К тому моменту, как Бэннон догнал их, Фолк и Келп залегли у деревьев и смотрели на горящий "66-й". Он плюхнулся рядом и тоже посмотрел на танк. Тот сейчас был полностью объят пламенем, от носа до кормы. Начали взрываться снаряды. Слева горели Т-62. Четыре горящих танка. В последние три дня он думал о советских танках не более чем как об объектах, машинах, которые должны быть разбиты, уничтожены или "выведены из строя", как в армии было принято называть поражение целей. Но "выведя из строя" эти "объекты", они убили шестнадцать человек и потеряли одного своего. Все это начало казаться нереальным. Бэннон ощущал нереальность ужасов и опасностей, которые их окружали. Это все было, словно страшный сон. Не реально. Голова закружилась, его начало тошнить. Он перевернулся и лег на спину, закрыв глаза и позволив разуму угаснуть. Стресс и эмоциональное напряжение вдобавок к физическому истощению навалились на него. Хотелось пить, но он был слишком истощен, чтобы вообще что-то делать. Потребовалось несколько минут только на то, чтобы взять себя в руки. До их убежища доносились звуки боя с севера, от высоты 214. Грохотали танковые орудия. Бэннон слушал их в течение нескольких минут, не думая и не двигаясь. К югу, у LOG, можно было услышать огонь их стрелкового оружия. Бой все еще продолжался. Знакомое "поп-поп" М-16 перемешивалось с незнакомыми звуками стрельбы из автоматов. Наверно, из советских АК. Затем высокий пронзительный вой двух приближающихся бронетранспортеров, наконец, заставил его двигаться.
Он перевернулся на живот и приподнялся на локтях. Дальше по бывшему направлению движения "66-го" находились два БТР. Приблизившись к "66-му", они замедлились и подошли к танку по одной с каждой стороны, проверяя его. Затем они повернулись к деревьям и направились прямо к Бэннону. Он знал, что они не видели его или его экипажа. Они собирались уйти с открытой местности и обыскать лес на предмет укрытия. По крайней мере, теперь экипаж "66-го" доедет до Высоты 214.
Не долго думая, Бэннон поднялся и замахал БТР-ам. В тот же момент, когда он поднимался, ближайший БТР дал по нему очередь из пулемета 50-го калибра. Очередь с диким воем разорвала деревья над ними, выбивая щепки и куски коры. Бэннон рухнул, как тонна кирпичей. Фолк начал взахлеб матерится, а Келп закрыл голову руками и свернулся калачиком:
- Господи Иисусе! Эти придурки пытаются убить нас!
Тем не менее, лежа на живот и уткнувшись носом в землю, Бэннон поднял правую руку и отчаянно махнул ей. Стрельба прекратилась. Он продолжал махать, а затем медленно приподнялся, готовый залечь снова, если они будут обстреляны. На этот раз выстрелов не было. Как только командир БТР убедился, что они не столкнулись с русскими, машина набрала скорость и двинулась к деревьям. Оружие, тем не менее, осталось наведенным на Бэннона. никто не хотел рисковать.
* * *
- Черт побери, сэр, мы думали, вы погибли! - Это был Полгар, взводный сержант механизированного взвода. Два БТР подтянулись к деревьям по обе стороны от них, развернулись к ним передом и остановились.
- Спасибо, вы чуть не исправили это упущение. Это что, все, что осталось от твоего взвода?
- Никак нет, сэр. Несколько человек остались на LOG с лейтенантом, но там, главным образом раненые, в том числе и сам лейтенант. Я собрал большую часть второго и третьего отделений. Первое отделение погибло при первом обстреле, там, у ручья. Я смотрю, вы подбили нескольких прежде, чем потерять свой танк?
- Да, мы это сделали. У тебя есть радиосвязь с кем-нибудь из группы?
- Так точно, сэр. Со старпомом. Он на высоте 214 с остатками группы. Мы как раз направлялись туда.
Бэннон ощутил, что у него камень с души свалился. Группа "Янки" все еще существовала! Не имело значения, что она потеряла так много. Не имело значения, что они были не с ней. Все, что имело значение, это то, что от нее что-то осталось. Он не просрал всю свою группу.
Экипаж "66-го" забрался в БТР. Бэннон забрался в машину Полгара и встал, высунувшись в люк за спиной командира машины, направившейся к высоте 214. БТР продолжил огибать лес, пока не появилась возможность направиться прямо к высоте 214. БТР ринулся через открытую местность к деревьям на восточном склоне высоты 214. Осторожно пробравшись через лес, они вышли к четырем оставшимся танкам группы.
Четыре танка развернулись у леса с видом на Арнсдорф, как они и должны были развернуться, чтобы поддержать наступление роты "Д". Как только БТР остановился примерно в пятидесяти метрах за танками, Бэннон увидел, как из одного из них выбрался Улецки. Даже с такого расстояния он заметил, что Улецки был ранен. Бэннон и Полгар спешились и двинулись ему на встречу.
Правая рука старпома, висевшая на перевязи, была в шине. Он отдал честь левой рукой и спросил, идет ли сюда кто-то. Бэннон ответил, что связи с батальоном не было с момента выдвижения из района сбора, и надеялся, что Улецки сообщит ему какие-либо новости. Улецки покачал головой и ответил, что батальонная частота забита, и выйти на связь невозможно. Они попытались пробиться через помехи, но безрезультатно. Бэннон повернулся к Полгару и спросил, имел ли он какой-либо контакт с батальоном прежде, чем они добрались до Высоты 214. Его ответ также был отрицательным. Таким образом, батальон понятия не имел, где была группа, и чем она была занята.
В таком случае, Бэннон не мог знать наверняка, что ему делать. Его задачи должны были обновиться с того момента, как танки покинули LOG, в зависимости от действий противника. Все трое сели в круг, хотя Улецки испытывал некоторые трудности из-за своей руки. Он рассказал, что четыре танка продолжили движение к высоте 214, как Бэннон и приказал. Как только они вышли из леса и из-под артиллерийского обстрела на LOG, Улецки заметил, что "66-го" рядом не было. Связаться с "66-м" также не удалось. Улецки взял под командование оставшиеся танки, связался с механизированным взводом, приказал им следовать за ним, как только они смогут, и повел танки к цели.
Четыре танка под командованием Улецки достигли высоты 214, не вступая в бой. Начав подниматься на высоту, они выскочили прямо на советскую батарею буксируемых орудий, готовившуюся к смене позиций. Советские артиллеристы были застигнуты врасплох.
Поскольку танки продолжали двигаться, и до орудий осталось менее двухсот метров, Улецки врубился прямо в батарею, уничтожая орудия и тягачи, а также расстреливая советских артиллеристов, которые оказались недостаточно быстры, чтобы сбежать. Видимо, не так много советских оказались достаточны быстры. После зрелища того, как много техники группы было уничтожено, танкисты пришли в бешенство, буквально рвя бегущих русских на части. Все вели огонь из всего возможного оружия, отстреливая советских артиллеристов, иногда поодиночке.
Улецки рассказал, как видел четырех русских, забежавших в ближайший дом в Арнсдорфе, с танком на хвосте. Последний из них закрыл дверь, как будто это могло остановить танк.
Преследовавший их танк подъехал к дому, протаранил дверь и выстрелил БКС. Когда в доме начался пожар, танк отъехал на несколько метров и стал ждать. Двое русских выскочили, и танк скосил их. Рассказывая эту историю, Боб Улецки сохранял на лице безъэмоциональное выражение, но его глаза смотрели пристально, словно он стремился заглянуть внутрь Бэннона и увидеть картину, разворачивающуюся перед его мысленным взором. В голосе Улецки не было никакого сожаления или отвращения. Три дня войны сделали многое, чтобы ожесточить его. Смотря на лицо Улецки и слушая его рассказ, Бэннон задался вопросом, как много он сделал, да и сделал ли вообще что-то, чтобы остановить резню.
Закончив рассказ об уничтожении батареи, Улецки на мгновение прервался, а затем продолжил. После того, как танки закончили, они отошли обратно на высоту и заняли позиции, которые занимали в настоящий момент. У них было несколько легких раненых, которым уже оказали помощь, из которых он сам был самым тяжелым. Боеприпасы были подсчитаны и в настоящее время перераспределялись.
Критической проблемой была ситуация со снарядами для орудий. Каждый из четырех танков имели не более десяти подкалиберных и шести кумулятивных снарядов. Если советы предпримут серьезную контратаку, с группой быстро будет покончено.
С личным составом ситуация была лучше, но не намного. Среди погибших и пропавших без вести числились Анджер вместе со всей FIST, сержант Пирсон со своим "34-м", а также лейтенант Хардин, раненый на LOG. У них остались старпом с "55-м", Гаргер с "31-м", сержант первого класса Хеброк с "24-м" и штабс-сержант Роудс с "22-м". Их танкистов осталось девятнадцать человек, включая экипаж "66-го". Из БТР у Полгара остались "23-й" со штаб-сержантом Флюрером и 2-м отделением и "24-й" со штаб-сержантом Джефферсоном и 3-м отделением. Каждое пехотное отделение включало водителя и командира БТР, а также шесть солдат. Таким образом, механизированный взвод насчитывал семнадцать человек. Итак, от группы "Янки" осталось четыре танка, два БТР, два "Дракона" и тридцать пять человек.
Противник пока никак не отреагировал на потерю высоты 214. После уничтожения батареи, танки не видели никаких русских. Однако это было только вопросом времени. О присутствии группы "Янки" на высоте или в ее окрестностях должно было быть известно. Почему же еще три танка, с которыми столкнулся "66-й" могли быть вытащены с фронта и отправлены в тыл посреди боя? Бэннон сомневался, что советы знали, сколько находится на высоте 214. Он предполагал, что они сперва направят туда небольшое подразделение, чтобы найти группу, определить ее численность и состав и сковать их. Как только это будет достигнуто, советы нанесут удар и он будет мощным. По-другому они дела не делали.