэр. Мы ожидаем, что они выйдут в окрестности Касселя к завтрашнему утру, если ВВС не смогут их задержать.
- А что находится ЗА ними, Джордж? Какие силы прибудут с направления Лейпцига в течение двух-четырех дня с сего момента?
- Я думаю, прямо сейчас никого, сэр. Одна польская дивизия может оказаться в этом районе, но ничего точно сказать нельзя.
Не отворачиваясь от карты и подозвав его жестом, генерал начал давать указания начальнику оперативного отдела:
- Фрэнк, засаживая своих планировщиков за разработку атаки на участке 21-й Панцердивизии. Как только французы сменят ее, я хочу, чтобы 21-я переместилась сюда и атаковала на север, в сторону Тюрингского леса. Задачей 21-й является пробить советские заслоны, а затем пересечь внутригерманскую границу здесь. Вторая фаза операции заключается в пересечении линии фронта 52-й или 54-й дивизией, с задачей продолжить наступление на север через реку Зале в направлении Лейпцига. Я хочу, чтобы операция началась через три дня. Ваши люди должны предоставить мне оперативный план к 18.00 сего дня. Вопросы есть?
Начальник оперативного отдела мгновение изучал карту, а затем повернулся к генералу:
- Сэр, могу я планировать использование 25-й бронетанковой дивизии? Кроме того, насколько вы планируете продвинуться после выхода к Лейпцигу?
- Фрэнк, я хочу, чтобы твой план предполагал использование всего, что у нас есть. Что касается дальнейших целей, то направление нашего наступления будет проходить через Лейпциг, Берлин и, в конечно счете, к побережью Балтийского моря. Если я смогу убедить главкома, мы собираемся пойти ва-банк.
Совещание закончилось. Не мудрствуя лукаво, штабные офицеры засновали во всех направлениях, чтобы подготовиться к вечернему совещанию.
* * *
Марш оказался беспрецедентным. Группе "Янки" предстояло преодолеть сорок пять километров и, если бы не ситуация на дорогах, она бы сделала это за час. Так как группа "Янки" двигалась в тыл, и ее движение не было запланировано заранее, оно постоянно прерывалось дивизионной службой контроля движения, чтобы пропустить более важные подразделения на фронт или вывезти раненых в тыл. Было удивительно, сколько транспорта разъезжало в тылу дивизии. Пока они стояли на обочине и ждали, пока пройдет транспортная колонна, после чего группа сможет двигаться дальше, Гаргер поинтересовался, действительно ли кто-то управляет всем этим. Длинные колонны снабжения и бензовозы, артиллерийские батареи и колонным санитарных машин двигались на фронт, техника полевых госпиталей в тыл, в обе стороны двигались инженерные подразделения и техника, которую он никогда не видел раньше и не имел ни малейшего представления о ее назначении. Работа армии, направленная на управление этим мнимым хаосом, чтобы держать солдат накормленными, машины работающими, а подразделения находящимися в нужное время в нужном месте удивляла его.
Наибольшей проблемой для Бэннона было то, что после длительных пауз, пока его группа ждала разрешения двигаться, была необходимость будить всех. Казалось, каждый раз, когда они останавливались, личные состав проваливался в сон. Однажды, ему потребовалось столько времени, чтобы разбудить их всех, что к тому времени, когда все были готовы, подошла новая колонна, и группе пришлось снова ждать. И все снова провалились в сон.
Худшая часть марша заключалась в лицезрении страданий оставшихся местных немцев. Взгляды всех, мимо кого проносилась группа, были пустыми. Бэннон с содроганием представлял, что происходит в их головах, особенно у стариков.
Уже второй раз в своей жизни они видели войну. Когда группа проходила через одну из деревень, старуха, катящая тележку, остановилась и посмотрела на них. Бэннон мог видеть слезы, стекавшие по ее щекам. Он никогда не узнает, по ком она плакала.
Дети волновали его больше всего. В мирное время, когда они проходили через деревни во время учений, дети махали им руками, смеялись и бежали за танками, крича солдатам поделиться конфетами или чем-нибудь еще. Американские солдаты часто так поступали. Но теперь детей не было. Вместо этого, заслышав грохот танков, те разбежались и спрятались. Мало кто выглянул, чтобы посмотреть, чьи это были танки. Даже тогда, когда они увидели, что танки были американскими, в их глазах оставался ужас и страх.